– Не только это, – сказала Мэри. – Эти люди еще и необычайно сильны.
Она глядела в огонь. Как же она устала! Завтра… завтра ей предстоит разговор с отцом. С Хайдом. Ей не хотелось об этом думать.
– В той книге, что Ирен дала мне, – «Так говорил Заратустра» немецкого философа Фридриха Ницше, – упоминается Übermensch, сверхчеловек. Может быть, что-то вроде этого Ван Хельсинг и пытается создать? В каком-то смысле к этому стремились все современные алхимики: Раппаччини, Моро, даже твой отец. Франкенштейн просто хотел победить смерть. А они, кажется, хотят большего – сделать человека не просто бессмертным, но богоподобным.
Мэри взглянула на Жюстину. Ее лицо в свете огня казалось бледным и спокойным, но Мэри видела следы утомления, усталые морщинки под глазами.
– Сейчас я готова ждать от них чего угодно, – устало сказала она. – Знаешь, кажется, в такой переплет мы еще не попадали. Не представляю, как мы из него выберемся.
Жюстина не ответила. Должно быть, ответа и не было – оставалось только ждать, что принесет им завтрашний день.
Откуда-то из глубины замка донесся крик – слабый, очень отдаленный. Похоже на голос какого-то животного. Может быть, собака воет?
– Я рада, что ты с нами, – сказала Мэри, положив Жюстине руку на плечо. – То есть, я хочу сказать, мне жаль, что мы оказались в ловушке, да еще в таком мрачном месте, и я чувствую себя ответственной за это – Хайд все-таки мой отец… или вроде того. Но если уж случилось попасть в ловушку, я рада, что ты здесь, со мной. Если ты понимаешь, что я имею в виду.
– Я тоже рада, – сказала Жюстина. – Ты и остальные – вы научили меня тому, как много значит дружба, даже – или особенно – в самом трудном положении.
Найдут ли они выход из этого трудного положения? Мэри смотрела в огонь. Он уже догорал – скоро останутся одни угольки. Завтра они должны все выяснить.
Глава XVII. Замок в Штирии
Мэри вздрогнула и проснулась. Ей снилось, что она снова едет в дилижансе по ужасно каменистой дороге и ее швыряет из стороны в сторону.
– Просыпайся!
Над ней нависло веснушчатое лицо – точно бледная луна в коричневых пятнышках. Несносная луна! Диана выпрямилась и снова стала трясти ее за плечи.
– Что. Ты. Делаешь. – Мэри попыталась оттолкнуть сестру – безуспешно. – Убирайся! Да ты что, верхом на мне сидишь?
– Нужно же было тебя разбудить! – сказала Диана. – Слушай.
Это был все тот же крик, который она слышала ночью, только теперь уже не такой слабый. Сейчас он слышался громче и ближе. Похож на… неизвестно на что. Как будто слона мучают. Она однажды слышала, как кричит слон, когда в детстве ходила в зоопарк с няней – миссис Пул, которая тогда была еще просто Гонорией. А может быть, это больше похоже на рев льва – и не просто льва, а льва, у которого болит зуб. В этом крике слышалась нота страдания.
Вдруг дверь резко распахнулась, с грохотом ударив в каменную стену.
– Мне снова нужна кровь мисс Ван Хельсинг. – Это был Хайд. Он стоял в дверях, в белом лабораторном халате, со шприцем в руке.
– Нет! – сказала Жюстина. Мэри приподнялась на локте, чтобы лучше видеть, хотя это было нелегко, потому что Диана все еще сидела на ней верхом. Что происходит? Жюстина, очевидно, тоже только что проснулась: она была еще в ночной рубашке и сидела на полу среди одеял. Она встала на ноги, не успев выпутать их из простыни.
– Вы ничего больше не получите ни от Люсинды, ни от нас, пока не объясните, зачем привезли нас сюда. – Жюстина говорила гневно, с вызовом, немного заплетающимся со сна языком. – Зачем вам Люсиндина кровь? Чего вы хотите добиться?
А где же сама Люсинда?
– Слезай, говорю, – прошипела Мэри Диане, и та, слава богу, убралась. Мэри огляделась вокруг. Люсинда все еще спала рядом. И, кажется, крепко спала – но дыхание ее Мэри не понравилось: слишком короткое и тяжелое.
– Дорогая мисс Франкенштейн, я не обязан ничего объяснять ни вам, ни кому-либо еще. – Хайд вынул из кармана револьвер Мэри (свой) и наставил на Жюстину. – Янош!
Агнессин брат, должно быть, ждавший за дверью, вошел в комнату.
– Igen, Doktor?
На нем был ситцевый халат. Он напомнил Мэри домашнюю одежду Хайда – ту, что он носил, когда выдавал себя за ассистента Джекилла.
– Я хочу, чтобы ты взял кровь у мисс Ван Хельсинг, в точности так, как я тебе показывал. – Хайд протянул Яношу шприц. – Отойдите от кровати, пожалуйста, – сказал он Мэри и Диане.
– Нет! – заявила Диана. – Пускай он (она ткнула пальцем в Яноша, встревоженного и растерянного) только попробует подойти к Люсинде, я ему уши откушу! И глаза выцарапаю!
Хайд ничего не ответил. Молча опустил пистолет. Тут же Жюстина подпрыгнула. Пуля срикошетила от пола прямо у ее босых ног.
– А, так ты думаешь, ты король в этом замке, да? – сказала Диана. – Да ты просто…
– Умолкни, – сказала Мэри. – Ему ничего не стоит выстрелить в Жюстину. Вставай.
Она сдернула Диану с кровати и оттащила в сторону, к Жюстине. Теперь они стояли рядом. Это было не самое безопасное место в комнате, но Мэри считала, что лучше держаться единым фронтом.
Поеживаясь и все еще опасливо поглядывая на них, Янош подошел к кровати. Он поднял рукав Люсинды и снова выкачал из ее руки полный шприц крови. Сколько же еще крови она может потерять без риска для себя? Наверняка немного.
– Вы ее убиваете, – сказала Мэри. – Зачем? Для чего все это?
– Могу тебя уверить, это необходимо для дела чрезвычайной важности – гораздо более важного, чем жизнь одного человека, – сказал Хайд. – Если хочешь знать больше, я объясню. Даже покажу… может быть. Но сейчас меня ждет срочная работа, а вы, наверное, хотите завтракать. Идем, Янош.
Что еще за работа? Но Хайд вместе со своим ассистентом уже вышел за дверь, и она с грохотом захлопнулась.
Жюстина бросилась к кровати. Мэри слышала, как она окликнула Люсинду по-английски, затем по-немецки, затем по-французски. Люсинда не двигалась. Наконец Жюстина потрясла ее за плечо.
– Никакой реакции, – сказала она. – Что же делать?
– А она не умерла? – спросила Диана.
Жюстина приложила руку к шее Люсинды.
– Нет. Дыхание ровное, пульс тоже ровный, только замедленный. – Она приподняла Люсинде веко, но и это не возымело никакого действия. – Она просто очень крепко спит.
Мэри вздохнула.
– Мне совсем не хочется это говорить, но, думаю, нам лучше сделать так, как он… ну, Хайд… сказал. Одеться и идти завтракать. Приглашать нас к завтраку после того, как чуть тебя не подстрелил! Это вполне в его духе. Но нам нужно выяснить, что происходит, а сидя здесь, мы ничего не узнаем, верно?
Никто не пришел зажечь камин и налить в кувшин горячей воды, поэтому Мэри с Жюстиной умылись холодной, оставшейся со вчерашнего вечера, а Диана и вовсе отказалась умываться. Потом они оделись в холодной комнате, став друг к другу спиной, чтобы никого не смущать. Диана что-то ворчала по поводу девчоночьей одежды, но Мэри так привыкла к ее жалобам, что просто не обращала на них внимания. В конце концов, были заботы и поважнее.
