– Бог мой, как вы все на меня уставились. Я и сама знаю, что вид у меня наверняка жуткий. А начиналось все совсем недурно, – начала Кэтрин.
Миссис Пул: – Приключения приключениями, но вот воровства я одобрить не могу. Каких трудов мне потом стоило вернуть это платье бедной миссис Поттс из Перфлита!
Кэтрин: – Ну что же делать – я сожалею, но надо же мне было во что-то переодеться! За мной гнались. Вам бы хотелось, чтобы меня поймала перфлитская полиция?
А теперь нам нужно вернуться назад и рассказать, что случилось утром, сразу после того, как Мэри ушла на Бейкер-стрит, 221Б. На Мэрилебон-роуд Кэтрин остановила кэб, идущий в направлении Фенчерч-стрит.
– Не хватало еще таких оборванцев возить! – сказал кэбмен, как только они уселись. – Бродяга, сразу видать, да еще и воришка наверняка! От таких любого арапства жди. Уж и не знаю, зачем благородному джентльмену вроде вас с таким сбродом якшаться. – И возница бросил на нее сердитый взгляд.
Про себя Кэтрин утробно зарычала. Но сейчас этим делу не поможешь.
– Пока я плачу вам деньги, дружище, ваше дело – везти меня, куда мне угодно и с кем мне угодно. Я везу этого несчастного беглеца домой, к матери, чтобы он мог вернуться к достойной жизни. Поехали! Фенчерч-стрит!
Она уже знала, что приличный костюм и властная манера обычно помогают добиться своего – во всяком случае, в Лондоне.
Выругавшись, кэбмен отвернулся и крикнул: «Но-о!» Лошадь тронулась с места, и они покатили по многолюдным улицам Лондона. Окна были открыты, и разговаривать в таком шуме было трудно, хотя Кэтрин явственно слышала, как Чарли пробормотал: «Сама ты несчастный беглец!»
Беатриче: – Не понимаю, что за ругательство такое – «арапство». Если это намек на арабов, так это просто глупо. После падения Рима именно мусульмане-арабы сохранили для нас древние научные труды. Им мы обязаны многими открытиями в астрономии, физиологии и искусстве хирургии. Без них медицины как науки просто не существовало бы!
Кэтрин: – Ну, не рассказывать же мне все это лондонскому кэбби?
На вокзале Фенчерч-стрит они сели в поезд до Перфлита, в вагон второго класса. Вагон был пустой, так что наконец-то можно было обсудить планы.
– Когда мы приедем в Перфлит, я хочу, чтобы ты поговорил там с мальчишками, – сказала Кэтрин. – Мальчишки всегда все знают. Да вот хоть у отеля «Роял» стоит мальчишка-чистильщик, можно с него начать. А я поговорю с Джо. Три месяца прошло, и ничего – сам доктор Сьюард никуда не выходил, и у него никаких посетителей не было. Мы знаем, что он получает письма с красной печатью Общества, но не знаем, что там, в конвертах.
– А почему нельзя их просто свистнуть? – спросил Чарли. Такие ребята, как Чарли, всегда отличаются прямотой. Жизнь на лондонских улицах требует практического склада ума. Все сантименты, если они у них и были, там быстро выветриваются: не выживают в голоде, холоде и опасностях. Но зато и верностью, и сообразительностью типичный лондонский уличный мальчишка превзойдет кого угодно. В следующий раз, когда будете с презрением говорить об «оборванцах», вспомните таких ребят, как Чарли, – они добывают себе пропитание как могут, правдами и неправдами, потому что ничего другого им не остается, питаются крохами, которые бросает им общество. Их трудно назвать честными, но кого же в этом винить – самого маленького бедняка или социальные условия, в которых ему приходится выживать?
Мэри: – Мне кажется, Чарли не самый подходящий образец типичного лондонского уличного мальчишки. По крайней мере, сам он ставит себя выше их. Мальчишки с Бейкер-стрит вообще не совсем обычный народ, учитывая, с кем они водят компанию.
Беартиче: – И все-таки Кэтрин права. С этими ребятами обращаются отвратительно – как с карманниками или еще хуже. Наша система правосудия глубоко, фундаментально предубеждена против них. Наше общество изгоняет их с позором…
Мэри: – Ну вот видишь, из-за тебя Беатриче опять завелась!
Кэтрин покачала головой:
– Джо и так уже под подозрением. Доктор Сьюард его уже раз уволил – когда этот сумасшедший Ренфилд сбежал. Мы же не хотим, чтобы его уволили опять. Уж очень он нам полезен на своем месте. Но обстановка в Перфлите странная – слишком уж все тихо. Как вода, когда рыба вот-вот всплывет, но ее саму еще не видно, только цепочку пузырей под водой. Вот эти письма и есть те самые пузыри…
Она повернулась к окну. Лондонские магазины и конторы уже сменились жилыми домами, а затем полями и лугами.
– Я раньше никогда за городом не бывал, – сказал наконец Чарли. – Зеленое все какое, а?
Она кивнула. Какое-то время они сидели и молчали под стук колес. Потом он спросил:
– А вы правда пума, да? Вы только не обижайтесь, что я спрашиваю. Это мне Диана сказала, а она же и приврать умеет будь здоров как.
Кэтрин серьезно кивнула.
– Хочешь пощупать?
Она подняла уголок верхней губы и показала клык. Чарли протянул руку и потрогал его большим пальцем.
– Вот это да! Такими здорово порвать можно, на что угодно спорю. – Он с беспокойством посмотрел на нее. – А вы меня не укусите? Диана иногда кусается, но она-то ладно, она сильно не прокусит.
Диана: – Это я-то не прокушу? Ну погоди, Чарли Саттон, увидишь…
– Я кусаюсь только для защиты или когда голодная, – сказала Кэтрин. – На твое счастье, я отлично позавтракала. – Она с удовольствием заметила, что Чарли все еще поглядывает на нее настороженно. Вот и пускай. Стоит ли быть женщиной-пумой, если нельзя кого-то припугнуть разок-другой? – А хочешь, расскажу, как я жила на острове доктора Моро, со зверолюдьми? И как меня бросили одну на пустынном острове? А потом спасли и увезли в Перу?
Чарли охотно закивал.
– Ну тогда слушай. – И всю дорогу она потчевала его историями о своей жизни на острове и о том, что случилось с ней потом. Если вы тоже хотите узнать историю Кэтрин, нет ничего проще – купите книгу «Странная история дочери алхимика», первую в серии приключений клуба «Афина» – два шиллинга, как я уже упоминала.
Мэри: – Я бы не стала вставлять в текст рекламу так часто. Читателям хочется читать историю, а не рекламные объявления! Мы же не «Липпинкотс мантли мэгазин», в конце концов.
К тому времени, как поезд подъехал к Перфлиту, Кэтрин уже стояла в личном пантеоне Чарли разве что самую малость пониже Дианы – неподражаемая мисс Хайд все же оставалась там главной богиней, богиней воровства и мошенничества.
Диана: – Неподражаемая! Это мне нравится. Еще одно новое слово в мою копилку.
В Перфлите Чарли вышел из вагона первым и зашагал один по Хай-стрит, к отелю «Роял», засунув руки в карманы и насвистывая на ходу, словно просто прогуливался по улицам в ясный летний день, без всяких тайных целей.
