Да, Мина была права – револьвер был бы бесполезен и, хуже того, вреден в такой толпе, хотя она уже изрядно поредела. Многие уже выбрались или пытались выбраться через переднюю или через заднюю дверь. Всюду раздавались крики, вопли, грохот стульев, и среди всего этого – рев диких зверей. В таком гвалте трудно было расслышать даже собственные мысли. Сколько еще вампиров осталось? Один из тех, что наступали на японку, был довольно близко. Жюстина воткнула в него ножку стула, но это, кажется, не оказало почти никакого действия: он даже не остановился, хотя в животе у него осталась торчать деревянная палка. Тогда она схватила его за горло. Если постараться продержаться подольше и сдавить посильнее – может быть, он потеряет сознание от удушья. Это выведет его из строя на какое-то время. Она видела, что лицо у него побагровело. Медленно, но верно ее средство действовало, и наконец он обмяк у нее в руках.
И тут вскрикнула Кармилла: ее ударили ножом в грудь! Жюстина увидела, как по ее рубашке течет красный ручеек. Вампир, ранивший Кармиллу, держал в руке большой, зловещего вида нож с ярко-красной рукояткой. Жюстина заслонила Кармиллу собой.
– Теперь попробуй-ка, справься с двумя, – сказала она.
Ей было совершенно очевидно, что он не понял ее слов: в глазах у него стояла та же пелена безумия, которую она помнила по битве в Вене, да к тому же он вряд ли понимал по-английски, – но он ухмыльнулся и занес нож, словно с удовольствием готовясь ударить снова. Жюстина выхватила из кармана флакончик с паприкой и брызнула ему в глаза. Готово! Он уже корчится на полу. На сколько же человек хватит раствора? И сколько их тут? Вот еще один надвигается на нее, а за ним еще трое. Она выхватила самое сильное оружие из своего арсенала: маленький металлический цилиндрик, издающий такой пронзительный свист – для тех, кто способен его услышать. Когда она сказала Беатриче, что не станет брать оружия – ни револьвера, ни ножа, та ответила: «Тогда это как раз для тебя». Но сначала нужно предупредить Кэтрин и Кармиллу, чтобы этот звук не причинил им вреда.
– Кармилла! – крикнула она. – Я буду свистеть!
Но где же Кэтрин? Только что была рядом, дралась с вампиром…
Кэтрин рядом не было. В пылу битвы она оказалась совсем в другом конце зала, возле кафедры. Вампир, которого она укусила, лежал на полу, но на нее уже надвигался другой. Она оскалила клыки и зарычала. Сейчас она обглодает ему кости! А потом утащит труп на дерево и будет пировать несколько дней подряд.
– Не тронь ее!
Кто это? Она обернулась, оскалившись. Эдвард Прендик стоял у кафедры и кричал на вампира, которого она только что покусала. Вот черт – она-то думала, что покончила с ним, но нет: окровавленная рука у него беспомощно повисла, и все же он уже изготовился для прыжка. Ну что ж, пускай. Она его сейчас надвое разорвет. Она усмехнулась и поманила его рукой: «Давай-давай!»
Вампир бросился, и она приготовилась схватиться с ним, но в последний момент Прендик встал у него на пути. Что он делает?!
Он принял удар на себя и рухнул на пол под тяжестью тела вампира. Тот с ухмылкой склонился над ним. А затем обнажил клыки и вонзил в него.
Что это за тонкий, пронзительный звук?! Свисток, должно быть! Кэтрин зажала уши, упала на колени и кое-как подползла к Прендику. На вампира свист подействовал еще хуже, чем на нее. Он сжался в комок, словно испуганный зверь, и обхватил руками голову. Рядом с ним на полу лежал Прендик. Он… да, он был еще жив. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на свист, Кэтрин склонилась над ним, вгляделась в окровавленное лицо, в страшно израненную шею. Насколько опасно он ранен? Сейчас не видно, нужно вытереть кровь. Он поглядел на нее и улыбнулся – так, как улыбался на острове, когда впервые сказал, что любит ее.
– Кэтрин, – проговорил он и протянул руку к ее лицу. На миг его рука коснулась ее щеки. Она не отстранилась, хотя это отвлекало от главного – нужно было осмотреть его раны. Но тут же рука бессильно упала, и Прендик замер. Он глядел в потолок – глазами, которые никогда больше не посмотрят на нее… ни на что больше не посмотрят.
– Кэтрин, как ты?
Рядом стояла Жюстина со свистком в руке. Кэтрин подняла глаза. Она чувствовала, как по лицу текут слезы. Будь ты проклят, Моро, – ты и твой остров! Пумы ведь не плачут.
– Он умер, – сказала она. – Он хотел меня защитить. Идиот! Вот же чертов идиот, а… Вот же… Он что, не знал, что я гораздо сильнее его? Зачем он полез в драку?
Она снова взглянула на него и погладила по голове – на пальцах осталась кровь. Затем закрыла ему глаза.
– Моро меня сделал, а Эдвард научил меня быть человеком.
Вокруг творился хаос – Кэтрин все еще слышала шум боя, но ей казалось, что он где-то далеко-далеко, так же далеко, как остров Моро. Она взяла легкое тело Эдварда Прендика на руки и стала качать, как ребенка.
Вампир – тот, что лежал рядом, сжавшись в комок, тот, что убил Прендика, – разогнулся. Поднялся, озираясь, словно ища источник шума, который вывел его из строя. Так ничего и не увидев, он ухмыльнулся и присел, словно изготовившись для нового прыжка.
Кэтрин оглянулась на Жюстину и сказала:
– Он мой.
И вдруг он снова рухнул на пол – с лицом, полным изумления и муки. За спиной у него стояла Айша. Стояла с поднятой рукой, но в руке не было никакого оружия. Как же она это сделала? Она бросила взгляд на Кэтрин, словно оценивая положение, а затем развернулась и двинулась к центру зала. Еще один вампир угрожающе надвигался на какую-то японку. И все? Их ведь было больше! Не могли же Жюстина с Кармиллой так быстро расправиться со всеми вампирами! Кармилла была рядом с японкой, но помочь ей не могла: свист подействовал и на нее, и теперь она сидела на стуле, обхватив голову руками. Айша подошла к вампиру, подняла руку и поднесла ладонь к его голове на расстояние в два-три дюйма. Ничего не произошло. Но вампир поднял руки к голове, вскрикнул от боли и беспомощно рухнул на пол. Больше он не поднялся. Айша поклонилась японке, сложив ладони перед собой, и повела ее к двери.
Кэтрин в изумлении взглянула на Жюстину.
– Что за чертовщина?
Жюстина наклонилась над телом вампира, убившего Эдварда Прендика.
– Ран нет. Но ты погляди на эти красные точки на висках. Как будто его молнией прошило – электрический разряд прожег.
– Кэтрин!
Это была Кармилла. Она стояла прямо у Жюстины за спиной, все еще держась за виски, и рубашка у нее была вся в крови. Кровь просочилась и на сюртук, и на жилет.
– Это Прендик? Что-нибудь можно сделать?
– Ему уже не помочь, графиня.
Кэтрин обернулась и увидела возле кафедры седовласую женщину, ту, что выступала перед Айшей.
– Я фрау Готтлиб. Айша хотела бы поговорить с вами. – Она взглянула на Эдварда Прендика. – Я соболезную вашей утрате. Уверяю вас, мы погребем прах Эдварда Прендика со всеми надлежащими почестями. А теперь – не будете ли вы так любезны пройти со мной в библиотеку? Мадам президент хочет вас видеть.
