– Если узнала, то, наверное, пошлет телеграмму в Вену, – сказала Жюстина.
Мэри: – Ну и откуда, по-твоему, наши читатели должны знать, кто такая мисс Дженкс? Она упоминается только в первой книге.
Кэтрин: – Пусть вернутся назад и прочитают первую книгу. Она стоит всего два шиллинга в привокзальных книжных киосках. Я уже упоминала об этом, но ты же сама сказала, что не нужно больше рекламы!
– А почему у меня нет револьвера? – Диана снова плюхнулась на сиденье, нахмурилась и скрестила руки на груди.
– Так ведь и у меня тоже нет, – сказала Жюстина. – Это не предмет первой необходимости, знаешь ли.
– Ты-то и голыми руками убить можешь, – сказала Диана.
– Что? Только этого мне еще не хватало! – возмутилась Жюстина.
Мэри промолчала: было бы невежливо и нечутко напоминать Жюстине, что она уже убила несколько человек этим самым способом.
Мэри раскрыла чемодан и начала доставать одежду на ночь: свою ночную рубашку, пижаму Джастина Фрэнка, которому предстояло делить купе с другим мужчиной, незнакомым. Ее это тревожило – хотя ведь он, конечно, не догадается, что Джастин – женщина. С Жюстиной ничего не случится, правда же? А если и случится, она способна за себя постоять. У Дианы ночной рубашки не было – значит, придется ей спать в нижней сорочке. Диана тем временем молча смотрела на Жюстину, вскинув брови.
– Я имею в виду – я никогда не стала бы убивать умышленно. Тот человек на улице в Корнуэлле, человек-кабан у Мэри дома – все это вышло случайно. У меня никогда не было намерения кого-то убить.
Вид у Жюстины был такой, будто она вот-вот заплачет.
– Конечно, – сказала Мэри. – Мы знаем, что ты никогда бы такого не сделала. Тебе еще что-нибудь нужно? Пижама и халат вот, но лучше сразу взять что-нибудь, чтобы переодеться завтра. А где же твои тапочки? Диана, бога ради, будет от тебя хоть какая-то польза или нет? Ты же ближе к чемодану.
– Нет, – был ответ. – Тут повернуться негде. Вы с Жюстиной все купе заняли.
Тут послышался стук в дверь. Мэри открыла. Мужчина в форменном кителе Compagnie Internationale des Wagons-Lits сказал:
– Pardon, mademoiselle. Я Мишель, проводник в этом вагоне. В вагоне-ресторане у нас есть кофе и десерты на выбор. Если желаете, я тем временем приготовлю вам постели.
Он поклонился и исчез.
– Кофе? – сказала Диана. – Кофе – это чудесно! Идем.
– Хорошо, – сказала Мэри. – Странно, почему у них нет чая?
Придется, наверное, привыкать к континентальной привычке пить кофе. Там, куда они едут, возможно, трудно будет найти хороший английский чай.
– Вы идите, а я устроюсь у себя в купе и тоже приду, – сказала Жюстина.
Мэри кивнула. Теперь, на ближайшие два дня, это их дом. Она оглядела купе. Маленькое, но чистое и со вкусом обставленное. В целом Восточный экспресс пришелся ей по душе. Жаль только, что придется делить купе с Дианой…
Диана: – Все лучше, чем с Кэтрин! Ей бы наверняка снились кошмары, и она бродила бы по купе во сне. А то еще и укусила бы тебя нечаянно!
Кэтрин: – Что ж, риск всегда есть. Я все-таки пума.
– Идем, – сказала Мэри. – Ты ведь не хочешь остаться без десерта?
– Ну уж нет! – сказала Диана и соскочила с сиденья. Джастин был у себя в купе – знакомился с месье Вальдманом. Мэри слышала их неразборчивые голоса из-за закрытой двери.
Столовая оказалась изысканной, как в отеле: скатерти на столах, приличные столовые приборы, фарфоровые кофейные чашки и… да, чайник! Мэри облегченно вздохнула. Они нашли столик у окна, заказали напитки и подошли к буфету, у которого не было ни души. Сам вагон-ресторан был не пуст, но и не переполнен: должно быть, август не слишком популярный месяц для путешествий через весь континент. Большинство пассажиров возвращались с отдыха домой – где бы ни был их дом. Мэри выбрала кусочек малинового торта и несколько миндальных бисквитов (почти не хуже тех абрикосовых улиточек, которыми их угощала сегодня мадам Корбо), села у окна и стала смотреть, как убегают вдаль парижские предместья. Диана с жадностью умяла свой кусок gâteau au chocolat
[26] и принялась за второй.
Мэри чувствовала, как теплый чай согревает ее изнутри. Это был отличный улун, он напомнил ей чай в гостиной на Парк-Террейс, 11. До чего же она устала. Столько всего произошло сегодня. Еще утром она была в Лондоне, и вот уже несется по французским полям к Вене, а оттуда – неизвестно куда. У Дианы вид был вполне бодрый, но это же Диана, она всегда такая. Ее словно бы ничто не способно утомить, она идет по жизни, не слишком задумываясь ни над тем, что было, ни над тем, что будет. Иногда Мэри хотелось быть такой же беззаботной.
Диана: – Меня тоже можно утомить. Например, меня утомила твоя привычка мной командовать.
И Жюстина, кажется, была во Франции как дома – Мэри так никогда не суметь. Тогда, в ресторане, она по-французски заказала еду для всех. Конечно, она одна из них троих бегло говорит по-французски, да и вообще – она же мистер Джастин Фрэнк. От него по умолчанию ожидается, что он, как мужчина, будет решать за всех. Будет распоряжаться всеми финансовыми операциями и во всем играть главную роль, за исключением каких-то несущественных моментов, когда галантность требует отдать женщине первенство – скажем, пропустить ее вперед в дверях. Мэри должна была признать, что Жюстина играет мужчину безупречно: она выдвигала стулья для Мэри и Дианы, снимала шляпу именно тогда, когда Джастину полагалось ее снимать. Мэри взяла чашку в ладони и вдохнула поднимающийся от нее аромат. Это было так по-английски, что она даже смутилась.
– Вижу, вы нашли столик. Мэри, ты не возражаешь, если Генрих Вальдман присоединится к нам? Он мой сосед по купе. Генрих, это мои сестры, Мэри и Диана.
Джастин выдвинул стул рядом с Дианой и сел, подогнув под столом длинные ноги. Ее старший брат Джастин, напомнила себе Мэри и еще раз мысленно повторила их легенду. Она взглянула на месье Вальдмана и с удивлением увидела, что это один из тех студентов, что были на пароме. А потом он стоял перед ней в очереди к кассе, пока не отошел вместе с другом что-то обсудить.
– Надеюсь, я не помешал, – сказал он. По-английски он говорил хорошо, но с акцентом. – Если это доставит вам какие-то неудобства, я с удовольствием пересяду куда-нибудь.
Он был высокий, светловолосый, с ярко-голубыми глазами.
– Нисколько. Садитесь, пожалуйста. Мы уже поели, а вы оба, конечно, голодны. Десертов еще осталось сколько угодно.
– Весьма вам благодарен, мисс Фрэнк, – сказал Вальдман, усаживаясь рядом с ней. – Я сам есть не хочу, но с удовольствием выпил бы чашечку кофе.
– И я тоже, – сказал Джастин. – Генрих сказал мне, что он швейцарец и возвращается из Англии, с каникул. А я ему рассказал, что учился когда-то в его стране, неподалеку от Женевы. Там я и выучил французский, на котором англичане обычно не говорят, а вот немецкий, боюсь, очень поверхностно. Генрих-то, конечно, говорит на обоих языках.
