– Что ж, – сказал Рэймонд, – не могу сказать, что я не согласен с вашим мнением о том, что смена режима может оказаться благотворной. Она и впрямь уже засиделась в президентском кресле. Но мне не нравится, когда дела делаются у меня за спиной, Сьюард. Совсем не нравится. То, о чем писал Хеннесси в своем письме…
– Хеннесси был трусом, – сказал Сьюард. Его ботинки выстукивали четкий ритм по полу, словно по барабану. – Ван Хельсинг должен был понимать, что не следует писать ему о наших планах. Знаете, что он сделал? Переслал письмо ей. Ну да, я успел его перехватить. Мы следили за ним с тех пор, как он уволился из лечебницы. Я уже тогда знал, что он вот-вот сломается. Он пережил слишком сильное потрясение пять лет назад, в Карфэксе. После этого он был… ненадежен. Но я не знал, что он писал и вам тоже, пока вы не вызвали меня к себе в прошлый понедельник. Что было, должен добавить, весьма неудобно. Не то чтобы я ставил под сомнение ваше право делать это – вы его имеете и как член попечительского совета, и как последний председатель английского филиала до того, как ему положило конец фиаско Хайда.
– В этом письме Хеннесси пишет, что ваши последние эксперименты несовместимы с моралью, – осуждающим тоном произнес Рэймонд.
– С вашей тоже несовместимы? Едва ли, иначе бы вы не пришли сюда сегодня. И чем они хуже ваших экспериментов сорок лет назад, когда вы создали Хелен?
– Ну, об этом мы говорить не будем, – сказал Рэймонд. – Это не имеет отношения к нынешней ситуации. Чего вам нужно сейчас?
– Ваша поддержка, – прямо ответил Сьюард. Барабанная дробь смолкла. – Ваше слово, что вы не станете уведомлять ее о том, чем мы занимаемся. В конце концов, вы пока еще наш председатель. Мы хотели бы, чтобы вы опять заняли этот пост, когда филиал откроется заново.
Наступило долгое молчание.
– И что же мне это даст?
– Как что! – воскликнул Сьюард. – Всё. Как по-вашему, на что способна раса бессмертных людей? Людей, которые не умирают, не стареют, не подвержены инфекционным заболеваниям. Людей, чьи раны затягиваются на глазах, людей, которые держат в своих руках все могущество алхимической науки. Это будет раса сверхлюдей! Они станут править миром!
– А если Люсинда умрет, как Люси? – тихо сказал Прендик.
– Не все ли равно, если эксперимент окажется удачным? – Сьюард говорил сердито – почти кричал. – Главное – принцип. Принцип и сыворотка. Она всего лишь опытный экземпляр. После сентября – не все ли нам будет равно, выживет она или умрет? Иногда приходится приносить чьи-то жизни в жертву во имя общего блага. Моро это понимал, а вот вы, кажется, нет.
– Неужели Ван Хельсинг сделает такое со своей родной дочерью? – спросил Прендик, но Кэтрин даже не была уверена, что те двое его услышали. Она сама еле разобрала слова – из шахты долетел лишь шепот.
– Я заказал по телеграфу два билета в Вену Восточным экспрессом. Прендик, мы с вами встретимся на Чаринг-Кросском вокзале без четверти девять утра в четверг. В Вену прибудем в субботу вечером. Ван Хельсинг встретит нас на вокзале, и в воскресенье мы нанесем визит нашей пациентке. К тому времени ее трансформация должна уже полностью завершиться. Он был вынужден изолировать ее – очевидно, со стороны миссис Харкер, которой мы отчасти обязаны провалом в Карфэксе, были какие-то попытки вмешаться, но сейчас пациентка в безопасности и… под наблюдением. Мы возьмем ее с собой в Будапешт – как доказательство нашей концепции, скажем так. Вначале встретимся с нашими единомышленниками, покажем, какими они могут стать, если примут нашу сторону. А затем трансформируем все наше загнивающее общество! Вы готовы править миром, джентльмены?
Рэймонд хихикнул. Во всяком случае, Кэтрин предположила, что это Рэймонд. Что бы она ни думала о Прендике, она все же не считала его настолько бессердечным, чтобы хихикать в такой момент.
– А что же мы будем делать с моим несчастным созданием?
Ага, а вот это уже точно Прендик.
– Оно в подвале, – сказал Сьюард. – И там и останется, как средство обеспечения вашей лояльности, или, во всяком случае, повиновения, пока дело не придет к своему завершению. Как вы думаете, что скажет мадам президент, если узнает, что вы создали зверочеловека прямо в Лондоне? И что его портрет попал в прессу, пусть и всего лишь в никому не известную «Перфлит газетт»?
– Ну что ж, думаю, мы обо всем договорились, – сказал Рэймонд. – Я буду действовать заодно с вами и снова вступлю в должность председателя английского филиала – только смотрите, чтобы мне не пришлось об этом пожалеть! Это рискованное предприятие, но оно стоит того, если нам удастся вырваться из-под ее проклятого каблука. А теперь, не знаю, как вы, Сьюард, а я хотел бы пообедать. Здесь есть одно местечко недалеко от Тоттенхем-Корт-роуд, где мы когда-то бывали с Джекиллом, в те времена, когда Общество проводило здесь собрания. Там подавали великолепный пирог с почками и, кроме того, отличный старомодный портер. Интересно, осталось ли оно на прежнем месте?
Кэтрин услышала смех – непонятно чей, затем вновь звук шагов по полу. А затем – деревянный стук в отдалении, словно входную дверь с силой захлопнули.
Они с Элис стояли молча и неподвижно. Время шло: пять минут, десять… Наконец Кэтрин сказала:
– Думаю, они уже не вернутся.
Элис выдохнула так, словно все это время стояла затаив дыхание.
– Много ты расслышала? – спросила Кэтрин. Способны ли человеческие уши услышать все, что слышала она?
– Почти все, – сказала Элис так тихо, словно до сих пор боялась говорить в полный голос. – Только ничего не поняла. О чем они говорили – стать бессмертными, неуязвимыми? Это какая-то дьявольщина, мисс.
– Пожалуй, можно и так сказать, – ответила Кэтрин. – Хотя в каком-то смысле и Моро стремился к тому же самому. Он хотел стать чем-то вроде бога… ну да ладно. Сейчас не время рассуждать о теологии. Я тоже не все поняла, но в одном совершенно уверена.
– В чем?
– Что-то… то есть кто-то заперт в угольном подвале.
Зверочеловек, вот кто. Это можно было понять из подслушанного разговора. Но кто именно? Какое-то новое создание Прендика? Возможно, но вероятнее – кто-то из спасшихся во время пожара на складе. Она смутно помнила низенькую сутулую фигуру, проскочившую мимо Холмса в дверь и скрывшуюся в ночи.
– Элис, ты не помнишь, кому из зверолюдей удалось сбежать в ту ночь в доках?
Элис покачала головой.
– Мне было так худо, когда мисс Беатриче меня отравила, что я почти ничего не заметила.
– А мне было не до того – я пыталась спасти Жюстину от мести Адама. Холмс упоминал о том, кто из них сбежал, но я забыла.
– Думаете, они о нем говорили? – Вид у Элис был немного испуганный. Ну конечно, ведь ее как раз похитил тогда один из зверолюдей по приказу Хайда.
– Ничего, вероятнее всего, это кто-то небольшой, не такой, как человек-медведь или человек-кабан. Знаешь что, возьми-ка меня за руку. Не хочу, чтобы мы потеряли друг друга.
