– Сойдешь, – сказала Кэтрин, но мысли ее были заняты другим. Во-первых – нужно поскорее попасть в Будапешт, чтобы помочь Мэри и остальным. Во-вторых, то есть, в сущности, как раз во-первых, нужно убедить Лоренцо включить их в состав гастролирующей труппы. А в-третьих…
В это утро миссис Пул поднялась в ее комнату. Кэтрин еще лежала в постели и потягивалась под одеялом. Незачем вставать ни свет ни заря – циркачи и сами не очень-то ранние пташки.
– В общем, вы были правы, – сказала миссис Пул. – Вчера-то я вам не поверила – думала, вам что-то померещилось или мистер Прендик просто-напросто близорук. Но сегодня я зашла к Элис в комнату, принесла ей графин со свежей водой – а ее нет! Я кричу: «Элис, Элис, ты где?» И вдруг она появляется у меня прямо перед глазами. «Что это такое сейчас было?» – спрашиваю. А она говорит: «То самое, что тогда в подвале. Я повторяла и повторяла, что меня здесь нет, вот вы меня и не видели. Правда же, не видели, миссис Пул?» – «Ну и ну, – говорю. – Элис, так ты умеешь делаться невидимой!» Так что правы вы были, мисс, когда говорили вчера.
– Сделать человека невидимым невозможно, – сказала Кэтрин. Отбросила одеяло и села на кровати.
– Что же мне, глазам своим не верить прикажете? Я же ясно видела… то есть не видела. Только что ее не было, и вдруг сидит на кровати, как ни в чем не бывало.
– Нет, миссис Пул, я не это имела в виду, – сказала Кэтрин. – Я хочу сказать – если человека физически не видно, этому должно быть какое-то другое объяснение.
– Пффф! А мистеру Холмсу вы об этом расскажете?
– Расскажу, расскажу, но не могли бы вы дать мне время до обеда? Мне хотелось бы уладить кое-какие дела без его вмешательства… то есть без его помощи.
– Ну ладно, – с сомнением в голосе проговорила миссис Пул. – Наверное, вы знаете, что делаете, но до чего же жаль, что мисс Мэри здесь нет. Я нашла в маленькой столовой, в столе, чистый бланк для телеграммы – ну, и написала ее и отдала Джимми Бакету, чтобы отнес в телеграфную контору в Кэмден-Таун, и денег дала – на телеграмму и немножко за труды. Это, пожалуй, не так подозрительно будет, как кому-то из нас идти – вдруг за нами наблюдают. Я сообщила мисс Мюррей, что вы с Беатриче едете в Будапешт: написала «К. М. и Б. Р. едут», что-то вроде шифра получилось. И еще – чтобы опасалась Док. С. и проф. Ван Х., когда они приедут на собрание S.A. Она наверняка поймет.
– Да, очень изобретательно, благодарю вас, миссис Пул, – ответила Кэтрин со скрытой досадой. Ведь это только лишний риск – такая телеграмма? Они с Беатриче и так едут в Будапешт. И наверняка успеют вовремя. Конечно, было бы хорошо, если бы Мэри была рядом, – этого нельзя было не признать. Мэри всегда такая практичная и предусмотрительная. Не такая мудрая, как Жюстина, не такая ученая, как Беатриче, зато строить планы лучше ее не умеет никто. Кэтрин была больше других одарена интуицией – по крайней мере, она сама так считала. Но пумы созданы природой, чтобы прыгать и драться, а не планировать. Что ж, придется ей постараться, насколько это возможно. И, кажется, она уже знала, что нужно делать.
Она соскользнула с кровати, довольно высокой, встала на мягкий ковер босыми ногами и спросила:
– Миссис Пул, найдется у нас копченая селедка на завтрак?
Когда миссис Пул отправилась жарить селедку, Кэтрин зашла в комнату Мэри и заглянула в ее шкаф. Сегодня, решила она, ей нужна женская одежда. Вот это платье из синего канифаса – да, в самый раз. У него вполне респектабельный вид…
Мэри: – Это мое любимое платье!
Кэтрин: – Ну что ж, значит, я правильно выбрала.
Теперь она смотрела на дом, на окна с покосившимися ставнями.
– Идем, – сказала она Беатриче. – Вон тот кирпичный дом напротив, возле обувной лавки.
Беатриче кивнула, и они вместе перешли улицу, проскочив между повозкой, груженной мебелью, и другой, перевозившей овец – они блеяли без умолку, и Кэтрин это несказанно раздражало. Безмозглые существа – женщина-овца, созданная доктором Моро, была первой, кого она убила на острове.
Жюстина: – Как ты можешь говорить такие вещи!
Кэтрин: – Я же хищница, забыла? Я не могу питаться травой, как некоторые.
Они позвонили в колокольчик, и женщина в заплатанном фартуке – должно быть, сама миссис Протеро – впустила их. Она была чем-то похожа на свой пансион – ветхий, обшарпанный, но в достаточной мере ухоженный, что и позволяло этой обшарпанности сойти за патину времен.
Жюстина: – Патина времен! Мне нравится.
Кэтрин: – Спасибо. Всегда приятно, когда кто-то отмечает мои стилистические находки.
От миссис Протеро пахло лавандой и нафталином.
– К циркачам? Я скажу им, что вы пришли. Они принимают посетителей в гостиной. Это налево по коридору.
Едва Кэтрин вошла в гостиную, как человек, сидевший на диване и читавший «Лондон Таймс», вскочил и вежливо кивнул. Затем вгляделся в нее.
– Кэтрин! – воскликнул он. – Это ты?
– Я, Кларенс, – сказала она, улыбаясь.
В тот же миг он крепко, от души стиснул ее в объятиях. Затем отступил назад, все еще держа ее за плечи.
– Как поживаешь, Ушастик? Атлас говорил, что у тебя все хорошо. А одета-то как! А кто твоя подруга?
Кэтрин оглянулась на Беатриче, стоявшую у нее за спиной.
– Это Беатриче Раппаччини. Беатриче – мой добрый друг Кларенс Джефферсон.
– Мисс Раппаччини, – поклонился Кларенс. Это был представительный мужчина, ростом почти с Жюстину, стройный, широкоплечий. Черты лица выдавали в нем сына Африки, а в цирке Лоренцо он выступал под видом зулусского принца, за отдельную плату демонстрируя кровожадные туземные пляски.
– Мистер Джефферсон, – кивнула в ответ Беатриче. Кэтрин видела, что на нее произвела впечатление его полная достоинства манера и благородство, читающееся во всем его облике.
Диана: – Что это еще за облик такой?
Беатриче: – Кэтрин, мне кажется, Кларенс не оценил бы такого романтического описания. К тому же он родом не из Африки, а из Бостона, да и Африка, между прочим, – огромный континент, где много разных стран и народов. Это не одна какая-то страна.
Кэтрин: – Мне это прекрасно известно. Я знаю Кларенса дольше, чем ты. Но он и в самом деле такой, включая благородство облика. Для профанов, которые не умеют пользоваться словарем, замечу, что это слово означает внешность и манеру держаться. Ты могла бы и сама уточнить его значение, Диана, – ты же не полная невежда.
Диана: – Отлично, добавлю его в свой список. И профана тоже.
Кларенс протянул Беатриче руку для пожатия.
– Не прикасайся к ней! – резко сказала Кэтрин. – Она ядовита. Когда на ней перчатки, не страшно, но я бы на твоем месте все-таки держалась подальше.
