Диана: – Доктор Фрейд считает иначе. А уж он-то в этом деле спец, скажешь, нет?
Мэри: – Спе-ци-а-лист.
Диана: – Не меняй тему.
– Я был мальчиком из бедной семьи, – рассказывал Мартин. – В будущем меня ждала работа в поле или на фабрике. Но мне несказанно посчастливилось попасть на глаза одному ученому, доктору Генри Беллу, и он разглядел во мне потенциал. Он приехал в нашу деревню, чтобы продемонстрировать силу гипноза. Я вместе с матушкой, упокой Господь ее душу, пошел смотреть представление в деревенский паб, из которого на скорую руку сделали импровизированный лекционный зал. И там он стоял перед залом, в шелковом цилиндре, а я топтался позади всех – мальчишка в потрепанной одежонке, даже без башмаков. Но в середине представления он вдруг сказал: «Для следующего номера мне понадобится ассистент. Мальчик в заднем ряду. Да-да, ты, дружок. Иди сюда». Потом он сказал, что даже издалека разглядел, как волны перекатываются у меня в голове.
– Что же это за волны такие? – спросила Кэтрин. – И, кстати, что, если тебе одеколон ко лбу приложить – не поможет?
– Может быть, – с сомнением отозвался Мартин.
– У меня есть платок. Атлас, как ты думаешь, у кого-нибудь здесь найдется одеколон?
– Может быть, у мадам Зоры, – неуверенно ответил тот. – Она из тех, кто любит прихорашиваться. Схожу узнаю, хорошо? – Он вышел и хлопнул дверью – чуть громче, чем следовало. Мартин застонал.
– Мы – создания не только материальные, – продолжал он. – Доктор Белл сказал бы, что мы и вовсе не материальные создания, хотя, по мне, это уже чересчур. Но нас окружают волны энергии. Ты видела их действие, даже если самих волн и не видела. Когда муж и жена счастливы вместе, их энергии сливаются и они начинают думать одинаково. Любящая мать на любом расстоянии почувствует, что ее сын погиб или ранен. Две сестры, разлученные в детстве, выходят замуж в один день, даже не зная этого. Это действие месмерических волн, идущих от человека к человеку. Именно этим часто объясняется то, что мы называем сверхъестественными явлениями. Призрак – всего лишь энергия умершего человека, еще не растворившаяся в эфире.
– А могут эти волны сделать так, чтобы кто-то меня не видел? Как будто меня здесь нет или как будто я невидимка?
– Милая моя, – сказал Мартин, – ты же видела, как я работаю. Я могу убедить людей, что я – королева Виктория, и они будут кланяться и называть меня «ваше величество». Я могу заставить их поверить, что они превратились в свиней, как спутники Одиссея, и они начнут рыть землю пятачками прямо на сцене. – Его глубокий голос звучал в комнате торжественным эхом, словно он выступал со сцены. – Тому, кто умеет управлять волнами, сделать такое ничего не стоит. Но, – и тут его голос упал до своего обычного тембра, – почему ты спрашиваешь?
– Вот, – проговорил Атлас, встав в дверях. Должно быть, он понял свою ошибку, потому что на этот раз вошел тихо, как мышка. Он протянул Кэтрин замысловатой формы граненый флакон, довольно большой, с надписью «FlORIS» на этикетке. – С наилучшими пожеланиями от мадам Зоры.
Кэтрин открыла флакон. Запах цветущего апельсинового дерева был почти невыносимо резким. Она обильно полила душистой водой свой носовой платок и положила его Мартину на лоб. Тот вздохнул и снова закрыл глаза.
– Мартин, а если я приведу к тебе кое-кого – одну мою знакомую девочку, – ты сможешь сказать, есть ли у нее способности к гипнозу?
– Конечно, – ответил он. – И, полагаю, она уже продемонстрировала тебе свои способности – сделала кого-то невидимым?
– Я не совсем уверена. Знаю только, что с ней что-то не так. Но завтра я приведу ее сюда – если ты будешь не очень плохо себя чувствовать.
Он сжал ее руку, но глаз больше не открывал.
– Это пройдет. Рано или поздно всегда проходит. С годами я стал чувствовать, что уже не могу контролировать волны, как раньше, – они слишком сильны для меня. Боюсь, когда-нибудь моя физическая оболочка не выдержит такого напряжения.
– Ну, до этого еще далеко, надеюсь, – сказала Кэтрин. Она пожала Мартину руку и уложила ее поверх одеяла. – Значит, до завтра.
Он улыбнулся, и она только внизу поняла, что оставила у него еще один носовой платок Мэри.
Мэри: – И сколько ты их уже успела растерять к тому времени? Я серьезно спрашиваю.
Кэтрин: – Это же всего-навсего носовые платки. Маленькие кусочки ткани. Кусочки ткани, которые когти женщины-кошки легко могут разорвать в клочки…
Мэри: – Это один шиллинг за коробку, вот что это такое, и ты должна мне этот шиллинг.
Внизу Беатриче все еще беседовала с Кларенсом, а Лоренцо уже сменила какая-то женщина – должно быть, та самая мадам Зора, что дала одеколон, догадалась Кэтрин. Вид у нее был определенно нездешний: кожа такая же смуглая, как у самой Кэтрин, темно-карие глаза, ярко обведенные тенями для век. На ней был какой-то разноцветный халат, расшитый золотом, а волосы убраны под тюрбан такой же расцветки. Возраст ее угадать было трудно – пожалуй, немного постарше Мэри? В ней сразу можно было узнать заклинательницу змей.
– Ну как он там? – спросил Кларенс. Он уже пересел на диван, рядом с Беатриче. Да что ж это такое, он что, не слушает, когда ему говорят? Она же предупреждала, что Беатриче ядовита. Вот в том-то и беда с ее красотой – она притягивает мужчин, да и женщин тоже, хоть говори им, хоть не говори.
– Не очень, – сказала она. – Беа, в твоей ядовитой оранжерее есть что-нибудь, чем можно вылечить мигрень?
– Вылечить ее нельзя, – сказала Беатриче. – А вот облегчить боль – да, конечно. Мигрени вызываются сокращением кровеносных сосудов, ведущих к мозгу, – во всяком случае, так считал мой отец. Я могу приготовить лекарство из обычной наперстянки – она препятствует сужению сосудов и может по меньшей мере смягчить симптомы, если принимать ее в небольших дозах. Правильная дозировка – это самое главное для любого лекарства.
– Не знаю, тебе видней. Я принесу ему лекарство завтра, когда приду сюда с Элис.
– С Элис? – изумилась Беатриче. – Почему с Элис?
– Потом объясню. Мадам Зора, кажется, нас с вами друг другу не представили.
– Я манкирую своими обязанностями, – сказал Кларенс. – Мадам Зора, это Астарта, женщина-кошка с Анд. Кэтрин, это великая мадам Зора, прибывшая в Англию с загадочного Востока. Там она обучилась искусству заклинания змей, и теперь, подобно Медузе, может расхаживать по сцене с ядовитыми змеями, обвивающими ее руки и голову. Она может носить на плечах питона, как горжетку. От укуса кобры не испытает даже легкого недомогания. – Он повернулся к мадам Зоре. – Я все верно запомнил?
Мадам Зора встала, сложила ладони вместе, словно в молитве, и поклонилась. Низким голосом с неопределенным акцентом произнесла:
– Рада с вами познакомиться.
– С загадочного Востока, значит? – переспросила Кэтрин. – Из Уайтчепела или из Спитлфилдз?
