– А пока мы попытаемся найти остальных? – уточнила Беатриче. – Мы можем поехать следом тем же путем.
– Думаю, есть путь быстрее, – сказала Ирен. – Насколько я понимаю, мистер Джефферсон в курсе дела?
– Да, при нем можно говорить, – сказала Кэтрин.
– Хорошо. Последние пять дней Ван Хельсинг провел в Вене. Он приехал в прошлую в субботу ночью, с двумя коллегами, английскими учеными – полагаю, они тоже состоят в Société des Alchimistes. Возможно, он узнал, что мы освободили Люсинду, и как-то выследил Мэри и остальных. Не могу точно сказать как. Или, возможно, их похитили люди из Société des Alchimistes, и тогда они, вероятнее всего, в Будапеште. По правде сказать, я считала людей из S.A. дилетантами, пока не прочла телеграмму Ватсона. Склонить к предательству мальчишку с Бейкер-стрит не так-то легко – они ведь очень преданы Шерлоку. Если слежка за Ван Хельсингом ничего не даст, отправляйтесь прямо к Мине Мюррей – у нее должна быть какая-то информация о действиях S.A. Георг уже пытался проследовать по тому пути, которым отправились Мэри с остальными, а вам я предлагаю вместо этого ехать за Ван Хельсингом. Если ему известно, где Мэри и остальные, он приведет вас к ним. А если нет, вам так или иначе нужно в Будапешт. Но он уезжает сегодня вечером Восточным экспрессом. Вы сможете выехать этим поездом?
– Вы хотите, чтобы мы шпионили за Ван Хельсингом? Ладно, – сказала Кэтрин. – Но я не знаю, хватит ли нам на билеты. У нас с собой не очень много денег.
– Об этом я позабочусь, – сказала Ирен. – Восточный экспресс уходит в полночь от Штатсбанхоф. Может быть, поедем ко мне? Я угощу вас ужином и расскажу обо всем, что тут происходило, ведь вы же ничего не знаете. А вы расскажете мне о Саше. Я велю Ханне с Гретой следить за ним – они постараются выяснить, с кем он поддерживает связь. Может быть, он и сам член Société des Alchimistes, но вероятнее – просто работает на них, как Джимми Бакет. Мистер Джефферсон, поскольку Кэтрин и Беатриче, судя по всему, вам доверяют, не поужинаете ли и вы с нами? Я буду очень рада поговорить с американцем. Какого вы мнения о МакКинли? Я, разумеется, республиканка – мой отец гордится тем, что сражался за Союз. Но я боюсь, как бы нас не втянули в новую войну – с Испанией за Кубу.
Кларенс в ответ наговорил много непонятного для Кэтрин – рассуждал о доктрине Монро, упоминал Гуам и Филиппины, – все это по дороге, пока тащил ее чемодан по боковым коридорам театра. Они с Беатриче несли остальной багаж, а Ирен беседовала с Кларенсом. Кэтрин не могла понять, соглашается она с ним или спорит, но, кажется, оба сошлись в неприязни к некоему Уильяму Рэндольфу Херсту.
По пути Беатриче шепнула Кэтрин:
– А ты заметила, что парюры миссис Нортон на ней нет?
– Может, и заметила бы, но ты же так и не сказала мне, что такое эта парюра.
– Ожерелье, которое было у нее на шее, и серьги к нему, и еще, кажется, браслет. Они были на ней, когда она вошла в гримерную, – превосходные гранаты, темно-красные, в тон ее платью. А теперь на ней нет ни одного из этих украшений.
Кэтрин озадаченно взглянула на нее.
– Ты хочешь сказать, что кто-то украл у нее драгоценности?
– Нет, думаю, она отдала их Лоренцо в уплату за то, чтобы он отпустил нас с венских представлений.
Мэри: – И это еще один долг, который мы должны вернуть Ирен.
Когда они вышли на освещенную фонарями улицу, их ждал экипаж Ирен. Кларенс помог им усесться, а сам сел рядом с Ирен, с которой обращался чрезвычайно галантно. Пока они катили по каменной мостовой на Принц-Ойген-штрассе, восемнадцать, Кэтрин мысленно бранила себя. Все, все она сделала не так, как нужно. Незавидное положение у великолепной одинокой пумы. Слава богу, что у нее есть друзья – Беатриче и Кларенс, а теперь еще и Ирен Нортон, – готовые выручить ее, когда она оплошает. Может быть, люди все-таки не зря стараются держаться друг за друга.
Беатриче: – Когда я впервые увидела квартиру Ирен, мне показалось… надеюсь, это не кощунство, так говорить, – мне показалось, что я попала в рай. Мебель! Картины! Я сразу увидела, что это образованная женщина с хорошим вкусом, женщина, опередившая свое время. Даже книги… Хотя некоторые из них уж слишком в современном духе! Нет, я не отрицаю гения Толстого и Ибсена. И все же мне кажется, не все ценности следует ниспровергать.
Кэтрин: – А оружие! А телефон! Она, очевидно, куда более важная персона, чем старается показать. Многие ли могут посылать телеграммы через американское посольство?
Мэри: – Кэт, а стоит ли обо всем этом писать? Ирен ведь и сейчас живет в Вене. Как только книга выйдет из печати, ее тайная комната перестанет быть тайной.
Кэтрин: – Она мне разрешила. Сказала – все равно никто не поверит, как никто не поверил Мэри Шелли, когда она написала биографию Виктора Франкенштейна. Все считают, что это вымысел. Она сказала – люди редко верят в то, что кажется им неправдоподобным, зато часто верят в невозможное. Им легче поверить в спиритизм, чем в утконосов.
Беатриче: – Выходит, она думает, что читатели будут считать эту историю вымышленной?
Кэтрин: – Беа, тебя это словно бы огорчает.
Беатриче: – А тебя нет? Тебе разве все равно, поймут читатели или нет, что это правдивая история о нашей жизни?
Кэтрин: – Лишь бы книгу покупали, остальное, в общем-то, неважно. Лишь бы платили свои два шиллинга за том, а мне шел гонорар…
– Уже почти девять часов, а вам нужно успеть на полуночный поезд, – сказала Ирен, когда они сидели за столом, а весьма проворная горничная в форменном платье подавала им ужин. – В шесть утра вы будете в Будапеште. Мы знаем, что Ван Хельсинг и его друзья едут этим же поездом – его экономка, которая была очень предана миссис Ван Хельсинг и теперь уведомляет меня о каждом его шаге, видела билеты своими глазами. Надеюсь, он приведет вас к Мэри и остальным, или, по меньшей мере, даст вам какую-то подсказку о том, где они могут быть. Моя гипотеза – кучер дилижанса, человек по имени Миклош Ференц, был подкуплен. Мой кучер за это время кое-что выяснил о герре Ференце, и теперь я думаю, что не стоило ему слишком доверять. Помимо всего прочего, в Вене за ним остались неоплаченные счета. Может быть, он повез их не в ту сторону, вероятно, через Грац, чтобы сбить нас со следа? Но рано или поздно Ван Хельсинг встретится с ними в Будапеште – во всяком случае, свою дочь он захочет там видеть. Фрау Мюллер подслушала его разговор: он говорил, что намерен везти Люсинду туда, хотя и не упомянул, с какой целью. Что он собирается делать с Мэри, Жюстиной и Дианой – этого я не знаю. Я отчаянно беспокоюсь за них. Но мы ничего не можем сделать до тех пор, пока не придет время ехать на вокзал, а потому предлагаю вам доесть ужин, а затем я покажу вам кое-что такое, что, возможно, окажется для вас полезным в Будапеште.
– А вы нам расскажете, как спасли Люсинду? – спросила Беатриче. – Я так рада, что с ней все хорошо.
