…Зои и девочки улетели в Монреаль, как только начались каникулы, что дало мне возможность целую неделю спокойно работать над новой книгой – черной комедией о шарлатане-экстрасенсе, который якобы узрел Пресвятую Деву Марию на литературном фестивале в Хей-он-Уай. Это одно из трех-четырех моих лучших произведений. Но, к сожалению, за эту неделю семейству Зои удалось убедить Джуно и Анаис в культурном превосходстве франкофонного мира. Когда 23 декабря в нашу утремонтскую квартирку прибыл я, девочки снисходили до общения по-английски, только если я им это приказывал. Зои втрое увеличила сумму, выделяемую им на покупку всяких компьютерных игр при условии, что они будут играть только en français
[79]; а ее сестрица потащила своих дочерей и наших девочек на рождественский показ мод – естественно, тоже на французском, а потом на концерт какого-то франкофонного тинейджерского бой-бэнда. Культурный подкуп по высшему разряду! В ответ на мои возражения Зои заявила: «Видишь ли, Криспин, нашим девочкам необходимо расширить культурные горизонты и прикоснуться к семейным корням. Меня очень удивляет и беспокоит твое стремление удержать их в рамках англо-американской монокультуры». А в День подарков, 26 декабря, мы все вместе отправились в боулинг. Евгенически облагодетельствованные Легранжи буквально потеряли дар речи, когда я выбил двадцать очков. Нет, не одним шаром, а за всю треклятую игру. Ну не создан я для боулинга! Я создан для того, чтобы писать книги. А Джуно, откинув волосы со лба, сказала мне: «Папа, мне стыдно на людей смотреть!»
– Кри-и-испин! – Мигель Альварес, редактор моих испаноязычных изданий, улыбается так, будто принес мне подарок. – Кри-и-испин, я принес тебе маленький подарок. Давай отойдем туда, где поменьше народу.
Чувствуя себя персонажем Ирвина Уэлша, следую за Мигелем подальше от шумной толпы к скамье в тени высокой стены у зарослей кактусов.
– Я принес то, что ты просил, Кри-и-испин.
– Премного благодарен. – Я закуриваю.
Мигель вкладывает в карман моего пиджака конвертик размером с кредитную карточку.
– Наслаждайся! Стыдно уезжать из Колумбии, так и не попробовав. Очень чистый, гарантирую. Только знаешь, Кри-и-испин, тут такое дело. Здесь, в Картахене, в интимной обстановке, это позволено. Но вывезти, даже просто принести в аэропорт… – Мигель морщится, красноречиво проводит пальцем по горлу. – Ну, ты понимаешь?
– Мигель, только полный остолоп возьмет наркотики в аэропорт. Не беспокойся. А если что-то останется, спущу в унитаз.
– Замечательно. Осторожность не помешает. Ну, счастливо. Самый лучший в мире.
– А как насчет колумбийского мобильника?
– Да, конечно. – Мой редактор протягивает еще один конверт, который тоже отправляется в карман моего пиджака.
– Спасибо. Смартфоны – прекрасная штука, когда они работают, а если связь плохая, то отправлять эсэмэски лучше по обычному мобильнику.
Мигель чуть склоняет голову, притворно соглашаясь, но тридцать долларов – или сколько там эта штуковина стоит – не большая плата за то, чтобы ублажить анфан-терибля британской словесности.
– Ну вот, все, что ты просил? Доволен?
– Вполне! Спасибо, Мигель.
Как и все мои лучшие сюжеты, этот складывается сам по себе.
– Эй, Криспин! – окликает меня австралийский поэт Кенни Блоук от дальних ворот кактусового сада, где стоит еще одна группка почетных гостей. – Тут с тобой хотят познакомиться.
Мы с Мигелем присоединяемся к кружку приглашенных, как выясняется, писателей под кронами древовидных папоротников. Иностранные имена мне ни о чем не говорят – ни один из моих новых знакомцев явно не публиковался в «Нью-Йоркере», однако, когда Кенни Блоук представляет меня бледнокожей угловатой брюнетке, я содрогаюсь от воспоминания, прежде чем он называет ее имя:
– Холли Сайкс, тоже из Англии.
– Рада знакомству, мистер Херши, – говорит Холли Сайкс.
– Мы с вами, кажется, встречались, – туманно говорю я.
– В прошлом году, на фестивале в Хей-он-Уай.
– На мерзопакостном приеме в жутком павильоне?
– Нет, мистер Херши, в книжной палатке. Мы с вами в одно и то же время раздавали автографы.
– Погодите-ка… Ах да! Вы – Холли Сайкс, которая пишет про ангелов.
– Только не про тех ангелов, у которых в руках арфа, а над головой нимб, – добавляет Кенни Блоук. – Холли пишет о внутренних голосах, которые, как я только что упомянул, сродни духам-наставникам из верований моих соплеменников.
– Мисс Сайкс, меня зовут Мигель Альварес, – елейно вступает Мигель. – Я редактор издательства «Оттопуссо», издаю Криспина. Я очень рад, что мне выпала особая честь с вами познакомиться.
Холли Сайкс пожимает ему руку:
– Рада знакомству, мистер Альварес.
– А правда, что в Испании продано более полумиллиона ваших книг?
– Похоже, моя книга нашла путь к сердцу испанских читателей, – говорит она.
– Ури Геллер находит путь к любым сердцам. – Я все-таки пьян. – Помните Ури? Закадычного приятеля Майкла Джексона? В Японии он очень знаменит. Просто невероятно. – У моего коктейля вкус манго и морской воды.
Мигель улыбается мне, но глаза его остаются устремленными на женщину по фамилии Сайкс, будто у куклы «Экшн-мен», с которой я играл в детстве.
– А вы довольны своими испанскими издателями, мисс Сайкс?
– Как вы сами сказали, они продали свыше полумиллиона экземпляров моей книги.
– Великолепно! Но если у вас возникнут какие-то проблемы, то вот моя визитная карточка…
Мигель не отходит от Холли Сайкс, но тут у ствола папоротника материализуется, как герои «Звездного пути», еще одна женщина, невероятно привлекательная брюнетка лет под сорок.
– Кармен! – восклицает притворно обрадованный Мигель.
Под ее взглядом визитная карточка в руке Мигеля исчезает в кармане его пиджака, а Кармен поворачивается к Холли Сайкс и произносит как учительница домоводства откуда-нибудь из-под Лондона, без малейшего намека на раскатистый южноамериканский акцент:
– Надеюсь, Мигель тебе не слишком досаждал, Холли? Этот человек – бесстыжий браконьер. Да-да, Мигель, уж я-то знаю, ты же помнишь историю со Стивеном Хокингом. – (Мигель всем своим видом старается изобразить притворное раскаяние, но становится лишь похож на человека в белых джинсах, недооценившего внезапный приступ метеоризма.) – А с вами, мистер Херши, – она поворачивается ко мне, – мы прежде не встречались. Меня зовут Кармен Салват, и мне выпала особая честь… – язвительная подколка предназначена Мигелю, – издавать книги Холли на испанском языке. Добро пожаловать в Колумбию.
Кармен Салват деловито пожимает мне руку. Вся лучится. Теребит ожерелье из ляпис-лазури.
