Может, увестить ее остаться? – мысленно спрашивает Аркадий.
Сотрудничество по принуждению – это не сотрудничество.
– Понятно, – говорю я Холли. – Спасибо, что пришли.
А как же Эстер? – напоминает Аркадий.
Нет, это будет перебор. Рано еще. Скажи ей что-нибудь приятное.
– Простите за грубость, – говорит он. – Подростковая импульсивность.
– Передайте привет дворецкому Бэтмена, – говорит Холли.
– Непременно, – обещаю я. – До свидания, мисс Сайкс.
Холли закрывает дверь. Теперь-то анахореты точно узнают, что она здесь, констатирует Аркадий. Осиме лучше за ней проследить.
Я другого мнения. Пфеннингер не откажется от своего тщательно разработанного плана и не станет наносить несвоевременный удар.
Но если они подозревают, что Эстер Литтл скрывается в Холли, Аркадий выставляет палец на манер пистолета, то нападения не избежать.
Я глотаю остывший чай, пытаюсь рассуждать с точки зрения анахоретов. А с чего им подозревать, что Эстер прячется в Холли?
Разумеется, наверняка им это неизвестно. Аркадий протирает очки о рукав рубахи с воротником-стойкой. Но они могут догадаться. И попробуют ее убрать – так, на всякий случай.
– «Убрать»? Ты слишком увлекаешься фильмами о гангстерах, Аркадий, – говорю я вслух.
Звенит мой планшет. Вижу надпись на экране – «ПРИВАТНЫЙ ВЫЗОВ» – и интуитивно понимаю, что ничего хорошего это не предвещает. Слышу голос Элайджи Д’Арнока:
– Слава богу, Маринус! Это я, Д’Арнок. Послушайте, я только что узнал: Константен отправила группу для захвата и сканирования Холли Сайкс. Для насильственного сканирования. Остановите их!
До меня доходит смысл сказанного.
– Когда?
– Прямо сейчас, – говорит Д’Арнок.
– Куда?
– Скорее всего, к ней в гостиницу. Торопитесь.
Осима дожидается на противоположной стороне улицы; воротник поднят, подмокшая шляпа-пирожок надвинута на лоб. Он мотает головой в сторону Парк-авеню и мысленно говорит: Судя по всему, собеседование не задалось.
Узнаю Холли по длинному черному пальто и тюрбану. Зря я ей сказала, что Джеко старее Иисуса, мысленно отвечаю я, уступая дорогу скейтбордисту. А главное, на связь вышел Д’Арнок. По его словам, анахореты отправили группу для захвата и сканирования Холли. Прикрываюсь радужным зонтиком, будто щитом, иду следом за Холли, а Осима держится вровень со мной на противоположном тротуаре.
А скажи-ка, мысленно говорит Осима, почему мы не подвергли ее увещанию? Не проще ли было погрузить ее в глубокий сон и попытаться установить мыслесвязь с Эстер?
Во-первых, это противоречит нашему кодексу. Во-вторых, ее чакры латентны, так что она может плохо отреагировать на сканирование и попросту стереть все свои воспоминания, а вместе с ними – и ту, кто в ней скрыт. В-третьих… Ну, довольно и этого. Короче, надо, чтобы она действовала по своей воле. А к увещанию следует прибегнуть только в самом крайнем случае.
Зеленый человечек на светофоре мигает. Холли уже на Парк-авеню, так что мы с Осимой лавируем между сигналящими автомобилями, чтобы не застрять на островке между двумя транспортными потоками. Бегом все-таки нагоняем Холли, и теперь я держусь шагах в двадцати от нее. Осима спрашивает: Слушай, Маринус, у нас есть какой-нибудь конкретный план или мы просто следим за ней, как пара сталкеров?
Нужно дать ей время спокойно все обдумать, пока она не вернулась в гостиницу. С молодой листвы и старых ветвей капает, в канавах журчит, в водостоках булькает. Если повезет, на нее подействует магия парка. Если нет, то придется воспользоваться своей. Из-под навеса швейцар глядит на дождь. Холли мокнет у светофора на Мэдисон-авеню, и я останавливаюсь у входа в бутик, разглядываю прохожего с собакой, евреев-хасидов, араба-бизнесмена. Пара такси замедляет ход в надежде на пассажира, но Холли смотрит только на зеленый прямоугольник Центрального парка в дальнем конце улицы. Ее разум в полном смятении. Одно дело – написать мемуары о паранормальных явлениях, но совсем другое – когда эти паранормальные явления навевают тебе сны, подают ирландский чай и ведут разговоры о некой альтернативной космологии. Возможно, Осима прав; мне следует прибегнуть к увещанию и заставить Холли вернуться в дом 119А. Даже метажизнь длиной в тысячу четыреста лет не гарантирует того, что всегда знаешь, как правильно поступить.
«СТОЙТЕ» сменяется на «ИДИТЕ», и я упускаю шанс. Перехожу Мэдисон-авеню, ощущаю привкус паранойи, смотрю на пассажиров в автомобилях у светофора – нет ли там Пфеннингера или Константен с охотничьим азартом в глазах? Квартал у парка забит пешеходами, и я волнуюсь еще больше. Кто эта любительница бега трусцой в смарт-очках и с детской коляской? Не дрожит ли штора в окне, мимо которого идет Холли? И с какой стати юный геодезист с теодолитом пялится на изможденную пятидесятилетнюю женщину? Впрочем, он и на меня пялится, так что, возможно, ему все равно, кого разглядывать. Осима по-прежнему держится вровень со мной на противоположном тротуаре, но гораздо лучше вписывается в утреннюю суету. Минуем церковь Святого Иакова – ее красный кирпичный шпиль некогда высился над загородными манхэттенскими домишками. В 1968 году Юй Леон Маринус был здесь на свадьбе; жениху с невестой теперь уже за восемьдесят, если они еще живы.
Пятая авеню забита плотным потоком еле ползущих машин. Рядом с Холли стайка китайских туристов на кантонском диалекте обменивается впечатлениями о Нью-Йорке: тесный, обшарпанный и грязный, совсем не такой, как им представлялось. На противоположной стороне улицы Осима, надвинув на лицо капюшон, останавливается у Музея Фрика. Мимо проезжает автобус с электронной рекламой нового фильма «Эхо должно умереть» по роману Криспина Херши, но Холли смотрит только в сторону парка. Я успокаиваюсь. Чутье подсказывает мне, что нам ничего не грозит, пока мы не доберемся до ее гостиницы на Бродвее. Если к тому времени Холли не решит, что надо вернуться, придется забыть о правилах кодекса и применить к ней увещание, ради ее же безопасности. Анахореты не предпримут необдуманных действий. Убийство среди бела дня, на глазах у множества свидетелей – дело слишком сложное и хлопотное. Дождливым утром на Пятой авеню все идет своим чередом.
Громоздкий внедорожник нью-йоркского полицейского управления останавливается у обочины, на тротуар спрыгивает молодая женщина в полицейской форме и раскрывает перед Холли удостоверение:
– Мэм? Вы Холли Сайкс?
Холли вздрагивает, возвращается к действительности.
– Да, я… а что?..
– Вы – мать Ифы Брубек?
Ищу глазами Осиму, который уже переходит улицу. Из джипа выходит грузный полицейский, присоединяется к коллеге:
– Холли Сайкс?
