– Закон настаивает на депортации, – заявил чиновник Оплота.
Заподозрив неладное, я спросила, куда и как намерены депортировать мальчика.
– Это не ваши проблемы, мисс Сайкс, – сказал чиновник.
Я без обиняков осведомилась, неужели ребенка вывезут за Кордон и бросят, как бездомного щенка, без присмотра, потому что у меня сложилось именно такое впечатление.
– Это не ваши проблемы, мисс Сайкс, – повторил чиновник.
А можно ли оставить Рафика на Шипсхеде на законных основаниях?
– Да, если его официально усыновит гражданин Ирландии, – ответил чиновник.
Поблагодарив себя за то, что еще в молодости приняла ирландское гражданство, я вполне внятно заявила, что я, ирландская гражданка, хочу усыновить Рафика.
– Это еще один паек для вашей деревни, – напомнил чиновник. – Вам нужно получить разрешение у мэра.
Мартин все понял по моему лицу и тут же заявил:
– Считайте, она его уже получила.
– А также разрешение служащего Оплота пятой категории или выше. Например, мое.
Не разжимая губ, чиновник провел языком по верхним зубам. Мы посмотрели на Рафика, который, похоже, чувствовал, что его жизнь и будущее висят на волоске.
– Умоляю вас, – пролепетала я.
Чиновник вытащил из-под пиджака папку, достал оттуда документы и сказал:
– У меня тоже есть дети, мисс Сайкс.
«И наконец, последний, но не менее важный, – бормочет радио. – У Джера и Мэггс Тубриди из Баллинтобера, что в Роскоммоне, родился мальчик, Гектор Райан, весом восемь фунтов и десять унций! Великолепно, Мэггс! Наши поздравления всем троим!»
Рафик виновато смотрит на меня, боясь, что испортил мне настроение, но я взглядом даю своему приемному внуку понять, что он ни в чем не виноват, и продолжаю выстригать густую шевелюру на макушке. Судя по всему, родители Рафика погибли, а если и живы, то вряд ли смогут узнать о судьбе сына – к тому времени, как Рафик попал в Дунен-коттедж, уже не существовало ни государства Марокко, ни вообще связи с Африкой. Теперь Рафик член моей семьи. И пока я жива, я буду о нем заботиться по мере своих сил.
Наконец-то по RTÉ начинаются новости, и я прибавляю громкость.
«Доброе утро, это Рут О’Малли с десятичасовым выпуском новостей. Сегодня суббота, двадцать восьмое октября две тысячи сорок третьего года. – Звучат и стихают знакомые звуки фанфар, возвещающие начало новостного блока. – В ходе пресс-конференции в Ленстер-хаусе премьер-министр Оплота Эймон Кингстон подтвердил, что корпорация „Перл оксидент“ в одностороннем порядке аннулировала Соглашение о земельной аренде от две тысячи двадцать восьмого года, предоставившее китайскому консорциуму права на торговлю с Корк-Сити и промышленной зоной Западного Корка, совместно именуемых Арендованными Территориями».
Я роняю ножницы и тупо смотрю на радиоприемник.
«Спикер Оплота в Корке подтверждает, что контроль над Концессией Рингаскидди возвращен ирландским властям сегодня, в четыре часа утра, когда контейнеровоз корпорации „Перл“ покинул гавань в сопровождении крейсерского эскорта Флота народного освобождения. Премьер-министр сообщил журналистам, что корпорация не объявляла заранее о своих намерениях расторгнуть соглашение, чтобы обеспечить беспрепятственную передачу власти, и что данное решение объясняется финансовыми соображениями. Премьер-министр Эймон Кингстон добавил, что решение о самоустранении „Перл“ ни в коем случае не связано с вопросами безопасности, поскольку во всех тридцати четырех графствах сохраняется стабильное положение. Это решение также не вызвано слухами об утечке радиации на атомной станции Хинкли-Пойнт в Северном Девоне…»
Новости продолжаются, но я больше не слушаю.
В птичнике квохчут, кудахчут и копошатся куры.
– Холли, – испуганно спрашивает Рафик, – что такое «в одностороннем порядке аннулировала»?
Главная из всех мыслей о возможных последствиях: «Инсулин для Рафика».
– Папа говорит, что все будет нормально, – заявляет Иззи О’Дейли, – и Оплот непременно сохранит Кордон в том же виде, что и сейчас.
Иззи и Лорелея, бегом примчавшиеся с фермы Нокруэ, находят нас с Рафиком и Зимброй на чисто прибранной кухне Мо. Мо тоже слышала новостную сводку RTÉ, и теперь мы вдвоем уверяем Рафика, что в общем ничего не изменится, только импортные китайские товары станут менее доступными. Оплот по-прежнему будет еженедельно раздавать пайки, и можно будет подавать специальные запросы на лекарства. Рафик успокаивается или делает вид, что успокоился. Деклан О’Дейли сказал Иззи и Лорелее практически то же самое.
– Папа говорит, – продолжает Иззи, – что Кордон как был пятнадцатифутовым забором из колючей проволоки, так и остался, поэтому у армии Оплота нет причин покидать свои посты.
– Твой папа – мудрый человек, – говорю я Иззи.
Она кивает:
– Папа с Максом поехали в город проведать тетю.
– И правильно сделали, – говорит Мо. – А если вы поиграете с Зимброй в саду, то я испеку оладьи. И может быть, даже найду щепотку какао. Ну, ступайте. Дайте нам с Холли посидеть в тишине.
Дети убегают в сад, а Мо, не скрывая тревоги, пытается связаться с друзьями в Бантри, где расквартирован самый западный гарнизон Кордона. Обычно связь с Бантри стабильная, но сегодня на экране нет даже сообщения о неисправностях.
– У меня есть подозрение, – говорит Мо, неотрывно глядя на экран, – что доступ к Сети нам обеспечивал центральный сервер в Рингаскидди, но теперь, когда китайцы ушли… все кончено.
Я выслушиваю это, как весть о смерти.
– Значит, интернета больше не будет? Никогда?
– Возможно, я ошибаюсь… – говорит Мо, но по выражению ее лица ясно: не будет. Никогда.
На протяжении почти всей моей жизни окружающий мир сужался, а технологии прогрессировали; считалось, что таков естественный порядок вещей. Мало кто из нас задумывался, что этот «естественный порядок вещей» – дело рук человеческих и что не за горами то время, когда мир начнет расширяться, а технологический прогресс пойдет на убыль. В саду дети играют с фрисби, которая гораздо старше любого из них, – если присмотреться, на ней еще можно разглядеть полустертый логотип лондонской Олимпиады 2012 года. Ифа купила фрисби на карманные деньги. Был жаркий день, и мы пошли на пляж в Бродстерсе… Иззи показывает Рафику, как метать фрисби одним плавным движением, с одновременным заступом вперед. Может быть, дети просто скрывают свою тревогу из-за исчезновения Арендованных Территорий, а на самом деле, так же как и мы, боятся всевозможных банд, местную милицию, сухопутных пиратов и бог знает кого еще из тех, кто наверняка ринется за Кордон. Зимбра приносит фрисби, и Рафик снова ее швыряет, на этот раз удачнее. Порыв ветра подхватывает диск, Лорелея за ним подпрыгивает, ненароком демонстрируя гладкую кожу живота.
