Первая мысль: «Сработало!» Имея полные основания полагать, что все коммуникации «Подзорной трубы» перлюстрируются соответствующими властями, Олив Сан шлет эсэмэски шифром: Дюфресне – имя персонажа в «Побеге из Шоушенка», псевдоним, данный нашему главному палестинскому специалисту по туннелям на границе сектора Газа и Египта; «могильник» – Каир; «Доул фрутс» – «Хезболла», а «тетка» – посредник. На первый взгляд это как раз в духе бондианы, которой, по мнению юнцов вроде Сеймура, является жизнь журналистов; вот только ничего бондианского нет и в помине, если тебя задерживают агенты египетской службы безопасности и трое суток держат в бункере в центре Каира, пока туда наконец не явится усталый следователь и не начнет выяснять, как и зачем ты там оказался. Идею я подкинул Олив еще прошлой осенью, и, похоже, она задействовала все свои связи, чтобы это реализовать. Пресловутый Дюфресне – если, конечно, это один человек, а не десять – обладает мифическим статусом в Египте, в секторе Газа и в Иордании. Интервью с ним стало бы настоящей сенсацией и десятикратно повысило бы престиж нашего журнала в арабском мире. Блокады и санкции не приносят особых новостей: о них мало что можно сказать, а уж смотреть и вовсе не на что. Кому какое дело, что Израиль запретил импорт порошкового молока в сектор Газа? А вот истории о туннелях под тюремными стенами – совсем другое дело. Это что-то вроде «Побега из Кольдица» или «Графа Монте-Кристо». Такую хрень читатели готовы хлебать ложками. Я собираюсь согласиться на предложение Олив, но внезапно вспоминаю, что в следующую среду в семь часов вечера мисс Ифа Брубек выступит в роли Трусливого Льва в спектакле «Волшебник страны Оз» на сцене актового зала церковно-приходской начальной школы Святого Иуды, и подразумевается, что присутствие папочки обязательно.
Какой эгоцентричный ублюдок пропустит бенефис родной дочери? Почему я должен заботиться о чужих шестилетках, которые никогда не будут участвовать ни в каком спектакле, потому что погибли, когда израильские бульдозеры или ракеты «Хезболлы» уничтожили их дома? Это же не наши дети. Мы мудро родились там, где ничего подобного не происходит.
Понимаешь, в чем загвоздка, Сеймур?
Охранники у входа в отель «Сафир», узнав машину Насера, подняли шлагбаум и пропустили нас на территорию. С хрустом притормозив на гравиевой дорожке, Насер сказал:
– Значит, так, Эд: завтра мы с Азизом приходим в десять утра. Мы с тобой расшифруем магнитофонные записи. Азиз принесет фотографии. Отличный материал будет. Олив обрадуется.
– Ладно, увидимся завтра в десять.
Не выходя из машины, я вручил Насеру конверт с полученными в «Подзорной трубе» долларами в качестве гонорара за проделанную сегодня работу. Мы обменялись рукопожатиями, Азиз вылез и выпустил меня из салона через свою дверцу. «Королла» отъехала на несколько ярдов и остановились. Я решил, что опять двигатель взбрыкнул, но Насер открыл окно и чем-то помахал мне:
– Эд, держи!
Я подошел, и он сунул мне свой диктофон.
– Зачем? Ты же завтра приедешь.
Насер поморщился:
– У тебя безопаснее. Там много хороших записей.
Он вывел машину на кольцевую развязку и двинулся к КПП. Я поднялся на крыльцо отеля, глядя на черные прямоугольники окон. Даже если есть электричество, постояльцев просили не включать свет в темное время суток, чтобы не привлекать внимания снайперов. У окованных металлом дверей меня встретил Тарик, сотрудник службы безопасности, вооруженный снайперской винтовкой Драгунова.
– Как твое ничего, Эд? – Тарик любил практиковаться в разговорном английском.
– Не могу пожаловаться, Тарик. А у вас сегодня тихо?
– Да, тихо. Слава Аллаху.
– Биг-Мак вернулся?
– Да, да. Клиент уже в баре.
Я щедро вознаграждал Тарика и его коллег за то, чтобы они весьма туманно отвечали на любые вопросы посторонних, касающиеся меня, и своевременно сообщали мне о проявленном интересе. Вполне возможно, что Тарик взимал мзду с обеих сторон, но покамест памятовал о курице, несущей золотые яйца. Миновав стеклянные двери, я оказался в круглом вестибюле, где на конторке консьержа светилась тусклая лампочка. Под потолком висела громадная люстра, которую никогда не включали, и ее окутывал толстый слой паутины. Глядя на люстру, я всякий раз представлял, как она с грохотом падает на пол. Мистер Куфаджи, управляющий гостиницей, помогал какому-то парню грузить в прицеп грузовика автомобильные аккумуляторы. Каждое утро отслужившие свое аккумуляторы меняли на заряженные, как в моем детстве молочники обменивали пустые бутылки на полные. Аккумуляторами пользовались постояльцы для подзарядки лэптопов и мобильников.
– Добрый вечер, мистер Брубек, – сказал управляющий, утирая взмокший лоб носовым платком. – Вам нужен ключ.
– Добрый вечер, мистер Куфаджи. – Я подождал, пока он достанет из шкафчика ключ. – Мне бы еще аккумулятор.
– Конечно! Когда мой помощник вернется, я пошлю его к вам наверх.
– Буду очень вам благодарен. – Мы с ним строго блюли традиционные правила приличия, несмотря на то что Багдад стал сущим адом, а некогда пятизвездочная гостиница «Сафир» превратилась в некое подобие кемпинга.
– Ага, так я и думал, что слышу твой сладкозвучный голосок. – Биг-Мак с гондурасской сигарой в руке появился в дверях полутемного бара, служившего общей гостиной, местом обмена сплетнями и слухами, а также биржей всевозможных услуг. – Как по-твоему, который сейчас час?
– Я пришел позже тебя, а значит, за пиво сегодня платишь ты.
– Нет, по нашему уговору за пиво платит тот, кто придет последним!
– Это бесстыдная ложь, мистер Маккензи, и вам это прекрасно известно.
– Между прочим, бесстыдная ложь подстегивает войны и дает работу голодным репортерам. Ну как там в Фаллудже?
– За кордон не прорваться. А как ваша дневная прогулка?
– Пустая трата времени. – Биг-Мак с наслаждением втянул сигарный дым в легкие. – Приехали в Кемп-Виктори, а там нам заявили, что военные действия активизировались, то есть морпехам некогда охранять наши толстые жопы. В общем, офицеры по связи с прессой скормили нам очередную порцию дерьма, а потом втиснули нас в транспортную колонну снабжения и отправили обратно в Багдад. К счастью, не в ту, которую подорвали инсургенты. А у тебя что?
– У меня получше. Мобильный госпиталь для беженцев из Фаллуджи и сбитый вертолет «Кайова». Азиз успел сделать пару снимков, а потом твой соотечественник в полном боевом снаряжении очень вежливо попросил нас убраться нафиг.
– Неплохо, но… – Биг-Мак подошел ближе и понизил голос, хотя мистер Куфаджи давно уже ушел, – один из «хорошо информированных источников» Винсента Агриппы двадцать минут назад прислал ему эсэмэску об «одностороннем прекращении огня», которое якобы вступает в силу с завтрашнего числа.
В это верилось с трудом.
– Мак, боевики не отдадут Фаллуджу! Возможно, перегруппируются, но…
