Понедельник, 6 января 1975 года, день Москва, ВДНХ
Прохаживаясь по Центральному павильону в расстегнутой куртке, чтобы всем было видно, я получал удовольствие… хоть и краснел со стыда. На моем пиджаке тускло отсвечивал знак «Лауреат НТТМ», а рядом ярко сияла золотая медаль «За успехи в народном хозяйстве СССР». Правда, на обороте гравер вывел «Юный участник ВДНХ», и муаровая ленточка была не красной, а синей, но почета с респектом я огреб как взрослый. Именно славы и стыдился – щеки мои горели, а уши пылали. Хорошо еще, под шапочкой их не видно, а то алели бы, как надранные…
Я бродил по гулкому «Залу науки», делая вид, что не замечаю любопытных взглядов. Стреляли глазками студентки в негреющих шубках на искусственном меху, пробегала шумная детвора, догуливающая каникулы и с упоением поедающая мороженое.
После награждения нас тут много собралось, участников главной выставки СССР – лица у всех одухотворенные, словно осенены полощущими флагами и стягами.
Седые кавалеры медалей ВДНХ, иные со значками лауреатов Ленинских и Госпремий, поглядывали на меня одобрительно, объясняя мой румянец понятным волнением. Не буду же я им растолковывать, что «успехи в программировании ЭВМ» присвоены мной? Что истинные создатели программ и утилит, которые я выдал за свои, еще даже не приступали к работе? Просто мне, нахальному попаданцу, удалось попользоваться результатами их будущих трудов…
Разумеется, я не сознавался, хотя и врать о том, как меня совесть мучила, тоже не стоит. Честно говоря, мне было очень приятно! Стяжал интеллектуальную собственность? Ага, и еще не раз стяжаю, потому как средства нужны для достижения цели. А уж она их оправдает…
В павильоне «Вычислительная техника» народу прибавилось – на выделенном мне стенде стояли уже две микроЭВМ «Коминтерн-1». Слинковав их, я запустил электронную почту между компами, и посетители чатились напропалую, радуясь, как дети, всплывающим сообщениям: «Вам письмо!»
Программе mail уже четыре годика, и первое электронное письмо отправил вовсе не я, а Рэй Томлинсон из Массачусетского технологического, чем сразу поднял рейтинг МИТа. Но до широкой публики прогрессу еще долго добираться, даже королева Елизавета отпишется по «мылу» лишь год спустя.
– Уж не достойнейшего ли отпрыска Петра Семеновича Гарина имею счастье лицезреть? – в лучших традициях восточной куртуазности пророкотал у меня за спиною сочный баритон.
Я повернулся, словно по команде «кругом!», и увидел плотного чернявого мужчину в строгой паре. Это был Юдицкий, главный конструктор советской суперЭВМ 5Э53 – я помнил его фото в интернете. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: передо мной стоит человек себе на уме. Обычно замкнутый, порою Давлет Исламович проявлял осторожную открытость, и тогда его лицо с тонкими азиатскими чертами приобретало чуть напряженное выражение – вот, как сейчас.
– Вы не ошиблись, милостивый государь, – по-светски ответил я и отрекомендовался: – Михаил Петрович. Просто Миша.
Поправив большие очки, Юдицкий слегка смешался, но быстро вернул себе привычную невозмутимость.
– Давлет Исламович, – представился он.
– О-о! – сыграл я радость узнавания. – Можно сказать, мы заочно знакомы – отец частенько вспоминал о вас. И большое вам спасибо, Давлет Исламович, за процессор!
Юдицкий шутливо поклонился.
– А мы с Севой уже посидели за вашей машиной! – приподнято заговорил он, кивая на мужчину лет сорока, ерзавшего на стульчике перед «Коминтерном». Его окружали студенты, болея и наперебой советуя – Сева резался в «Тетрис». – Замечательный аппарат!
– Он станет замечательным, – понизил я градус, – но не раньше, чем вы сработаете проц… ну-у… хотя бы на двадцать тысяч транзиков. И еще бы памяти «Коминтерну» добавить, «метров» двести, для начала…
– Метров? – не понял Юдицкий.
– Мегабайт.
– Ого! – развеселился Давлет Исламович. – Ну у вас и запросики!
В это время распаренные студенты взвыли, оповещая о неудаче, и выселили проигравшего юзера с нагретого места. Отдуваясь, товарищ Юдицкого приблизился к нам, мгновенно сориентировался и с чувством пожал мне руку.
– Высший класс! – оценил он мои конструкторские способности. – Признаться, я даже не догадывался, что азартен! Ох, я же еще и не вежлив! Бурцев, Всеволод Сергеевич.
– Миша, – я пожал протянутую руку и хитро улыбнулся: – ИТМиВТ?
[11]
– Оттуда, оттуда! – рассмеялся Бурцев. – Директорствую на страх врагам.
– Еще бы на страх товарищам, – фыркнул Юдицкий.
Всеволод Сергеевич поскучнел.
– Ваша реакция… – обережно заговорил я. – Она, случайно, не связана с проектом Единой системы ЭВМ?
– Дурацкая идея! Антисоветская! – сморщился Всеволод Сергеевич. – И не делай такие глаза, Давлет! Ведь и ежу понятно, что «сдирать» айбиэмовские наработки – путь в никуда. Самим надо делать! Думать своей головой! А ЕС ЭВМ – это тупик. Мы опять отстанем! Нет, ну как можно планировать на годы вперед производство одних и тех же машин?! Пока мы добьем «Ряд 1», на Западе сменится пара поколений тамошних компьютеров! Да, да, так и будет – цикл разработки ЭВМ занимает три года как минимум. Планируем регресс?!
– Келдыш горой стоит за «единку», – криво усмехнулся Давлет Исламович. – Унификация, дескать. Совместимость ЭВМ, и все такое. Экономия…
– Келдыш вычислил, сколько мы получим, – забрюзжал Бурцев, – а он, интересно, подсчитывал, сколько мы потеряем? Ведь кучу проектов по ЭВМ придется сворачивать – финансирование перекроют! Да мне в принципе грех жаловаться, институт на оборонку работает. Так за державу ж обидно! У нас и без того проблем – вагон и маленькая тележка. Вон, у химиков никак не допросимся нормальной пластмассы для микросхем. И качественного ферролака для накопителей не дождешься! Прецезионные подшипники – йок, высокоточные шаговые двигатели – йок, – ёрничал он, повторяя за Райкиным. – «Сыжу, куру…» А теперь еще и перспектива – йок! Здрасте, приехали!
– Не ворчи, – буркнул Юдицкий.
– А если обратиться к Келдышу? – спросил я. – Вразумить академика?
– Да вразумляли уже… – отмахнулся, пригорюнясь, Всеволод Сергеевич. – Все без толку! Сам Лебедев, больной уже, выступил против этого откровенного вредительства, да только вконец подорвал здоровье. Так и помер в прошлом году…
– Ладно, ладно! – прекратил прения Давлет Исламович. – Хватит траура! И вообще, нам пора, еще в институт надо заскочить.
– Ох черт, я и забыл! – растревожился директор ИТМиВТ. – До свидания, Миша! Будем ждать и надеяться, как завещал граф Монте-Кристо!
Бурцев крепко пожал мне руку, а Юдицкий сдавил ее, бедную, еще сильнее.
