– Плохо целилась, – мягко улыбнулся я.
– Но попала же, – оправдалась Инна, восхитительно краснея.
– В самый миокард!
Девушка прикрыла губы косой, чтобы не так была заметна откровенная улыбка, и быстренько перевела разговор.
– А где наши? – спросила она с почти натуральным оживлением.
– Вон, вон они! – снова запрыгала Света и помахала рукой: – Дюша! Мы здесь!
Теперь и я углядел друзей – Андрей истово замахал свободной рукой, а за правую его держала Зиночка. Крепко держала, как маленькая девочка цепляется за ниточку воздушного шарика, чтобы тот не улетел.
Изя тоже был не один – рядом с «худым и звонким» вышагивала Аля, то и дело одергивая его. Динавицер плохо поддавался дрессировке, то есть воспитанию, но совершенно ничего не имел против Алиных педагогических мер – шел и улыбался.
– Привет! – сделал ручкой Жека Зенков, первым вырвавшись к нам. – Все катаетесь?
– Миша нас подвозил, – вздернула носик Света. Или Маша.
– Привет родному коллективу! – завопил Изя.
Альбина тут же возмутилась его некультурностью, уже и ротик открыла для суровой отповеди, но Динавицер схитрил – чмокнул ее в губы и мигом отскочил. Ефимова только рукой махнула – турок же! – но глаза ее блестели радостно.
Тут шумная толпа студентов смешалась с нашей группкой, я потерял своих из виду и смешался, когда вдруг передо мной возникла Наташа в расстегнутом пальто. Она и раньше была прехорошенькой, теперь же и вовсе расцвела, а модные очки в тонкой оправе зрительно увеличивали ее глаза, делая взгляд неотразимым.
– Мишка! – заорал невидимый мне Изя.
– Я здесь! – крикнул я в ответ, не понимая, что делаю.
Наташа охнула – и бросилась ко мне.
– Это ты! Я узнала, узнала тебя! По голосу! Миленький! Здравствуй!
Девушка кинулась ко мне, обняла так, что я дышать не мог, и стала торопливо целовать, плача и смеясь.
– Наташка, раздавишь… – выдавил я.
Фраинд рассмеялась, помотала головой.
– Миленький мой! Это ты, ты! Господи, как же я рада!
– Раскрыла меня, – улыбнулся я, не слишком уворачиваясь от ее нежных губ, – вычислила…
– Ага! – Наташа закинула мне руки за шею, прижалась мокрой щекой и зашептала: – Я такая счастливая, Мишечка… Я тебя вижу! Ты такой красивенький… И такой хороший! – чуть отстранившись, она сказала с деланой строгостью: – Больше ты от меня не спрячешься!
– Попался! – улыбнулся я дурашливо.
– Наташка! – послышался высокий девичий голос. – Хватит лизаться! Мы же ждем!
Голос утонул в смехе подружек, а Наташа обернулась, махнула рукой, и спросила меня:
– Я пойду?
– Беги давай.
– Ты только больше не теряйся, ладно? – проговорила Фраинд, отступая. – Заходи! Ладно? Я буду ждать!
– Ладно, – пообещал я.
Помахав мне рукой, Наташка заспешила к своим, а я обернулся, натыкаясь на понимающий взгляд Риты. И лишь теперь что-то ёкнуло у меня внутри, поджалось, как обещание неприятностей.
– Это не то, о чем ты думаешь, – усмехнулся я. – Наташа – моя знакомая…
– Мишенька, – нежно протянула Сулима, – знакомые так не липнут! Признавайся!
– Риточка, она… Короче, я ее лечил.
– Опять? – сердито нахмурилась девушка. – Это же новый след! Она тебя видела и может случайно выдать!
– Наташа меня не видела, – спокойно сказал я.
– Ага! – запальчиво фыркнула Рита. – Слепая она!
– Была, – сухо отрезал я.
Сулима растерялась.
– Что? По правде? Ой, ужас какой…
Я кивнул.
– Что ужас, то ужас, – проворчал. – Наташка под поезд хотела броситься, я еле успел ее оттащить. Проводил домой… Она тут рядом живет, в «военном дворе». Ну полечил… Ну жалко же! Наташка полгода как зрение потеряла, не могла на ощупь мое лицо… увидеть, как бы. А я ей ни имени своего не назвал, ничего, еще и попросил, чтобы никому обо мне не рассказывала…
– Мишка, – проговорила Рита, глядя на меня, – ты святой!
– Ага! – хмыкнул я. – Ангел с рожками!
Уже не девичьей, а женской интуицией Сулима почуяла нечто неуловимое, что помимо воли проскальзывает в речи или в мимике, пришатнулась и сказала вполголоса:
– У тебя с ней что-то было?
Мне очень хотелось в этот момент прямо взглянуть ей в глаза, но только ничего у меня не вышло – я отвел взгляд. Рита и сама смутилась.
– Ну хоть понятно, чего она так тискалась… – проворчала она.
– А где Инка? – спросил я деревянным голосом.
– Да где-то тут была, – осмотрелась Сулима. – А вон Настёна твоя!
Настя подбежала и радостно чмокнула меня в щеку.
– С праздником! – Тут же на ее радостное личико легла тень. – А что с Инной?
– А где она? – наклонился я к сестренке.
– В автобусе, – пролепетала Настя, – зареванная вся…
Я зашипел, будто палец пришиб молотком, и бросился к машине. Мигом открыл дверь, плюхнулся на сиденье и завел двигатель. Что бы я делал без «Ижа»? Сейчас меня переполняло одно-единственное желание – догнать и вернуть Инну! Я даже не рассматривал варианты ее несогласия или обиды. Да быть этого не может! Это же я! Разве я могу ее обидеть? Она же это понимает! Верно?
«Верно?» – пролепетал юный Мишенька, – подумал я с издевкой, – а Михаил Петрович, мудрый старпер, лишь холодно скривил морду…»
Машина тронулась, но гнать я даже не пытался – ДТП мне только и не хватало для полного счастья. Выехав на Ленина, свернул к мостам и добавил газу на Автодоровской. Добравшись до улицы Щорса, затормозил у Инкиного дома – пятиэтажки «новой планировки», с лоджиями.
Не помню, как поднялся на третий и вжал кнопку звонка. Филенчатая дверь открылась, и порог переступил крепкий молодой парень в черных флотских штанах и тельняшке. Но не матрос – на макушке лихо сидел черный берет морпеха.
– Ты к Инне? – спросил он бархатистым баском.
– Да. Можно?
Парень, видимо, тот самый старший брат Инны, не двинулся с места.
– Ты не Миша, случайно? – спросил он вкрадчиво.
– Случайно Миша.
Инкин брат прикрыл дверь за собой – и схватил меня за грудки.
– Так вот, случайно Миша, – пропел он, – ты здоров лишь потому, что Инна просила тебя не трогать!
– Руки убери, – сказал я, сдерживаясь.
– А то? – мурлыкнул братец.
Чтобы перейти на сверхскорость, мне даже усилия воли не потребовалось. Рывком разняв захват, я ударил братца в грудь пяткой ладони. Бешенство горячило, окатывая красной волной, но головы я не терял – моего супротивника лишь отнесло и приложило к соседской двери.
