Он кивает и протягивает мне руку — еще не рукопожатие, не предложение, но скоро, уже скоро. Я чувствую, как разжимается моя ладонь, готовится к пожатию. Крысиный мозг, попавшее в беду животное хочет договориться. Стокгольмский синдром. Да в задницу Стокгольм! Бывал я там. Еда дорогая, очень красивые люди, которые впадают в депрессию и обсуждают долг перед Третьим миром, когда нужно трахаться. В задницу Стокгольм, и в задницу все остальное, от Ландсорта до Евле.
Мегалос ее увидел — загнанную в угол крысу. Обнимает меня за плечи. Я-то знаю, что он делает: он меня вяжет как сучку, доминирует.
— Ты должен кое-что сделать для меня.
Я стараюсь изобразить на лице отмеренную дозу искренности. Конечно, давай договоримся. Почему нет? Пару сотен миллионов? Или пополам? Если повезет, я блефую, цепляю его, обвожу вокруг пальца и получаю телефон. Прыгаю в лодку, машину или самолет. Где бы я ни очутился, я могу победить. Могу победить. Нужно в это верить. Я — Константин Кириакос! Знаешь, что Зевс говорит…
Хотя ну его. Я — Константин Кириакос, и этого хватит. Особенно сегодня — должно хватить.
— Чего ты хочешь?
Мегалос расплывается в улыбке:
— Ах, Кириакос. Ты — омфал, ты — Иерофант. Твоя задача — проводить поклоняющихся в Чертог Исиды, дарованный Афиной сынам и дочерям страны, что зовется ныне Египтом, Чертог, в котором по преданию сохранили слезы Богоматери бесхребетные чада Рима. Ты — путь между нами, человеком и Богом, и встреча состоится там, в этом месте, где все можно сотворить или уничтожить. Там — центр вращения, то, что Пифагор именовал большим пальцем Вселенной. Ты прольешь кровь в чертоге, и на том твоя роль будет исполнена. Мы с тобой пойдем каждый своим путем: ты — с моими деньгами, я — с твоей акулой.
— Моей акулой?
Поверить не могу, но я не хочу ему ее отдавать.
Черт. Я что, правда собираюсь умереть за свой невроз?
Похоже, собираюсь. Похоже, я ему скажу нет, прямо здесь и сейчас. Стоп! Стоп! Не нужно так. Нужно подыграть! Если доберусь до телефона, я смогу творить чудеса.
Я открываю рот, чтобы сказать нет.
— Разумеется, — глубокомысленно говорит Мегалос, — ты захочешь жениться на своей Стелле. Это можно устроить.
Мёусю: удар по другой оси.
* * *
Если доберусь до телефона, я смогу творить чудеса. Это нужно помнить. Мегалос поймал меня в момент, когда я еще частично смертный человек, но, если смогу хотя бы коснуться цивилизации, сети связей, определяемых обычаем и деньгами, для меня не останется ничего невозможного. Пятнадцать Сотен — супергерои. Каждый из них — Бэтмен, и суперспособность у них — эволюционно-значимое количество денег. Я знаю одного парня — зовите его Билл из Мадрида, — который однажды проснулся в отеле в Нью-Йорке с неимоверным количеством высококлассного кокаина и мертвой фотомоделью. Он решил расслабиться после долгого перелета и кокс купил оптом, потому что так дешевле, а девочка явно встала ночью за еще и поймала инфаркт. Бывает. Кокаин — штука непредсказуемая. Некоторые предпочитают держать рядом наготове медбригаду, когда гуляют, и я знаю одну корпорацию, которая всегда держит в полной готовности пару вертолетов на Ивисе в сезон, чтобы не потерять ключевых сотрудников из-за неудачного приема рекреационных препаратов. Проснуться с трупом — не совсем то же самое, что убийство, но смотать удочки почти так же сложно.
Билл не входит в Пятнадцать Сотен. По мировым стандартам он супербогач. У него состояние примерно в 400 миллионов американских долларов, что позволяет купить себе небольшой остров, но, по меркам Пятнадцати Сотен, он студент. Но все равно у него были более влиятельные друзья, чем он сам, и они дали ему телефон, по которому он позвонил. Объяснил проблему женщине, которая подняла трубку, и она сказала: «Стоить это будет два миллиона, сто двадцать тысяч долларов. Мы их снимем с вашего счета в банке Гроссман-Лафайетт в Туне». Она его даже не попросила подтвердить оплату.
Два миллиона и сто двадцать тысяч долларов?
«Это не слишком сложная ситуация», — объяснила женщина.
Билл переварил это и сказал: «Окей».
Примерно через двадцать минут у его двери возник человек с баулом и одеждой по размеру Билла.
— Ничего не трогай. Спускайся в холл. Тебя там встретят. Поедешь в аэропорт, но через контроль не пойдешь, и билет тебе не нужен. Сядешь в самолет. Кто-то тебя подвезет домой после посадки. Тогда примешь душ и ложись спать.
— Это важно? Душ?
— Если хочешь после такого дня лететь семь часов, а потом не пойти в душ, воля твоя.
— Что мне говорить? Когда меня спросят, что произошло?
— С чего вдруг кому-то задавать тебе такие тупые вопросы?
— А как же? Она ведь умерла.
— Друг мой, послушай. Внимательно послушай и обдумай мои слова. Хорошо? То, что ты описал, происходит со свидетелями, но ты — не свидетель, потому что тебя тут никогда не было. В отеле нет записей о тебе, авиакомпания говорит, что ты не пришел на регистрацию и никуда не полетел. Погранслужба тебя не впускала в США. Вообще легко подтвердить, что ты никуда не уезжал из Мадрида. Ты там слегка напился и продул двести двадцать тысяч в казино и клубах. Говорят, отлично повеселился. Папарацци даже сняли, как ты лапаешь жену какого-то бывшего футболиста. Есть и видео с сексом, если хочешь такой дорогой пойти. На пленке отмечена дата, у кровати номер «El País», и комический эпизод, когда к вам по ошибке вломились французские туристы. Они жалобу написали менеджеру казино. Все это ты найдешь в сумке. Дама, кстати, хочет матч-реванш, так что не удивляйся.
Билл оглянулся на кровать. Парень вздохнул так, словно гладил собаку, которой недолго осталось.
— Как ее звали?
— Карен, — сказал Билл.
— Значит, Карен, — сказал тот парень. — Карен тут была одна. Мы постараемся устроить для нее все как можно лучше, учитывая, что она умерла. Ничего позорного не случится, а ее родители и друзья поймут, что это было одно из тех паршивых происшествий, которые нельзя ни предвидеть, ни предотвратить. Им будет плохо, но они получат поддержку и совет, настолько, насколько возможно в этом мире. Не спрашивай себя, что ты им скажешь. Ты им ничего не должен говорить. Ты — последняя радость, которая у нее была в жизни. Вам было весело, вы обнимались, она умерла. Бывают и похуже окончания, так что оставь ее здесь и живи дальше. Грустная история, но ничего не попишешь. Никому лучше не станет, если твоя жизнь из-за нее пойдет под откос. А теперь иди в холл, а я сделаю свою работу.
Это была стандартная услуга. Сегодня я — клиент премиум-класса. Дайте мне телефон, пять минут, и я смогу взлететь. У меня будут лазеры в глазах. Я смогу уклоняться от пуль.
Но Мегалос только что предложил мне единственное, чего я не могу купить.
«Ты захочешь жениться на своей Стелле. Это можно устроить».
