EGO ME, NON EGO ISTE TUUS.
[28]
— Господи, опять эта ебаная латынь? Это что, афазия?
Свидетель заботится о вашей защите. Сотрудники Свидетеля всегда будут проявлять уважение к вам и вашим потребностям. Всё, как в рекламном буклете.
— Не знаю, никогда такого не видел.
Но вот пришел кто-то новый.
— Заткнитесь оба. Это не важно. Готовьте ретрактор тромбов. Ее мозг сам с собой не может договориться.
Если бы я могла пошевелиться, я бы с вами как следует договорилась. Я — Афинаида Карфагенская и знаю, каково иметь дело с такими говнюками.
Постой, так меня зовут, да?
Вот черт. Думаю… Думаю…
Не думаю.
Кто-то говорит:
— Остановка сердца.
* * *
— Вы меня слышите? Миссис Хантер, вы меня слышите? Диана?
— Мы знакомы?
— Нет, похоже, что нет. Система меня убеждает, что не слышите.
Система. Ха!
— Да, я знаю, что вы против всего этого. С другой стороны, вы живы. Скажу прямо, вы заставили нас поволноваться. Мы здесь никак не можем допустить, чтобы человек умер под нашим надзором. Так нельзя. Санитары были бы вами очень недовольны. Что ж. Здравствуйте. Сегодня я буду заниматься вашим лечением.
Лечением-мучением.
— Да. Ладно, начнем.
Это ловушка.
— Да, система распознавания образов у вас работает несколько преувеличенно. Почти на уровне теории заговора. Вы что, думаете о высадке людей на Луне?
Не смешно это. Не смешно.
— Вы находите мой юмор неуместным? Может, вы и правы. Давайте-ка я кое-что исправлю… вот так. Вы по-прежнему думаете, что мы знакомы?
Ой… Нет. Глупость.
— Вовсе нет. Биологическая ошибка. К сожалению, ваш мозг сейчас плохо соображает. Мы работаем над тем, чтобы это исправить, и быстро приведем вас в порядок. Так что соберитесь. Шизоидная природа вашего мышления влияет на мозг, понимаете? Понимаете, что я говорю?
Да. Биологическая поломка. Ты трудишься, я сама себя собираю, все хорошо. Спать хочу, сейчас спать, потом собираться.
— Нет, к сожалению, вам нужно еще некоторое время бодрствовать. Вам предстоит работа. Сейчас Система компенсирует последствия транзиторного ишемического приступа. Это почти инсульт, ключевое различие в слове «транзиторная», которое на данном этапе скорее надежда, а не точный диагноз. Мы ее обошли, сейчас информацию между двумя живыми частями вашего мозга передает маленькое хитрое устройство, но нужно, чтобы вы много думали, поэтому нам кажется, что вам лучше бодрствовать. Потом, если повезет, мы возместим ущерб и заставим ткани снова выполнять прежнюю функцию.
Ловушка. Ловушка дознания.
— О боже. Да, я понимаю, что вы были настроены крайне негативно. Не волнуйтесь, вы очень скоро сможете поспать. Осталось совсем чуть-чуть. Техники мне сказали, что вы говорили на латыни во время приступа. Сейчас можете поговорить?
Нет. Сейчас нет. Учила латынь в школе. Но с тех пор — нет.
— Да, я так и думал. В литературе описаны подобные случаи. Очень интересно. Как я понимаю, латынь ваша была цветистой и изобретательной, но не то чтобы на сто процентов правильной, с исторической точки зрения. Нет, говорить не нужно, просто попробуйте поднять руки. Не выходит. М-м. Ладно, поработаем над этим.
Паралич?
— Нет-нет. Просто временные трудности. Ваш мозг сейчас всему учится заново. Неделя, может, чуть больше. А через несколько месяцев снова будете отлично играть в пинг-понг.
Глупая игра.
— Да ну, что вы. Совсем глупая?
Лыжи.
— Вот и хорошо. Думайте о лыжах, давайте поработаем ножками. Мы быстро вернем вас в строй.
Допрос окончен.
— Что? Нет, к сожалению. Увы, дознание продолжится, раз уж мы стабилизировали ваше состояние. Скоро начнут. К несчастью, я ничего не могу с этим поделать.
Не разберу. Ты плохой или хороший. Видно, плохой.
— Вы мне нравитесь, Диана. Я лишь делаю то, что считаю наилучшим. Теперь, прежде чем я вам позволю уснуть, давайте еще разок попробуем поднять руки? Упритесь палкой в снег для поворота — или так уже не делают на современных параболических лыжах?
Но со мной что-то происходит — или снова происходит. Я вижу, как слова вылетают у него изо рта, вижу написанными, а не слышу. «Параболических» вылетает сразу с графиком, и математика касается меня, точно рука. Я ее чувствую, понимаю тригонометрию так, как вы понимаете запах жареного мяса. Мне не нужен карандаш. Я могу языком проводить расчеты. Неимоверно сложные. Неимоверно. Больно, будто пытаешься открыть рот пошире, и уголки начинают кровить. Пожалуйста, не говорите слово «Вселенная». Я не хочу…
Блин.
«Вселенная» — большое слово. Оно просто не помещается у меня в голове, у меня во рту. Нужно его выпустить, и я говорю, но говорю на языке Бога; бесконечный поток слогов, которые я не могу удержать. Пророчество или неделимая, неотвратимая истина: ФА ЛА ГА ПА НА МА ДА Д И ДО НО ШО МО МИ МАЙ ЗАЙ ЛО ФА ФО ФА ФА ФО ГО ГИ Г И ГО. Это заклятье, алхимия, и она трансмутирует мир. Это апокатастасис, и он несет тьму, ведет Эреб в землю людей, и акулы плавают в нем и в моей крови, а я — тысячи, я — ФА ЛА ФА РО ДЖО ДЖИ ДЖО.
Добрый доктор, который ублюдок, грязно ругается, и его выражения тут же обрастают примечаниями, висящими в ночи.
ФА ЛА РО ДЖО ДЖИ. Глоссолалия, не более того, и в бутылке, слишком мелкой для нее. Но потом, слава богам, мир трансмутируется.
* * *
Вселенная сжимается в крошечную точку, едва заметную, я ее смахиваю с рукава и оглядываю сад. Я вижу пчел в азалиях, но не слышу гудения. Они даже не двигаются, пока я сама не двигаюсь, будто мы синхронизированы с ними, как на катушке старого пленочного кино. Вперед — назад. Вперед — назад. Я в памяти.
Называлось это место Бёртон, точнее, мы его так называли, потому что надо же было его как-то называть. Есть английское выражение «двинуть в Бёртон». Оно означает упасть и разбиться, или просто пропасть. Никто не знает, почему оно именно это значит. Идиома просто появилась где-то в середине XX века. Никаких объяснений нет. И никто не знает, почему оно вдруг разлетелось и оказалось у всех на устах. Нет Первого Применения, нет «джерримендеринга». Вчера оно ничего не значило, сегодня — в словаре. Но теперь его уже не услышишь: как другие старые слова вроде «липа» или «шузы». Оно существует лишь потому, что мы говорим, что оно существует. Как и сам Бёртон.
Для начала они нам выдали Ричарда Фейнмана, математика. Он заметил — среди прочих своих потрясающих открытий, — что разные люди считают по-разному. Одни шепчут себе под нос, но не говорят, другие видят цифры. Тех, кто шепчет, можно отвлечь словами, особенно если кричать другие цифры, но это никак не трогало визуалов. Они могут поддерживать разговор и продолжать считать.
