Свою книгу Дойл называет «попыткой не только понять все стороны женственности, которые мы привыкли держать под спудом, но и дать голос девушке, которая привычно действует в рамках сексистского общества». «Мы» в этом предложении почти сразу же исключает Дойл и ее читателей, а в процессе чтения книги возникает невероятный сплав женоненавистничества и феминизма – и женоненавистник, и феминистка, хотя и по противоположным причинам, хотят исследовать глубины женской деградации и боли. В главе, посвященной Эми Уайнхаус, Уитни Хьюстон и Мэрилин Монро, Дойл пишет: «Гибель женщины-катастрофы становится окончательным заявлением, которое мы хотим от нее услышать. Такие женщины действительно не могут ничего сделать, и не следует поощрять их к таким попыткам». В конце главы про секс (где присутствуют «когда-то хорошая девочка, а теперь распутница Линдси Лохан, разведенная мать-одиночка Бритни Спирс, Кейтлин Дженнер
[31] с ее сладострастными позами, Ким Кардашьян, имеющая наглость появиться на обложке Vogue со своим чернокожим мужем») Дойл пишет: «Мы держим женское тело под контролем, а самих женщин в страхе, и публичное мнение немедленно осуждает любую сексуальную личность, кажущуюся женственной». Неужели это действительно так? Обобщать всегда сложно, но этот пример очень показателен: в настойчивых попытках признать неравенство мы порой не видим современную популярную культуру такой, какова она есть.
Проект «Женщина-катастрофа» направлен на то, чтобы указать на несправедливое отношение к знаменитым женщинам в прошлом и предотвратить подобное в настоящем. Задача автора – показать, какой ущерб наносится обычным женщинам в обществе, где с интересом смотрят на гибель известных женщин. Дойл оплетает эту достойную цель причудливой фаталистической гиперболой, выбирая тон, который долгое время был основным в сетевом феминистическом дискурсе. В главе «Фатальное влечение» она пишет: «Женщина, желающая, чтобы ее любили, в опасной близости от превращения в женщину, требующую внимания мира». Женщина-катастрофа «безумна, потому что мы все безумны, потому что в сексистской культуре быть женщиной – все равно что страдать неизлечимой болезнью». Общество превращает Майли Сайрус в «стриптизершу, дьяволицу, живое воплощение хищнической похоти». Стоит войти в Интернет – и сразу натыкаешься на тему № 1: является ли Рианна дурным примером для женщин. Причем «вердикт всегда выносится не в пользу Рианны». Дойл пишет, что ее мотивировала «жизнь, проведенная в наблюдениях за тем, как в средствах массовой информации самые красивые, счастливые, богатые и успешные женщины мира превращаются в извращенных идиоток, а потом под беспощадной силой общественного презрения умолкают и исчезают в безвестности».
Можно сказать, что именно это и нужно сделать, чтобы противостоять силе столь древней, как патриархат: чтобы уничтожить ее, нужно полностью осознать ее власть, озвучить ее и противостоять ее худшим оскорблениям и следствиям. Но результат подобного часто граничит с осознанным цинизмом. «Прыжок от Пэрис Хилтон к Мэри Уолстонкрафт кажется большим и долгим, – пишет Дойл. – Но на практике это всего лишь кроличий скачок». Она пишет, что долгое время о сексуальной жизни Уолстонкрафт умалчивали, ограничиваясь обсуждением ее книги «В защиту прав женщин». Неприличные письма Уолстонкрафт были опубликованы Уильямом Годвином уже после ее смерти. Этот факт можно связать с тем, как Рик Саломон продал сексуальную запись
[32] без разрешения Хилтон. Но изменения, произошедшие между 1797 и 2004 годами, нельзя недооценивать и упрощать – равно как не следует относиться подобным образом к тому, что изменилось с 2004 по 2016 год. Я бы сказала, что наша реальность вовсе не позволяет превращать самых красивых, счастливых, успешных женщин мира в «извращенных идиоток». Женщины – движущая и правящая сила индустрии знаменитостей. Они богаты, у них есть права (даже если не так много, как они заслуживают). Несправедливая критика, которой они подвергаются, не отрицает этих фактов, но формирует их, причем очень сложным образом. Знаменитых женщин сегодня почитают именно за их сложность – за их недостатки, трудности, за их человечность. И эта идея позволяет нам, женщинам обычным, принимать свои недостатки и человечность и понимать, что мы тоже заслуживаем почитания.
Об этом я думала с 2016 года – а именно с той недели, когда с промежутком в несколько дней произошли два события. Сначала Ким Кардашьян обокрали, угрожая пистолетом, а затем личные данные Элены Ферранте попали в Интернет. Сетевое феминистское движение объединило эти происшествия. Смотрите, что происходит с амбициозными женщинами. Смотрите, как их наказывают за то, что они осмеливаются жить так, как хотят. Я считала, что это действительно так, но не совсем. Проблема казалась глубже: женщинам на пути к успеху приходится преодолевать столько препятствий, что их успех всегда преломляется на этих препятствиях. Жизнь известных женщин всегда истолковывается как напоминание о том, что нам нужно преодолеть, чтобы оставаться настоящими женщинами.
Думаю, мы не должны гадать на жизни знаменитостей как на кофейной гуще. Жизнь известных женщин определяют публичность, деньги и власть, тогда как жизнь обычных женщин чаще всего связана с вещами более тривиальными: социальным статусом, образованием, домашними хлопотами, работой. Известные женщины устанавливают правила: что приемлемо и доступно широкой публике в плане сексуальности, внешности, эмоций. В современном мире это самый важный вопрос. Но знаменитые женщины не всегда находились на кровоточащей грани возможного. Внимание накладывает немало ограничений. Известные женщины постоянно сталкиваются с приятием и неприятием. Им намного сложнее получить то, к чему стремимся мы все: социальное позволение жить так, как хочется.
В 2017 году Энн Хелен Петерсен выпустила книгу «Слишком толстая, слишком вызывающая, слишком громкая: История возвышения и правления непокорных женщин». В основном речь в ней идет об обоюдоостром мече женской сложности. Непокорные женщины обрели «чрезмерную значимость в американском воображении», – пишет Петерсен. Быть непокорной одновременно и выгодно, и рискованно. Непокорная женщина на цыпочках идет по тонкой и подвижной границе приемлемого. И если ей удастся пройти этот путь, она может получить колоссальные социальные преимущества.
В центре книги Петерсен восхваляемая непокорность – «непокорность, проложившая себе путь в мейнстрим». Автор пишет о разных женщинах, в том числе о Мелиссе Маккарти
[33], Серене Уильямс
[34], Ким Кардашьян. Все они успешно противостояли попыткам общества считать их слишком толстыми, слишком громкими, слишком сильными и слишком беременными. «Повлиял ли их звездный статус на серьезные перемены в восприятии “приемлемого” поведения и тела? Изменил ли он представление о том, что значит сегодня быть женщиной? – спрашивает Петерсен. – Ответ в меньшей степени зависит от самих этих женщин и в большей от того, что мы как потребители культуры говорим и думаем о них». Эти женщины во всей своей непокорности «важны, и лучший способ проявить их силу, власть и влияние – рассказать о том, почему они так поступают». Каждая глава посвящена женщине, которая, казалось бы, обладала неким сомнительным качеством в избытке, но тем не менее сумела подняться на самую вершину в своей сфере. Эти женщины сложны и успешны. Петерсен называет непокорность «бесконечно заряжающей», увлекающей, классной.
