Такой нарратив в определенной степени жив и по сей день. Феминистки редко об этом пишут, хотя некоторые подходят довольно близко. В журнале New York в марте 2017 года была опубликована статья Оливии Нуцци «Келлиэнн Конуэй – звезда». В ней рассказывается о том, как Конуэй стала объектом бесконечного «диванного психоанализа, ярости и откровенного высмеивания. Но она не прогнулась, а впитала эту критику и вышла невредимой, полностью представляя, как воспринимает ее мир. И теперь она сама могла бы написать эту статью». Конуэй – живое воплощение «аутентичности синих воротничков», она обладает инстинктом бойца. У нее «свободные отношения с истиной» и «абсолютно явная любовь к игре». Это движет ее вперед, несмотря на постоянную критику ее внешности и поведения. Порой ее даже называют «функциональной первой леди Соединенных Штатов». Нуцци дважды писала о Хоуп Хикс. Первая статья в журнале GQ называлась «Таинственный триумф Хоуп Хикс, женщины, ставшей правой рукой Дональда Трампа». В ней детально рассказывалось о «человеке, который никогда не занимался политикой, но тем не менее стал самой значимой действующей силой этих выборов». Вторая статья появилась в New York в начале 2018 года, когда Хикс ушла в отставку. Нуцци представила ее как хозяйку собственной судьбы, милую, невинную, уязвимую служанку института, который разваливался на глазах.
Обсуждение женщин из администрации Трампа в средствах массовой информации оказалось конфликтным до степени бессмыслицы. Все они использовали рефлекс популярного феминизма, заставляющий высоко ценить женщин, которые достигли высокого положения и обрели власть – вне зависимости от того, как это было сделано. (Эта ситуация идеально описана в блоге Reductress – пост 2015 года назывался «В новом фильме есть место женщинам».) То, что начиналось как либеральная тенденция, теперь втягивает в свою орбиту женщин-консерваторов. В 2018 году чиновник ЦРУ Джина Хаспел, которая санкционировала пытки в тайной тюрьме в Таиланде, а потом уничтожила доказательства этого, была выдвинута на пост директора агентства – первая женщина на этом посту. Сара Хакаби Сандерс написала в Twitter: «Любой демократ, который поддерживает продвижение женщины и заботится о национальной безопасности, но при этом выступает против ее назначения, абсолютный ханжа». Это мнение разделяли многие другие консерваторы – с разной степенью искренности. В последние несколько лет популярностью пользуется такая шутка: левые призывают запретить тюрьмы, а либералы требуют нанять больше женщин-надсмотрщиков. Сегодня множество консерваторов, распробовавших вкус феминизма, тоже поддерживают этих либералов.
Администрация Трампа настроена настолько женоненавистнически, что женщин в ней регулярно критикуют за соглашательскую позицию и пустые разговоры о феминизме. (В принципе, институт известности тоже можно воспринимать с таким же подозрением: несмотря на растущий либерализм Голливуда, ценности известности – популярность, активность, устремления, исключительная физическая красота – формируют такое отношение к женственности, которое основывается на личной исключительности, причем совершенно консервативной.) Но женщины из администрации Трампа заслуживают защиты и переоценки в рамках нарратива трудной женщины. Мелания, отправляясь в Ватикан, надела черное платье и шляпку с вуалью. Она так напоминала вдову, что на нее обрушились обвинения в стервозности: все сказали, что мы одеваемся для работы, о которой мечтаем. В Times опубликовали статью о «тихом радикализме» Мелании, где автор назвал ее «дерзкой в своем молчании». Когда Мелания во время урагана Харви поднялась на борт самолета, отправляющегося в Хьюстон, в черных туфлях на шпильках, ее тут же заклеймили за неподобающий выбор – но потом принялись защищать с позиций феминизма: грубо и поверхностно критиковать женщину за выбор обуви – она имеет право носить любые туфли, какие захочет.
К 2018 году администрация Трампа научилась использовать этот предсказуемый шквал в прессе как оружие. В разгар кампании против разделения семей иммигрантов на южной границе Мелания полетела в Техас встретиться с несчастными детьми. Для этой поездки она выбрала жакет от Zara с печально известным слоганом «Мне нет дела, а вам?». Это был явный троллинг: социопатический сигнал, посланный в надежде вызвать очередную критику, которую можно будет истолковать как сексистскую, чтобы дискуссия о сексизме отвлекла внимание от гораздо более важных проблем.
Благодаря феминистическому культурному рефлексу защиты женщин от критики, связанной с их телом, выбором или личными поступками, администрация Трампа смогла рассчитывать на поддержку либеральной женской общественности. В 2017 году в сети появился снимок Келлиэнн Конуэй, сразу же ставший сенсацией. Ее сняли босой, с расставленными ногами, стоящей на коленях на диване в Овальном кабинете в окружении мужчин. Это была встреча администраторов исторически черных колледжей – чернокожие мужчины были в костюмах и вели себя исключительно церемонно. Конуэй же вела себя так, словно Овальный кабинет – это семейная гостиная, где смотрят телевизор. Она подверглась всеобщему осуждению, за которым мгновенно последовала мощная защита. За Конуэй заступилась даже Челси Клинтон. В журнале Vogue писали, что поддержка Челси – это «образец того, как феминистки должны реагировать на критику и унижение известных женщин за их гендерную принадлежность», и это был «отличный способ победить Конуэй и других политиков-“постфеминисток” в их собственной игре». Конуэй «побеждает», когда люди указывают на ее утомленный вид, общую потрепанность, «когда ее унижают, сознательно используя ее гендерную принадлежность». А затем автор статьи попадает в самую точку. Конуэй «использует свою женственность против нас. Вполне возможно – и даже очень вероятно, – что Конуэй прекрасно понимает: что бы она ни сказала и ни сделала… ее будут критиковать в откровенно сексистском тоне, потому что она женщина». Я бы добавила, что она отлично знает и другое: в условиях современного феминизма ее и защищать будут в столь же откровенном тоне.
Позже директор по связям с общественностью президентской кампании Хилари Клинтон, Дженнифер Пальмиери, жаловалась в Times, что Стива Бэннона
[38] считают злым гением, а такую же манипуляторшу Конуэй – всего лишь глупой женщиной. Когда в телевизионном шоу Saturday Night Live Конуэй изобразили в виде Гленн Клоуз из фильма «Роковое влечение», скетч получился абсолютно сексистским, равно как и мемы, где Конуэй сравнивали с Горлумом и Скелетором. Но если убрать сексизм, мы остаемся с Келлиэнн Конуэй. Более того, если, основываясь на этом принципе, мы запрещаем себе критиковать представителя Белого дома, то теряем всякую способность оценивать ее работу. Женоненавистники считают, что внешность женщины имеет колоссальное значение. Настойчивая и постоянная критика женоненавистничества имеет тот же эффект. Обычный сексизм никак не влияет на Келлиэнн Конуэй и не мешает ей быть мощным рупором самого откровенно деструктивного президента в американской истории. Через дискурс, созданный феминизмом, она вытягивает из этого сексизма культурную власть. Кто-то называет ее убогой психопаткой. Она не обращает на это внимания – и делает свою работу.
