О кризисе 2008 года Льюис пишет в книге «Большая игра на понижение», в которой рассказывает о невероятно сложных механизмах, придуманных банкирами в середине 2000-х годов для надувания ипотечного рынка, а затем для монетизации стремительно растущих кредитных обязательств домовладельцев, пока вся система окончательно не рухнет. Законы против хищнического кредитования были отменены в 2004 году, что позволило распространить ипотеку на людей, которые никогда не смогли бы выполнить свои обязательства. А это, в свою очередь, сделало пул потенциальных домовладельцев практически бесконечным. Цены на дома на некоторых рынках возросли на 80 процентов. Люди финансировали собственные дома кредитами под залог недвижимости – эта схема работала, пока цены продолжали расти, а цены росли, пока люди продолжали покупать. Чтобы система работала, ипотека становилась добровольно-принудительной: можно было получить кредит, не предоставляя финансовой документации, без проверки кредитной истории и внесения первого взноса. Один из типов высокорискованного кредита назывался NINJA – кредит предоставлялся людям, которые не имели ни дохода, ни работы, ни имущества. Финансовая индустрия маскировала нестабильность подобных соглашений туманными терминами и инструментами: долговые обязательства, обеспеченные ипотекой, то есть долги, которые можно возместить через платежи по ненадежной ипотеке, и синтетические долговые обязательства, обеспеченные ипотекой, которые возмещались через страховые платежи по ненадежным долгам. В «Большой игре на понижение» молодой банкир говорит Льюису: «Чем больше мы разбираемся в том, что такое эти долговые обязательства, тем чаще думаем: “Господи Боже, это же чистое безумие. Это мошенничество”. Может быть, доказать это в суде и не удастся. Но это мошенничество».
Когда надувался ипотечный пузырь, я училась в школе. Тогда казалось, что все вокруг несется с колоссальной скоростью. Представители Goldman Sachs и McKinsey приходили в кампус и соблазняли самых активных моих однокашников жизнью, которая сулила деньги на авансовые платежи и частные школы. Я смотрела шоу «Топ-модель по-американски» и «Проект Подиум», где царил абсолютный гламур, и «Лагуна-Бич», где мир казался состоящим из длинных гранитных столешниц, венецианской штукатурки, пальм и огромных бассейнов. Повышение мобильности превращалось в кислород – незаметный и вездесущий. Я писала диплом об американской мечте. А потом в 2007 году цены на дома стали стремительно снижаться. Последовала волна банкротств домовладельцев. Каждый раз, когда я в студенческом центре проходила мимо телевизора, мне обязательно попадались новости о семьях, которые стерегут свое имущество на улице рядом с конфискованными домами. По вечерам я с изумлением листала интернет-страницы на своем ноутбуке. Писала об иммигрантах, о том, что неопределенность была основой американской магии. Но ситуация неожиданно изменилась. Процветание превратилось в коллапс.
В сентябре 2008 года о банкротстве первой объявила компания Lehman Brothers. За ней последовала AIG, на спасение которой было выделено 182 миллиарда долларов из федерального бюджета. (Несмотря на 61 миллиард долларов убытков в конце 2008 года – худший показатель в истории, – в следующем году AIG выплатила своему финансовому руководству 165 миллионов долларов в виде бонусов.) Затем началась глобальная рецессия. Безработица и экономическое неравенство росли на глазах. За период с 2005 по 2011 год медиана семейного богатства упала на 35 процентов. В других странах банкиров, ответственных за подобное, посадили бы в тюрьму. В Исландии осудили двадцать девять руководителей банков за ошибочные действия, приведшие к кризису 2008 года. Одного из них посадили на пять лет. Но в Америке все банкиры получили поддержку правительства. И многие из них в конце процесса стали еще богаче, чем раньше.
Финансовый кризис был классической аферой – жульничеством, осуществленным мошенниками. Первым, кто заслужил официальный титул мошенника, стал Уильям Томпсон (иногда его называют Сэмюэлем). О проделках этого мелкого мошенника летом 1849 года писала газета The New York Herald. «В последние несколько месяцев по городу бродит человек, известный как “Человек доверия”», – так начиналась первая статья. Томпсон, одетый в приличный костюм, обращался к незнакомым людям и после вежливой беседы спрашивал: «Верите ли вы мне настолько, чтобы доверить ваши часы до завтра?» Рассказ о Томпсоне был настолько занимательным, что термин вошел в оборот
[41]. Но Томпсон был неудачливым мошенником: другие работали лучше и дольше его.
Настоящие мошенники не просят у вас ни часов, ни доверия. Они ведут себя так, что вы сами отдаете им все и думаете, что вам повезло: вы с радостью ставите на подсказанную лошадь, или вкладываете деньги в невероятно успешный инвестиционный фонд, или летите на Багамы на фестиваль, которого никто и не собирался проводить.
В 1849 году через три дня после ареста Томпсона Herald опубликовала статью без подписи под названием «“Человек доверия” в крупном масштабе». В ней в сардоническом тоне высказывались сожаления, что Томпсону не довелось поработать на Уолл-стрит.
На Бродвее он использовал свой талант по мелочи. Другие же, подобные ему, трудятся на Уолл-стрит. В этом вся разница. Он получил полдесятка часов. Они положили в карманы миллионы долларов. Он – жулик. Они – воплощение честности. Он – мошенник. Они – финансисты. Его схватила полиция. Они остаются столпами общества. Он получил тюремную баланду. Они наслаждаются дворцовой роскошью… Да здравствуют истинные «Люди доверия»! «Люди доверия» Уолл-стрит – «Люди доверия» городских дворцов – «Люди доверия», живущие в роскоши и жиреющие на деньги, полученные от бедняков и людей с умеренными средствами!
Автор статьи давал Томпсону едкий совет:
Ему следует выпустить пламенный буклет очередной грандиозной схемы внутреннего совершенствования… Он должен заключать все контракты на собственных условиях. Он должен ввести компанию в долги путем мошеннического и бессовестного расходования капитала, доверенного ему бедняками и людьми с умеренными средствами… Он должен довести акционеров до банкротства. Он должен продать всю компанию и прибрать деньги к рукам за свои «акции». И все это время он должен получать огромное жалованье за этот процесс «доверия». А потом, выбрав подходящее время, он должен уйти на покой и вести роскошную жизнь с чистой совестью и миллионом долларов на счету!
Мошенничество заложено в ДНК жителей этой страны, придерживающихся мысли о том, что хорошо, важно и даже благородно увидеть возможность получения прибыли и ухватить все, что получится. История эта стара как первый День благодарения. И мошенник, и его жертва хотят воспользоваться ситуацией. Разница между ними лишь в том, что мошенник добивается успеха. Кризис 2008 года был яркой демонстрацией того, что самая надежная гарантия финансовой безопасности в Америке – это умение эксплуатировать других. Так было всегда, но теперь приобрело колоссальные масштабы. И этот плохой урок мы, миллениалы, усвоили, став взрослыми.
Катастрофа студенческих кредитов
После финансового кризиса каждая четвертая семья в Соединенных Штатах оказалась в тяжелом положении. Стоимость ипотечного дома была ниже задолженности хозяев перед банками. В таких условиях находились 65 процентов владельцев домов в Неваде, 48 процентов в Аризоне, более трети в Калифорнии. (Предельно ясно, что большинство новых домов было куплено в период с 2005 по 2008 год.)
