— Спасибо, — сказала Софи и с сомнением взглянула на пятно на щеке у Сафи. — Ты уверена? Это очень мило с твоей стороны.
— Сафи сейчас же его принесет.
Девочки, казалось, чего-то ждали.
— Ты должна отдать свой джемпер в обмен, — пояснила Анастасия.
— О! — Софи густо покраснела и принялась стаскивать джемпер. — Конечно, само собой, — пробормотала она, запутавшись в складках. — Простите.
Когда Сафи убежала с джемпером в руках, Софи набралась смелости и спросила:
— Она вообще говорит?
— Конечно. Иногда. Но только не при людях.
Софи сделала вид, что она понимает.
— Она всегда была такой?
Казалось, Анастасия раздумывала, обидеться ли ей. Затем она сказала:
— Мы, небоступы, не такие, как все. Думаю, тут станешь странным, даже если сначала странным не был.
Это Софи действительно поняла. Она уже думала об этом раньше.
— Мне кажется, изначально все люди со странностями. Вопрос только в том, решишь ли ты эти странности сохранить.
— Может быть. Да. В это можно поверить.
Они увидели, как Сафи осмотрелась и полезла на дуб. Низких веток у него не было, но она крепко обхватила ствол коленями и цеплялась за кору ногтями. Через десять секунд она уже скрылась среди листвы.
Все это не укладывалось в голове у Софи.
— Как она это сделала?
— Дело техники, — ответила Анастасия.
Солнце почти село. Софи обхватила колени руками и поежилась. Казалось, закат — самое время для вопросов.
— Анастасия? — сказала Софи. — Зачем мне серый джемпер? Куда мы идем?
— Разве Маттео тебе не сказал?
— Нет. Он не слишком много говорит. И никогда не знаешь, что у него на уме.
— Понимаю! Так и с Сафи. Они как кошки, правда? Мы навестим кое-кого. Одного бойца. Чтобы пойти на вокзал, нам нужны люди.
— А этот человек живет возле реки?
— Почему же?
— Маттео спросил, умею ли я плавать.
— Ах! Человек, к которому мы пойдем, плавать не умеет. Но он всегда хочет денег.
— И где мы возьмем деньги? И какая разница, умею ли я плавать?
— Увидишь. Вряд ли Маттео хотел бы, чтобы я тебе рассказала.
— А этот человек не нищий? Я видела, как дети улиц просят милостыню.
— Конечно, нет! — Анастасия сердито посмотрела на нее и отодвинулась подальше на скамейке. — Я же сказала, мы не дети улиц. Просить милостыню скучно, глупо и опасно. Мы покупаем еду, как обычные люди. Но в основном в палатках, по ночам, потому что… — Она показала свои руки, усеянные мозолями. — Эти руки делают меня запоминающейся. А запоминающейся быть опасно. Но они нужны мне такими, чтобы лазать по деревьям. Это все равно что лазать в перчатках. А Сафи к торговцам не подходит.
— Почему? Что с ними не так?
— Rien. Ничего, — пожала плечами Анастасия. — Сафи как Маттео. Она не хочет пускать слишком много людей в свою жизнь. Ей больше по нраву, когда мы вдвоем.
Софи было знакомо это чувство. Но не успела она ответить, как кто-то похлопал ее по плечу. Позади нее стояла Сафи, которая прижимала к груди серые лохмотья.
— Не делай так! — воскликнула Софи. — Я чуть язык не проглотила!
Анастасия рассмеялась. Даже Сафи улыбнулась уголками губ.
— Пойдем, — сказала Анастасия. — Как стемнеет, Маттео встретит нас там через полчаса. Пока мы туда доберемся, станет совсем темно.
— Куда мы идем?
— Не очень далеко. К мосту Святой Варвары. — Она взяла Софи за руку. — Тебе он понравится. Он очень красивый. Как ты.
21
Мост и правда был красив, хотя и не был похож на Софи. По крайней мере, сама Софи никакого сходства не замечала. Он был кованым, с покрашенными золотом перилами. По обе его стороны гнездились голуби.
Девочки сбежали по каменным ступеням и остановились под мостом. Маттео нигде не было.
— Он сказал, что будет ждать? — спросила Софи. — Вы его видите?
— Он придет, — сказала Анастасия.
Она просвистела ту же мелодию, которой Маттео приманивал птиц, но получилось у нее не слишком хорошо. Они немного подождали. Маттео не появлялся.
— Попробуй ты, — предложила Анастасия. — Он сказал, ты хорошо свистишь.
Софи попыталась припомнить, как именно складывать губы. Она свистнула один раз, а затем второй — громче и резче.
— Давай еще, — сказала Анастасия.
Софи свистела, пока у нее не заболели уши и не закололо губы. Она готова была сдаться, как вдруг раздался глухой стук и на мосту показался Маттео, который быстро шел вдоль балюстрады.
— Bonsoir!
[26] — Он сел на перила и крикнул им вниз: — Вы готовы?
— К чему? Почему ты мне не скажешь? — спросила Софи. — И не кричи. Нельзя, чтобы меня заметили.
— Я подумал, что ты не придешь, если я скажу правду. Снимай ботинки.
— Почему не приду? — Софи нагнулась, чтобы развязать шнурки.
— Потому что вода холодная, — как ни в чем не бывало пояснил Маттео. — Это все равно что плавать в снегу. Мы пойдем процеживать реку.
— Процеживать реку? — Софи замерла с ботинком в руке.
— Нырять за монетами. Если мне нужны деньги, я собираю монеты под мостами. Иногда нахожу и обручальные кольца. Люди выбрасывают их. Не знаю почему… — Он пожал плечами. — Но их иногда удается продать.
— Но ведь эти монеты — желания! Ты крадешь желания людей!
Маттео одарил ее таким холодным взглядом, что она поежилась.
— Раз у тебя есть деньги, которые можно спустить на желания, желания тебе нужны не так сильно, как мне нужны деньги.
Он забрался на перила, поднялся на цыпочки и безукоризненно нырнул в воду.
Софи стояла на берегу в ожидании. Прошло почти две минуты, прежде чем его голова показалась над водой. Он подплыл к берегу и бросил горстку медяков к ее ногам.
— Ты сказала, что умеешь плавать? — сказал он. — Сафи и Стасия не очень умеют.
— Умею. Но я бы ни за что тебе об этом не сказала, если бы знала, зачем ты спрашиваешь.
Софи присела у кромки воды. Гладь была полуночно-синей, и в ней сверкали звезды. Она казалась таинственной. Софи наклонилась и увидела свое отражение. Она тоже казалась таинственной и более красивой, чем сама ожидала. Она попробовала воду пальцем.
