– …фермы приносят доход в размере около десяти тысяч шиллингов, что приблизительно равно ста тысячам континентальных
[14]… – бубнил Стивен.
– И что же это за дело? – спросила Элиза. – Он всегда скрытничает, когда речь заходит о его работе.
– О, это очень волнующе, – сказала Анжелика. – Он работает с оружием.
– Работает с оружием? Как солдат?
– Нет. Так говорят о торговле оружием. Он приобретает оружие на французских и немецких оружейных фабриках и продает его…
– Красным мундирам? Но это ужасно! Он помогает нашему врагу!
– Элиза! Ты считаешь, что я могла бы выбрать в спутники одного из красноспинных или тех, кто им сочувствует? Он продает оружие Континентальной армии, потому-то и должен все скрывать. Он же по-прежнему подданный Британии. Если все откроется, его лишат гражданства, как минимум, но, скорее всего, казнят как предателя, – заявила Анжелика с возмущением.
– О! – воскликнула Элиза. – Это так романтично. И патриотично. Ну, для него, полагаю, не очень патриотично, если он все еще британец. Почему бы ему не получить американское гражданство?
Анжелика пожала плечами.
– Он говорит, что восхищается Америкой, но все равно в глубине души навсегда останется британцем. Ему бы хотелось, чтобы американские реформы добрались до Англии, ослабили власть Короны и сделали Парламент более демократичным. Он говорит, Старый свет многому может научиться у Нового, и учиться придется, иначе он останется не у дел.
Элиза слушала все это с нескрываемым удивлением. Так вот почему Джон Черч всегда так расплывчато отвечал на любые вопросы. Теперь она поняла – он просто защищал себя и свои интересы. И интерес Анжелики к нему тоже получил объяснение. Элиза когда-то думала, будто ее упрямую старшую сестру в Джоне привлекло то, что он олицетворял все самое ненавистное для родителей, – что было естественным для подростковой влюбленности, но не объясняло ее развитие и продолжительность. Но теперь она понимала, что сестра влюбилась в этого человека за его принципиальность. Элизе хотелось бы, чтобы возлюбленный Анжелики был чуть более симпатичен, чтобы не теряться на фоне красавицы-сестры, но внешность тускнеет со временем, а схожесть убеждений и характеров всегда будет укреплять отношения.
– О, Анжелика, это так волнительно! Черч на пути сюда! Так романтично! Если мама одобрит, уверена, она сможет переубедить папу.
Анжелика равнодушно пожала плечами, словно благословение родителей мало ее беспокоило.
– Папа может делать что хочет. Как и я.
– Ты скверная девчонка! – заявила Элиза, шокированная и взволнованная одновременно.
В этот момент по переднему крыльцу застучали тяжелые сапоги. Улисс открыл входную дверь веселой толпе мужчин, тут же втянувшейся внутрь, принял у них пальто и шляпы и передал их в руки темнокожей девочки-служанки.
– Девочки, наши гости, – сказала тетушка Гертруда сестрам Скайлер. – Прибыли офицеры!
18. Жаркое готово?
Резиденция Кокранов, Морристаун, штат Нью-Джерси
Февраль 1780 года
Доктор Кокран провел ножом по вилке над уткой, зажаренной до хрустящей корочки, под ожидающими взглядами гостей.
– Замечу, доктор Костоправ, – поддразнил хозяина маркиз, – то, как тщательно вы точите нож, наводит на мысль, что вы собираетесь не резать утку, а, по меньшей мере, оперировать самого генерала Вашингтона. Будьте любезны, приступайте.
Алекс, донельзя довольный, откинулся на спинку стула. Неделя была долгой, но, наконец, после бессмысленного дежурства под ее окнами и упущенной возможности увидеться в штабе, когда она была так близко и в то же время далеко, он все-таки попал в одно место с Элизой Скайлер. И их добрая хозяйка даже позаботилась о том, чтобы он сидел рядом с ее прекрасной племянницей. Алекс надеялся, ужин продлится до рассвета, что в последнее время было обычным делом, и ни на что бы не променял свое нынешнее место за столом Кокранов. Он улыбнулся, когда слуги поставили перед гостями разнообразные аппетитно выглядящие кушанья. На столах красовались три огромных блюда с жарким из утки и оленины, всяческие желе, сушеные фрукты и орехи. Горы устриц из реки Гудзон высились перед каждым офицером.
То от одного, то от другого стола доносились взрывы смеха, звучавшие все чаще по мере того, как Луиза сновала по комнате, наполняя бокалы гостей вином. Напротив него Лоуренс и Лафайет живо обсуждали на французском что-то не совсем пристойное. Алекс с теплотой посмотрел на своих приятелей-адъютантов. Было замечательно видеть их такими беззаботными.
Он повернулся направо, украдкой взглянув на Элизу, великолепную в ярком свете свечей. Алекс наблюдал, как она склоняется вперед, пытаясь уловить знакомые иностранные слова. Свободно говорящий по-французски с детства, проведенного в Вест-Индии, Алекс был очарован тем, с каким упорством девушка пытается разобрать и перевести колоритные фразы двух офицеров. «Отличная ученица», – подумал он с улыбкой, рассеянно почесывая следы сыпи, оставшиеся на запястье в память о прививке, сделанной ею.
– Что вас развеселило? – спросила Элиза, повернувшись к нему. – Они говорят о чем-то непристойном?
Алекс покачал головой.
– Нет, я просто наслаждаюсь видом, – сказал он. – Не каждый день нам удается провести время в такой замечательной компании.
Она смутилась, порадовав его вспыхнувшим на щеках румянцем, который давал Алексу надежду.
– Вы очень красивы сегодня, мисс Скайлер, – храбро продолжил молодой человек. – Надеюсь, вы позволите мне этот скромный комплимент.
Элиза опустила ресницы.
– Боюсь, я не взяла с собой вечерних платьев, но, к счастью, о них позаботились мои сестры.
– Не думаю, что дело в платье, – прошептал полковник, глядя в ее темные, почти черные глаза и видя в них мягкость и доброту – ее самые привлекательные качества.
В середине второй перемены блюд Алекс постучал вилкой по бокалу, показывая, что хочет сказать несколько слов, и встал.
Разговоры стихли, и все гости сосредоточили свое внимание на нем.
– Дамы и господа, позвольте прервать вашу беседу, чтобы предложить тост и поблагодарить хозяина и хозяйку сегодняшнего вечера за предоставленное удовольствие поужинать в отличной компании и… за чужой счет. Просто позор, как часто мы, бедные солдаты, вынуждены распивать пинту-другую эля в таверне Якоба Арнольда, представляя, что это вкусный ужин.
– Правильно! Правильно! – раздались одобрительные крики офицеров.
– А что еще можно добавить о компании, которую вы сегодня собрали, миссис Кокран? Работа, что делают эти леди, без сомнения, спасла уже не один батальон жизней. Я пью за ваше внимание к самым важным нуждам нашей молодой страны.
