– Если он хоть пальцем тронет мои волосы, – сказала Элиза вслух, – клянусь, я оторву ему руки.
25. Кто не рискует, тот не выигрывает
Штаб-квартира Континентальной армии, Морристаун, Нью-Джерси
Март 1780 года
Весть о побеге Анжелики Скайлер с Джоном Баркером Черчем облетела Морристаун с невероятной скоростью, отличающей распространение сплетен. Услышав ее, генерал Вашингтон заметил Алексу, что, если бы донесения о передвижении британских войск доходили до него с такой же скоростью, он бы выиграл войну еще два года назад.
В общем и целом, этот брак ни для кого не стал сюрпризом, принимая во внимание длительность ухаживаний мистера Черча. Насколько людям был знаком характер бывшей мисс Скайлер, все понимали, что, будучи восхитительной молодой леди, она станет женой того человека, который обеспечит ей доступ в самые высшие круги общества. А Джон Баркер Черч, несмотря на все неясности в его прошлом, именно таким человеком и являлся.
Пусть он не отличался военной выправкой или атлетическим телосложением, но был обладателем счастливого дара очаровывать женщин безраздельным вниманием – комплиментами, подарками и всеми романтическими порывами, которые современные девушки хотят видеть в кавалерах, – а также искренним интересом к тому, что у них на уме. Там, где другой выдал бы горничной леди денег на приобретение рулона ткани на платье, мистер Черч не только сам выбирал ткань, но и приглашал лучшую швею, которая подобрала бы самый подходящий для его дамы фасон. Если девушка выражала интерес к «Робинзону Крузо» Даниеля Дефо, он преподносил ей полное собрание сочинений англичанина – включая и скандальный роман «Молль Флендерс»!
– Они – отличная пара, – заявил Лафайет, услышав новости. – Он сможет увлечь ее с головой, а она, в свою очередь, удержит его от различных соблазнов. Их ждет бурная семейная жизнь, но, если они смогут приноровиться друг к другу, этот союз будет успешным и прочным.
Алекс узнал об этом от самой Элизы. Она написала ему короткую записку, в которой извинялась за поведение старшей сестры за столом, объясняя его разыгравшимися нервами и напряжением перед побегом, который, как оказалось, состоялся тем же вечером. Письмо, очевидно, имело цель успокоить его, но адресованное «полковнику Гамильтону», а не «Алексу», и подписанное «Искренне ваша, мисс Э. Скайлер», а не «Ваша Элиза», лишь разбудило в нем беспокойство. И что хуже всего, она намеренно не предложила ему навестить ее и никак не упомянула, что сама хотела бы встретиться. Возможно, слова сестры все-таки оказали на нее действие?
Несмотря на причины, сподвигшие Анжелику высказаться столь откровенно, Алекс признавал ее правоту. Скайлеры собирались выдать Элизу замуж за богатого человека. На самом деле, и она, и ее семья заслуживали этого. Ее предки три поколения подряд трудились, не покладая рук, чтобы создать и упрочить свое положение среди первых семей северных штатов, и не собирались пускать в свой круг неизвестно кого. Конечно, в Новом Свете человек мог выйти из самых низов и добиться огромного влияния и богатства. Примером тому был Бенджамин Франклин, начинавший как скромный ученик печатника, а ныне ставший одним из богатейших людей Америки.
Но Алекс не обладал научным складом ума, присущим Франклину. Он не смог бы придумать даже нового фасона очков или новой формы печи, не говоря уже об открытии такой важной вещи, как электричество! У него были только остроумие и умение видеть саму суть вещей, а затем облачать ее в понятные и убедительные слова. Такой талант сулил ему отличное будущее в качестве законника, политика, а может быть, даже журналиста или писателя. Но ни одна из этих профессий не сулила быстрого обогащения, и он не мог просить Элизу – а уж тем более ее родителей! – стать его женой, уповая на некий гипотетический успех в будущем.
Хотя считать Алекс тоже умел неплохо. После смерти матери он ходил в учениках приказчика в торговом доме Бикмана и Крюгера. Там он открыл в себе талант к бухгалтерии и способность предугадывать события на рынке, чтобы купить или продать товар с максимальной прибылью. В то время Алексу исполнилось всего четырнадцать лет. Для него это была игра, но многие люди сделали себе на этом имя – и состояние. Конечно, это была тяжелая работа, не приносящая славы и частенько вынуждающая иметь двойную мораль. Какой человек захочет зарабатывать на жизнь, продавая мерзость вроде табака и алкоголя одурманенным людям или манипулируя ценами на жизненно важные товары, такие как зерно или шерсть, и многократно наживаясь на обмане тысяч покупателей? Но если он этого не делает, всегда найдется кто-то другой.
Однако же… смог бы он поступиться всем ради Элизы? Смог бы жить, презирая себя и свое дело, ради счастья жены? И была бы она счастлива, если бы жила с презренным торгашом? Алексу казалось, что Элизу, в отличие от ее родителей и сестер, не заботят деньги. Можно было подумать, что ей просто никогда не приходилось о них беспокоиться, но это значило недооценить ее. Она не являлась материалисткой, и если бы поняла, что Алекс отринул все свои принципы, чтобы выкупить ее у семьи как красивую безделушку, то потеряла бы всякое уважение к нему.
Был и другой путь, крайне опасный и ненадежный. Во всем мире, во все времена, всегда – по крайней мере, для мужчин – существовало то, что ценилось дороже денег, и это была слава. Та слава, которую можно получить, лишь проявив доблесть в бою. Там, где бьют копытом кони, сверкают сабли, гремят ружья и пули свистят в воздухе. Рискуя жизнью ради важного дела – а что может быть важнее, чем демократия? – можно было заслужить любовь и уважение соотечественников, попасть в высшие круги общества и получить возможность влиять на политику, экономику и людей. Слава приносила деньги быстрее и надежнее, чем вложения в золотые слитки или барбадосский ром. Но в отличие от других поприщ, на этом можно было заработать и уважение. Такое, которое даже Скайлеры примут во внимание.
И хотя Лоуренс и Лафайет постоянно поддразнивали его за то, что он просиживает войну в штабе, пока другие рискуют жизнью в бою, он уже бывал на полях сражений. Как главный адъютант генерала Вашингтона, он всегда держался в нескольких футах от его ставки. Но современный генерал уже не бросался в любую атаку, как древний король. Он стоял в отдалении, обычно на холме или другой возвышенности, наблюдая за сражением и направляя его ход, а его секретари держались неподалеку. Алекс попадал в бой около полудюжины раз, но во всех случаях, кроме одного, не имел возможности вытащить саблю или достать ружье. Вместо этого он вел записи – приказов генерала Вашингтона, передвижений сил противника и американской армии, просьб о помощи или поставке снаряжения. Военными правилами запрещалось стрелять в офицеров командования (хотя это и не спасало от случайного выстрела пушки «со сбитым прицелом»), и Алекс впервые почувствовал вкус битвы лишь в сражении при Монмуте в 1778 году. Когда показалось, что силы Корнуоллиса вот-вот прорвут линию американских войск, генерал Вашингтон кинулся в битву, и Алекс, отбросив карандаш и бумагу, устремился за ним. Вместе им удалось сплотить американских солдат и спасти ситуацию, и пусть сражение закончилось вничью, такой результат был намного лучше, чем нависавший над ними полный разгром. Мало того, это был первый раз, когда американцы встретились с британцами на равных и устояли, а весть об их храбрости вдохновила другие батальоны по всей линии фронта.
