Это, безусловно, была катастрофа, которую генерал Вашингтон очень тяжело переживал и потому просто не мог расстаться со своим самым доверенным помощником. Дело Бенедикта Арнольда получило широкую огласку – генерал Арнольд был одним из лучших полководцев Континентальной армии, когда-то служившим с генералом Скайлером. Отчасти благодаря тому, что Алекс обнаружил его переписку с майором Андре, Континентальной армии удалось сорвать план Арнольда по передаче форта в Вест-Пойнте британцам. Генерал смог скрыться, а майора Андре схватили и посадили в тюрьму. Элиза вспоминала о нем с теплотой, как о дерзком кавалере, с которым танцевала в ту самую ночь, когда познакомилась с будущим мужем, а Алекс понимал, что майор вел себя странно еще в тот вечер в Морристауне, когда они столкнулись у большого костра.
Хотя Арнольд придумал план, а Джон Андре был просто офицером, с которым генералу удалось установить связь, обе стороны конфликта считали майора одним из самых достойных офицеров в обеих армиях. И все же закон был суров, а позиция генерала Вашингтона непоколебима. Несмотря на то, что даже Алекс просил главнокомандующего о милосердии, 2 октября отчаянного молодого офицера повесили за шпионаж в тылу врага.
Его смерть глубоко потрясла Элизу, и прошло немало времени, прежде чем она почувствовала готовность, по ее словам, продолжать жить.
Но, наконец, на службе у Алекса наступило затишье, и к концу ноября ему удалось сбежать на север, в «Угодья».
Венчание состоялось 14 декабря в полдень.
Кэтрин Скайлер стояла перед зеркалом, поглаживая огромный живот. Она была беременна в двенадцатый раз за свою жизнь и невероятно капризна, но сегодня в полдень собиралась надеть улыбку на лицо и изобразить радушную хозяйку на грандиозном празднике по случаю свадьбы ее второй по старшинству дочери, Элизы.
Еще один взгляд в зеркало определенно не помог ей успокоиться.
– Я похожа на упитанную молочницу-датчанку, – проворчала женщина.
Поскольку час свадебной церемонии приближался, ей не оставалось ничего иного, как поднять подбородок повыше и накинуть на плечи роскошную шаль. Она выбрала бордовую с зеленью, украшенную перьями, лежащими на плечах, и кисточками из золоченой пряжи, спускающимися ниже талии. Бывшая когда-то выдающейся темноволосой красавицей с длинной изящной шеей, она едва ли могла вспомнить шикарную фигуру, о которой не особо заботилась, но тщеславие, поселившееся в душе от горячих комплиментов мужа в первую брачную ночь, с тех пор никуда не делось. За годы, прошедшие в окружении огромного выводка детей, у миссис Скайлер появилась привычка слегка покачиваться, чтобы успокоить нервы. Теперь она частенько слышала, как дети между собой называют ее Качающейся Лошадью, и каждый вечер видела, как муж запирается в своем кабинете после ужина.
Тем не менее сегодня – в особый для Элизы день – Кэтрин Скайлер приложила все усилия, чтобы выглядеть элегантно.
Венчание должно было стать простым домашним праздником в узком семейном кругу, как велели датские традиции их времени. Конечно, «Угодья» нельзя было назвать «простым» домом, да и разросшийся клан Скайлеров вряд ли походил на узкий круг. А еще у Скайлеров ни один праздник не проходил без песен и игр, как дома, так и на улице. Генерал велел мистеру Винсенту катать гостей по замерзшей реке Гудзон в открытых санях, украшенных колокольчиками, с упряжкой из двух лошадей в попонах.
Морозным днем 14 декабря, когда полуденное солнце выглянуло из-за туч и гостиная начала наполняться кузенами, дальними родственниками и друзьями, зазвучала соната Баха для скрипки и клавесина, как знак, что церемония вот-вот начнется. Для нее выбрали юго-восточную гостиную, самую большую в доме, где легко поместились Анжелика и Джон Черч, Пегги и Стивен ван Ренсселер, Филипп-младший и остальные дети четы Скайлеров, а также прочие представители семейств Скайлер, ван Кортланд и ван Ренсселер.
В ожидании появления невесты все разговоры стихли, и гости заняли места по обеим сторонам от прохода в центре огромного зала. Члены семьи занимали несколько рядов стульев и были одеты с неброской изысканностью, за исключением Анжелики, не удержавшейся и надевшей алое платье.
Стоя в вестибюле в ожидании того, как генерал Скайлер поведет свою дочь в гостиную, Кэтрин Скайлер прикрыла живот концами шали и начала слегка покачиваться. Не осталось без внимания и то, что невеста шла по проходу под руку с отцом: новомодная идея, что женщина находится под защитой отца, пока тот не передаст ее в руки мужу. Ну, раз уж старшая дочь, Анжелика, уже вылетела из родного гнезда, миссис Скайлер оставалось лишь насладиться каждым моментом этого до мелочей продуманного праздника – венчания ее второй дочери.
Хотя, если подумать, как сказала матери практичная Элиза, когда расходы на ее свадьбу начали расти, возможно, Анжелика оказала Скайлерам, находящимся в непростом финансовом положении, большую услугу.
Но хватит о ее матери, ведь, несмотря на то что этот день стал для миссис Скайлер триумфом, в первую очередь он принадлежал Элизе. И в этот самый особый день невеста осталась верна себе.
Входя в огромное фойе под звуки скрипок и восхищенные вздохи гостей, она представляла собой образец скромности и изящества – в простом платье цвета слоновой кости, отлично сидящем по фигуре без всякого корсета, со множеством нижних юбок для придания формы, однако без громоздкого турнюра или путающегося в ногах шлейфа. Тонкая серебряная диадема венчала ее темноволосую головку, удерживая на ней тончайшую вуаль, расшитую речным жемчугом. Взятая взаймы у тетушки Гертруды камея стала последним штрихом.
Первый же взгляд на невесту – и это не стало сюрпризом для Алекса, который тоже был особенно красив и статен в тот день, – чуть не лишил его чувств. Конечно, каждый жених старается выглядеть как можно лучше, но полковник Гамильтон был особенно хорош в синем мундире с золотыми эполетами и зеленой лентой адъютанта. Он с самого начала знал, что наденет, – тот же костюм, в котором он позировал Чарльзу Уилсону Пилу для портрета вскоре после того, как присоединился к штабу генерала Вашингтона. Позолоченные пуговицы его камзола блестели, а бриджи слепили глаза белизной. Прядь рыжих волос выбилась из ленты, стянувшей их в хвост на затылке, и теперь щегольски падала на глаза.
Но за его уверенным видом даже в этот день, который должен был стать одним из счастливейших в его жизни, таилась печаль, не имеющая определения. В отличие от огромного клана родных невесты, со стороны жениха не было никого из родственников, как он ни мечтал об обратном. Он даже отправил письмо оставшемуся на Сент-Невисе брату, приглашая познакомиться с его черноокой красавицей, и настойчиво просил отца приехать в Америку с Гренадин, но ни от одного из них не получил ответа. Более того, никто из его немногочисленных родственников так ни разу и не встретился со Скайлерами. Вхождение в одну из лучших семей штата Нью-Йорк помогло Алексу отбросить переживания по поводу его сомнительного происхождения, терзавшие молодого человека всю жизнь.
Элиза беспокоилась за жениха, но он был тверд.
– Ты – единственная семья, которая мне нужна, – заверил он невесту.
