И вот момент настал.
Священник начал церемонию с традиционного вопроса к родителям Элизы.
– Даете ли вы, генерал и миссис Скайлер, свое благословение этим двоим, обещаете ли им свою любовь и поддержку?
– Да, – ответили Скайлеры, – с Божьей помощью.
Их клан поддержал обет дружным «аминь».
Затем священник повернулся к Алексу. Рядом с ним никого не было.
– А кто ответит с вашей стороны, сэр?
Последовало неловкое молчание, и гости начали оглядываться, пытаясь найти родственников жениха.
Наконец у выхода из зала кто-то коротко произнес:
– Я, святой отец.
Стивен ван Ренсселер проскользнул мимо гостей и встал за плечом Алекса. Пегги схватилась рукой за горло, сияющими глазами глядя на человека, чьи слова, уже не в первый раз, прозвучали в самый подходящий момент. Стивен, запинаясь, начал произносить знакомые слова обета из обряда венчания Датской реформистской церкви.
– Я благословляю и обещаю свою любовь и поддержку…
– И я! – Подполковник Джеймс Макгенри, товарищ Алекса по службе, ловко пробрался сквозь ряды гостей и встал рядом со Стивеном.
– И я тоже, – раздался голос Джона Черча с другой стороны зала.
Священник поднял брови, терпеливо дожидаясь, пока каждый из них произнесет свой обет.
– С Божьей помощью! – заявили все трое в унисон.
– Отлично придумано, – заявила Анжелика своему новоиспеченному мужу. Даже ее эта сцена не оставила равнодушной.
Священник накрыл сцепленные руки венчающихся своими и попросил обменяться клятвами. Из уважения к новым родственникам Алекс начал с традиционных клятв церкви, к которой принадлежали Скайлеры. Но когда дело дошло до написания собственной, его красноречие вырвалось на свободу.
Алекс внимательно выслушал, как Элиза произнесла слова традиционной клятвы:
– Обещаю любить тебя и отдавать тебе всю себя, как Иисус возлюбил нас и отдал себя ради нас.
Священник кивком предложил Алексу повторить эти слова.
Алекс со всей искренностью начал:
– Обещаю любить тебя и отдавать тебе всего себя, как Иисус возлюбил нас и отдал себя ради нас. – Затем взглянул в сияющие глаза невесты и продолжил: – Обещаю обращаться с тобой с нежностью и уважением и вдохновлять на развитие тех даров, которыми наградил тебя Господь.
Элиза смотрела на жениха, не отрывая глаз, и казалось, что его слова звучат прямо в ее сердце. Священник стоял между ними с озадаченным выражением лица. Затем глубоко вздохнул, окинув взглядом растроганных гостей. И, наверное, решил, что жених подобрал для клятвы более чем удовлетворительные слова.
– Таким образом, – продолжил он, – то, что соединил Господь, не под силу разорвать ни одному человеку. Властью, данной мне Господом и этим штатом, я объявляю вас, Александр и Элизабет, мужем и женой.
Элиза ослепительно улыбнулась Алексу, у которого тут же перехватило дыхание.
– Теперь вы можете поцеловать жену, Александр.
Девушка практически влетела в объятия мужа, и их поцелуй был таким сладким и долгим, что вызвал шквал одобрительных выкриков.
Генерал Скайлер запрокинул голову и заревел с видом полностью довольного жизнью человека. А затем направился к молодоженам и поздравил их с бракосочетанием, сердечно пожав руку зятю и нежно поцеловав дочь в щеку.
– Элиза, моя дорогая девочка, отличный выбор.
Генерал предвкушающе потер руки и велел музыкантам играть громче.
– Давайте-ка добавим немного веселья! – Те начали с разухабистой староанглийской колядочной песенки. – Вот так, парни, вот это настрой!
Алекс потащил свою прекрасную жену в пляс, хотя танцевальный круг больше походил на обычную толпу – дом внезапно оказался полон радости и смеха, музыки и угощения, детей и собак.
Кэтрин Скайлер, слегка покачиваясь, стояла в центре переполненной гостиной, окруженная таким весельем, какое бывает лишь в больших счастливых семьях, таких как у нее. Позади сновали слуги, разнося подносы с огромным количеством разнообразного угощения в лучших традициях дома Скайлеров.
Целый день и большую часть вечера камердинер генерала Скайлера, Роджер, распоряжался на кухне, где повара и поварята сбивались с ног, готовя суп из моллюсков, тушеных устриц, жаркое из свинины и оленины, картофель, ржаной и кукурузный хлеб и тыквенную запеканку. Подносы с очищенными орехами и конфетами были расставлены по всей гостиной. Кофейники и бокалы с крепким, сдобренным специями сидром были выставлены на накрытых скатертями столах в библиотеке.
И даже кухарка тетушки Гертруды приехала из Морристауна, чтобы испечь свадебный торт – высокий, плотный, с фруктовой начинкой и пропиткой из бренди и орехов. Для торжественного разрезания торта в центр зала поставили круглый стол, накрытый прекрасным дамасским шелком.
По традиции кухарка спрятала внутри кусочек мускатного ореха: тот, кому посчастливилось найти его, должен был стать следующим на очереди под венец.
Кэтрин Скайлер чуть не лишилась чувств, когда увидела, что он достался Пегги.
38. Счастливы отныне и навеки
Комната новобрачных, Олбани, штат Нью-Йорк
Декабрь 1780 года
Огромный особняк с остроконечной крышей, стоящий на берегу реки Гудзон, казался неправдоподобно тихим после долгого и шумного празднования, растянувшегося на целый день.
Последние из гостей отбыли, и кухня «Угодий» вновь работала в обычном режиме. Дот сгребла золу в печах и отправилась на боковую в компании честно заслуженной кружечки горячего пунша.
К полуночи все огни в доме погасли, и лишь в уединенной спальне на самом верхнем этаже горел камин. Одетый в белую льняную ночную сорочку длиной до колен, Алекс стоял перед огромной кроватью с балдахином, нетерпеливо ожидая появления молодой жены.
Стоя за дверью ванной комнаты, Элиза поднесла один конец свечи к настенному светильнику, чтобы размягчить воск. Пытаясь успокоиться, она подождала, когда он начнет капать, затем вставила подтаявшую свечу в подогретый канделябр и держала, пока воск не застыл.
После подожгла свечу от светильника и вгляделась в освещенное ее огоньком отражение в зеркале над раковиной. Ей нравилось, как белая шелковая сорочка придает легкое сияние ее коже, но кое-чего по-прежнему не хватало. Она расстегнула украшенную жемчугом заколку на затылке и позволила густым темным кудрям свободно рассыпаться по плечам.
«Да, вот так. Теперь я готова».
Элиза открыла дверь в спальню и вышла к мужу.
Она тихонько подошла к изножью кровати и поцеловала Алекса в губы второй раз за вечер, искренне и мягко.
Так медленно и нежно, как только мог, несмотря на все сжигающее его нетерпение, мужчина взял канделябр из ее руки и поставил на каминную полку.
