— А что я должен сделать насчет… ну, насчет регистрации?
— Я о тебе уже доложила. Я управлюсь через несколько часов. Гулять не ходи: можешь заблудиться.
— Мне нужен проводник?
— Друг, — поправила она и вновь быстро улыбнулась. — Если проголодаешься — еда вон там. — Девушка указала на альков в противоположном конце комнаты. — Когда я вернусь, ты зарегистрируешься. Или за тобой кого-нибудь пришлют сюда.
Бретт обвел взглядом комнату, чувствуя, как она съежится, когда Скади уйдет, и ему нечего будет делать.
— Ты плохо выспался? — спросила Скади.
— Кошмары, — ответил он. — Не привык я спать в неподвижности. Все такое… мертвое, такое тихое.
Улыбка промелькнула белизной на ее смуглом лице.
— Мне пора. Раньше уйду, раньше вернусь.
Когда люк захлопнулся за ней, тишина в маленькой комнате надавила на уши Бретта. Он посмотрел на кровать, где впала Скади.
«Я один.»
Он знал, что не сможет уснуть. Он не сможет оторвать свое внимание от легкого отпечатка, оставленного телом Скади на второй постели. До чего маленькая комната — и почему она казалась больше, пока Скади была здесь?
Сердце его внезапно забилось быстрее, и чем сильнее оно билось, тем сильнее Бретту сдавливало грудь, когда он пытался вздохнуть поглубже.
Он выскочил из постели, оделся и принялся расхаживать. Взгляд его метался по комнате туда-сюда — раковина и краны, буфет с похожими на раковины штуковинами по углам, люк перед ним… все сплошь из дорогого металла, но все такое прямоугольное, такое жесткое. Краны были сделаны в виде блестящих серебряных дельфинчиков. Бретт потрогал их и стенку позади них. Эти два металла были совершенно разными на ощупь.
В комнате не было иллюминаторов или смотровых щелей — ничего, откуда можно было бы выглянуть наружу. В стенах, покрытых волнистым, наподобие келпа, рисунком, было прорезано лишь два люка. Бретт чувствовал, что его переполняет энергия, которую некуда девать.
Он застелил постели в дневное положение и вновь зашагал по комнате. Что-то так и бурлило в нем. Грудь сдавило сильнее, и целый рой черных пятне завертелся у него перед глазами. Вокруг нет ничего, подумал он, только вода. Громкий звон наполнял его уши.
Внезапно Бретт распахнул внешний люк и выскочил в коридор. Он знал лишь одно: ему нужен воздух. Он рухнул на одно колено, задыхаясь.
Двое морян остановились подле него. Один схватил Бретта за плечо.
— Островитянин, — сказал он. В голосе его не было ничего, кроме интереса.
— Полегче, — окликнул другой. — Ты в безопасности.
— Воздуха! — прохрипел Бретт. Что-то тяжело давило ему на грудь, и сердце в сдавленной груди все убыстрялось.
— Здесь полно воздуха, сынок, — сказал тот, что держал его за плечо. — Вдохни глубоко. Прислонись ко мне спиной и вдохни глубоко.
Бретт почувствовал, как вцепившееся в него напряжение приподняло один костлявый палец, потом еще один. Позади него послышался еще один голос, властный.
— Кто оставил муть в одиночестве? — Какая-то возня, затем возглас. — Доктор! Сюда!
Бретт старался дышать быстро и глубоко, но не мог. Он слышал свист в своем сведенном судорогой горле.
— Расслабься. Дыши медленней и глубже.
— Отнесите его к иллюминатору, — велел властный голос. — Куда-нибудь, откуда можно посмотреть наружу. Обычно это помогает.
Чьи-то руки распрямили Бретта и подхватили его под мышки. Его губы и кончики пальцев покалывало, словно от электрического тока. К нему склонилось лицо, похожее на туманное пятно.
— Ты когда-нибудь бывал внизу раньше?
Губы Бретта шевельнулись в безмолвном: «Нет». Он не был уверен, что сможет идти.
— Не бойся, — сказало пятно. — Это в первый раз часто случается. С тобой будет все в порядке.
Бретт начал осознавать, что люди торопливо несут его куда-то вдоль светло-оранжевого коридора. Чья-то рука похлопала его по плечу. Покалывание отступило, черный рой перед его глазами начал блекнуть. Несущие его люди остановились, опустили его на палубу, затем усадили. В голове у него прояснилось, и Бретт увидел цепочку огоньков. Огоньки у него над головой были прикрыты пыльными футлярами. Их заслонила чья-то голова — по прикидкам Бретта, человек одних примерно лет с Твиспом, окруженный ореолом темных волос.
— Ты чувствуешь себя лучше? — спросил он.
— Я чувствую себя идиотом, — кое-как прохрипел Бретт пересохшим ртом.
Под внезапный взрыв всеобщего смеха Бретт приподнял голову и поглядел через широкий иллюминатор на море. Там низкой горизонтальной полосой пролегал келп, в его зарослях суетилось множество рыбок. Это зрелище подводной жизни сильно отличалось от того, что можно было видеть сверху через дрейфогляд.
— Все в порядке, сынок, — сказал мужчина, похлопав его по плечу. — Всякий иной раз чувствует себя идиотом. Но это лучше, чем быть идиотом, верно?
«Так мог бы сказать Твисп», подумал Бретт и улыбнулся длинноволосому морянину.
— Спасибо.
— Самое лучше для тебя, молодой человек, — сказал морянин, — это вернуться в тихую комнату. Снова попытаться побыть одному.
От одной этой мысли у Бретта вновь заколотилось сердце. Он вновь представил себя в одиночестве в этой крохотной комнатушке с металлическими стенами, а вокруг вся эта вода…
— Кто тебя привел? — спросил морянин.
— Я никому не хочу неприятностей, — заколебался Бретт.
— Неприятностей и не будет, — заверил его доктор. — Мы может отозвать того, кто тебя привел, с его дежурства, чтобы он мог облегчить тебе приспосабливание к здешней жизни.
— Скади… Скади Ванг привела меня.
— О! Так тебя уже дожидаются. Лекс, — окликнул он кого-то вне поля зрения Бретта, — вызови Скади из лаборатории. — Врач вновь обратил свое внимание на Бретта. — Спешить некуда, но тебе все же надо привыкать быть одному.
— Она уже идет, — сказал голос у Бретта за спиной.
— Многим островитянам поначалу приходится тяжело внизу. Я бы сказал, каждому, так или иначе. Некоторые приходят в себя сразу, другим на это требуется несколько недель. Ты, похоже, одолел это.
Кто-то сбоку от Бретта приподнял его подбородок и поднес к его губам сосуд с водой. Вода была холодной, с легким привкусом соли.
Бретт увидел, как Скади мчится по длинному коридору с искаженным от беспокойства личиком. Морянин помог Бретту подняться на ноги, ухватив его за плечо, а потом заторопился навстречу Скади.
— У твоего приятеля был приступ стресса, — бросил он ей на ходу, обернувшись. — Потренируй его на одиночество, пока он не научится справляться с паникой.
