– Для похудания, что ли? – ухмыльнулся Веллер.
Руперт покачал головой, словно дело было совсем в другом.
– Нет-нет, это укрепляет здоровье в целом. От выпадения волос, импотенции и…
– А, ну с этим, к счастью, у меня проблем нет, – заявил Веллер и снова повернулся к базе фотографий.
– У меня тоже, – подчеркнул Руперт. – Но еще это помогает от рака, старения и бог знает чего еще…
В коридоре послышалось цоканье приближающихся каблуков.
– И как? Вкусно?
– Отвратительно! Ничто не может быть настолько полезным, чтобы впихивать в себя эту дрянь!
Он вылил средство в раковину.
Дверь размашисто открылась, и в проеме появилась старший полицейский советник Дикманн, словно ангел мести. Ютта Дикманн втягивала воздух, раздувая ноздри, словно нервная скаковая лошадь перед забегом. Она накинулась на Веллера:
– Я не могу дозвониться до вашей жены! Вы знаете, где она?
– Она в Ганновере. Она хотела…
– Она должна немедленно со мной связаться. Нам нужно кое-что прояснить!
Руперт выдохнул, не размыкая губ, и потряс ладонью, словно прикоснулся к чему-то горячему.
– А что случилось? – спросил Веллер, и несколько мгновений Дикманн сомневалась, стоит ли посвящать его в подробности. А потом выплюнула ответ ему прямо в лицо. Крошечные капельки летели из ее рта прямо на него.
– Она избила двух сотрудников министерства внутренних дел, а потом швырнула банку из-под пива в «Мерседес» штатс-секретаря!
Веллер сменил позу.
Руперт заметил:
– Да уж, видимо, это были прекрасные работники службы безопасности! Уж они-то наверняка прошли этот дурацкий тест Баума! Позволить избить себя женщине… Что они будут делать, если дело дойдет до серьезных неприятностей?
Веллер встал и скрестил руки на груди.
– Моя миролюбивая супруга не кидается пивными бутылками. И уж точно не в машины! Должно быть, здесь какая-то ошибка или недоразумение.
Острые ногти Дикманн напоминали Веллеру метательные ножи, в любой момент готовые ринуться в его сторону.
– Очень надеюсь! Но боюсь, господин Веллер, на этот раз ваша супруга слишком много на себя взяла! Это повлечет за собой дисциплинарные последствия! Мне нужно немедленно с ней поговорить!
* * *
Веллер еще ни разу не видел Анну Катрину в таком состоянии. Он даже не сразу узнал ее голос. Она резко втягивала воздух между отдельными обрывками фраз, словно кто-то сжимал ей горло.
Она была на вокзале. Веллер прослушал сообщение. Поезд на Бремен опаздывал по техническим причинам…
– Они отпустили убийцу моего отца, – возмущалась Анна Катрина, – и создали ему новую личность.
– Думаешь, это тот самый Штайнхаузен?
– Да. Теперь все обретает смысл.
– Анна, пожалуйста, держи себя в руках… Что там случилось с сотрудниками секьюрити? Ты их покалечила?
– Так эти мальчики были сотрудниками секьюрити?
– Анна, где ты сейчас? Пожалуйста, возвращайся. Здесь нужно многое прояснить.
– Да, прояснить действительно нужно многое, но сейчас я не могу вернуться домой…
– Прошу, Анна!
– Происходит большое свинство. Франк, пожалуйста, помоги мне. Я должна все выяснить. Кто и когда посещал его в тюрьме? Нам нужны контакты его прокурора и адвоката. Нельзя позволить убийце свободно разгуливать по нашей земле…
– Анна. Его больше нет в базах данных. Я не смог найти его даже в базе изображений.
– Нам нужно его актуальное фото, Франк. Поможешь?
– Сделаю все, что в моих силах. Но сейчас, пожалуйста, приезжай домой.
– Нет, не получится. Сначала мне нужно кое-что уладить.
Он почувствовал, как у нее горит сердце, и не смог не спросить:
– Анна, в чем дело? Что ты задумала?
– Я хочу поехать к Уббо.
– К Уббо Гейде? Но зачем?
– Хочу спросить, что он об этом знает.
– Но ты же не думаешь, что… – теперь у Веллера тоже перехватило дыхание.
С трудом выговаривая слова, она выпалила:
– Франк, если кто-нибудь что-то и знает, то он.
– Я тоже поеду, – решительно заявил Веллер, но Анна Катрина этого не хотела.
– Нет. У нас с Уббо особая связь. Ты нужен мне в другом месте. Найди мне изображение доктора Вольфганга Штайнхаузена.
Веллер по-прежнему надеялся, что всему найдется какое-нибудь другое объяснение. Более подходящее под его мировоззрение. Но он боялся, что она права. Как будто в этом могли возникнуть сомнения, он подчеркнул:
– Я на твоей стороне, Анна. Можешь на меня рассчитывать.
– Я знаю, Франк, – ответила она. Но ей было очень приятно услышать это еще раз.
Она закончила разговор и оглядела главный вокзал Ганновера. Ей показалось, что она попала на другую планету. Во всех этих запахах и цветах было что-то нереальное. Мимо нее спешили люди с целеустремленными взглядами, словно ими управляла чужая воля.
Ее несло, словно корабль без штурмана, швыряемый волнами из стороны в сторону. Она почувствовала себя одинокой и брошенной, и ей захотелось снова позвонить Франку, чтобы просто услышать его голос, словно он мог снова поставить ее на якорь.
Потом она рванула прочь. В пятнадцать двадцать один с одиннадцатой платформы отходил региональный экспресс. С пересадками в Олденбугре, Санде и Джевере у нее был шанс попасть в Харлесиль.
Она не помнила график приливов и не знала, будет ли у нее возможность отправиться на остров. Но было слишком мало времени, чтобы узнавать об этом в интернете или в кассе вокзала. Ей не хотелось упустить шанс.
Она вбежала на эскалатор и начала поспешно пробираться мимо других пассажиров, вызвав гневные комментарии.
Анна Катрина успела вскочить на поезд незадолго до отправления, и ей даже досталось сидячее место. И тут ей стало нехорошо. Она не могла вспомнить, когда в последний раз что-нибудь ела. Желудок сжался, и во рту возник кислый привкус. Ей захотелось сплюнуть, но она сглотнула, злясь, что нет ничего попить.
Когда в вагон привезли тележку с закусками и напитками, она чуть не расцеловала от радости продавца. Она купила две бутылки воды, пакетик арахиса и попросила чего-нибудь крепкого. У него были «Егермейстер» и «Дорнкат». Она взяла «Дорнкат», только ради того, чтобы почтить память отца. Напиток оказался ужасным. Он был недостаточно холодным. Но ей все равно стало лучше. Это было как возвращение домой. Как поцелуй ее отца.
Ей на глаза навернулись слезы. Проглотив снова подступившую кислоту, она залпом выпила бутылку воды.
