Анна Катрина уже была на верхнем променаде и боролась с ветром, направляясь к его квартире, пока он наблюдал за волнами в их вечном естественном движении. Пенные гребни становились все выше, и ветер стучался в стекло, словно просился внутрь.
Карола стояла возле плиты и переворачивала на сковородке картофельные оладьи. Уббо их очень любил, особенно с луком и крабовым мясом. Она предпочитала сладкий яблочный мусс. У них было и то и другое.
Она посмотрела на мужа сзади. Она завидовала ему, что он может часами сидеть там и смотреть на море. Иногда она садилась рядом. Они даже держались за руку, как молодые влюбленные, и это после сорока лет совместной жизни. Неважно, сколь тяжелые удары им наносила судьба – их любовь была нерушима, и Уббо всегда старался, как мог. Даже эта инвалидная коляска со стороны казалась невероятно удобным креслом, устланным овечьей шкурой, скорее передвижным троном добродушного короля, чем вспомогательным средством для инвалида.
Она направилась к двери, когда раздался стук Анны Катрины. Перед ней возникла женщина с растрепанными от ветра волосами, слишком легко одетая и с таким выражением лица, будто она секунду назад узнала, что в матрасе, на котором она спала каждую ночь, находилось змеиное гнездо. С ядовитыми змеями…
Она ничего не сказала. Просто стояла, и Карола Гейде открыла дверь еще шире, чтобы впустить Анну Катрину в дом.
Анна Катрина принесла с собой холод, он окружал ее, словно кокон.
Карола закрыла за ней дверь.
Уббо медленно повернулся. На Вангероге он забыл, что такое спешка.
Увидев Анну Катрину, он догадался: она все знает.
Он предложил ей стул, но она не хотела садиться. Она продолжала стоять. Ее по-прежнему окружал холод, когда она сказала:
– Уббо, я хочу знать только одно: ты об этом знал?
Она могла бы не произносить этого вслух, они оба понимали, о чем речь. И по глазам Уббо, по его осанке она прочитала сожаление и ответ «да».
Он поднял руку, словно хотел что-то ей объяснить. Но она опередила:
– Как ты мог так со мной поступить?
Она отвернулась. Потом все-таки начала искать место, где сесть. Она не могла больше стоять. Она боялась упасть в обморок.
К ней подскочила Карола Гейде. Поддерживая Анну Катрину, она помогла ей сделать два шага до стула. Сначала Анна Катрина только схватилась за спинку, но потом все-таки села, правда, спиной к Уббо.
Карола подошла к сковородке и убрала ее с плиты. Запах поджаренных картофельных оладий вдруг показался ей неприятным.
Уббо подкатил коляску и прикоснулся к Анне Катрине сзади. Она дернулась, сбросив его руку. Уставившись на свои колени, она свернулась почти в позе эмбриона, как человек, который хочет стать таким маленьким, словно предпочел бы вообще исчезнуть.
Потом она начала безудержно рыдать.
– Значит, все в жизни – лишь сплошной обман?
Она адресовала вопрос скорее себе, чем другим присутствующим.
Положив руки на колеса, Уббо передвинул свою инвалидную коляску к столу. Он умоляюще сложил руки и сказал:
– Прошу, Анна Катрина. Ты должна понять. Ведь это было не мое решение.
Она не смотрела на него, уткнувшись в тыльную сторону локтя. Только ее волосы, наэлектризовавшись, стояли дыбом.
Карола попыталась поддержать Анну. Она взяла свой любимый плед, в который иногда заворачивалась, когда сидела рядом с Уббо и смотрела на море. Она положила плед Анне Катрине на плечи, как защитный плащ. Та его не сбросила.
Судя по голосу, у Уббо пересохло в горле, но он, видимо, был не в состоянии дотянуться до стакана воды, стоящего у окна. Внезапно все показалось ему таким банальным. Эта арендованная квартира на верхнем променаде, еда на плите, остфризские чайные чашки – словно это событие обесценило все, да, поставило под вопрос всю его жизнь.
– Но если бы я сказал тебе, – спросил он, – что бы это изменило? Все бы стало еще хуже, Анна. Только представь. Что бы ты сделала? Ты попыталась бы это предотвратить. В своих худших кошмарах я боялся, что ты просто пристрелишь его, как он пристрелил твоего отца.
Анна Катрина поднялась из-за локтя и посмотрела на Уббо заплаканными глазами. Она открыла рот, и из него стекла нитка слюны.
– Черт возьми, да! Вероятно, ты прав. И поверь, когда я до него доберусь, я именно так и поступлю.
– Именно этого я и боялся. Отпустить его было не моим решением, Анна. В этом деле я – лишь маленький винтик. Мне даже не должны были об этом сообщать. Я узнал это лишь потому, что… – он сглотнул, – потому что город Норден играл ключевую роль и службам безопасности нужно было мое содействие для…
Она смотрела на него влажными от слез глазами, словно совсем не понимала его слов. Карола Гейде села рядом и положила руку ей между лопаток. Анна Катрина не стала ее сбрасывать.
– Почему? – спросила Анна Катрина. – Черт побери, почему?
Теперь Уббо все же подъехал к окну, бросил еще один взгляд на свое любимое Северное море, взял стакан воды и выпил.
Возможно, подумал он, это и хорошо, что все открылось. Возможно, она имеет на это право. И возможно, мне и самому станет от этого легче.
– Речь шла о подводном кабеле из стекловолокна.
Анна Катрина вытерла обеими руками лицо. Теперь она хотела полностью включиться в разговор, потому что Уббо Гейде начал нечто вроде исповеди. Она слышала это по звуку его голоса.
Он продолжил:
– Норден – не просто какой-то незначительный городишко в Остфризии. Напротив. Сюда стекаются все пути. Мы не сможем писать в США электронные письма, а возможно, интернет вообще перестанет работать, если в Нордене что-то пойдет не так… Речь идет о ТАТ-14, трансатлантическом телекоммуникационном кабеле номер 14. Он соединяет Европу с Соединенными Штатами. Электронная почта, телефонограммы, интернет-данные – все это проходит через Норден. Со всей Европы и даже из заокеанских стран. У нас заканчивается еще один кабель, SEA-ME-WE3, он соединяет Азию и Австралию. Большая часть населения Нордена даже не знает, что у нас лежит концевой участок трансатлантического кабеля. Предположительно, общая длина интернет-кабелей, соединяющих мир, – около трехсот тысяч километров.
Уббо замолчал и уставился на стол. Он раздумывал, стоит ли выпить еще один стакан воды.
Карола встала и достала еще два стакана – для себя и для Анны Катрины. Она поставила пустые стаканы на стол, налила из крана воды в графин и наполнила из него стаканы себе и Анне Катрине. Пить что-то, кроме водопроводной воды, казалось ей сейчас неуместным. Это была не та ситуация, чтобы пить вместе кофе, поднимать рюмки с крепкими напитками или наслаждаться бокалом вина. Нет, вода была сейчас как раз кстати.
Анна Катрина не притронулась к своему стакану.
– В мире стало все очень сложно, Анна, – сказал Уббо Гейде и сам же показался себе глупым. – Раньше правительства сами занимались секретными делами. Сегодня мне порой кажется, что наоборот – секретные дела контролируют не только нас, но и правительство. Убийца твоего отца, Анна, всегда и вел двойную игру. Он был осведомителем, и никогда нельзя было знать наверняка, на какую сторону он работает. Да, он был проклятой двойственной личностью, а я не люблю таких людей. Но иногда они играют важную роль. Они глубже видят мир, который известен нам только по иллюстрированным журналам. От него мы получили решающую подсказку, и он помог провести сделку.
