Для Руперта это семейное сборище и так представлялось кошмаром, а на таком крошечном острове, как Юйст, где совершенно некуда бежать, – оно становилось для него настоящим филиалом ада. Слова вроде «веган» и «безглютеновый» бесили его.
– Но Юйст – это же очень дорого, – заметил он.
Теща, как обычно, не стала считаться с его мнением:
– Чепуха! У них вполне приличные цены. К тому же это не твоя забота, платить буду я. Да, я приглашаю всю семью.
«Проклятое дерьмо, – ужаснулся Руперт. – Если она платит, то мы вообще не сможем выйти из номера».
Во взгляде жены сиял чистый восторг.
– Тогда я наконец увижу детей Харальда. Говорят, малышка просто очаровательна и прекрасно играет в теннис. Притом что ей всего семь или восемь.
Руперт откашлялся. Он почувствовал зуд во всем теле.
– Несомненно, это просто блестящая идея, но я боюсь, что не смогу составить вам компанию. Я…
Обе женщины уставились на него.
– Почему нет?
– Понимаете, сейчас я руковожу отделом практически в одиночку.
– Ты руководишь отделом? – изумленно переспросила Эдельтраут.
Руперт кивнул.
– Да, ну, неофициально. Наша новая начальница, госпожа Дикманн, занимается делом государственной важности. И, по сути, ей некогда заботиться об Аурихе и Нордене.
– Но как же Анна Катрина? – спросила Беата. – Уж она-то точно не упустит такой шанс? Она только и ждет возможности забраться вверх по карьерной лестнице.
– Ох, боюсь, из этого ничего не выйдет, – ответил Руперт и запихнул в рот огромный кусок кремового торта, чтобы выиграть время на раздумья. Он нарочито жевал и глотал куда дольше, чем следует. А потом заявил:
– Анна Катрина натворила дел. В Ганновере, перед министерством внутренних дел. Устроила потасовку с двумя сотрудниками. Думаю, один из них уже может снова принимать твердую пищу. Она там совсем распоясалась, а потом швырнула банку из-под пива прямо в голову министру внутренних дел.
Беата скрестила руки на груди и откинулась назад. Ее матери никак не удавалось закрыть рот.
– Ну да, и получается, что теперь я практически руковожу отделом, а у нас повисло это убийство в Лере, и еще одно дело, о котором мне нельзя говорить…
– Но нам-то ты можешь рассказать, мы ведь твоя семья!
– В нашем служебном регламенте такого понятия не существует. Я не имею права разглашать, на карте судьба всей области.
Его теща явно была впечатлена.
– Нижней Саксонии или…
Руперт многозначительно покачал головой.
– Боюсь, драгоценная теща, проблема значительнее. Куда значительнее.
Обе женщины были твердо уверены, что он не сможет сохранить тайну дольше трех минут, но на этот раз они ошиблись.
Это все ерунда, думал Руперт. Главное, что на Рождество мне не придется ехать на Юйст.
К тому же ему нравилось, что его жена и ее родственники уедут. Пока они будут корчить из себя святое семейство на Юйсте, он получит в свое распоряжение свободную квартиру. Сможет носить удобные шмотки, пить виски, смотреть старые фильмы с Хамфри Богартом, избежать всей этой приторной рождественской суеты и наслаждаться вместо этого жареными колбасками с карри, картошкой и двойной порцией майонеза, пока они будут сосать на Юйсте свои недоваренные веганские овощи. Он считал свой план просто великолепным.
* * *
Веллеру было сложно звонить по телефону, когда Анна Катрина так на него смотрела. Он начал потеть. Ситуация напоминала ему детский ужас во время школьных экзаменов. Ему казалось, что он все делает неправильно и ни с чем не справится. Он знал, как много это для нее значит, и очень хотел произвести на нее впечатление. Этим он только усложнял себе задачу.
Анна Катрина сидела напротив Веллера в гостиной. Он нашел в телефоне номер Хуберкрана. Анна Катрина ждала с нескрываемым нетерпением. Она так смотрела на Веллера, словно счет шел на секунды.
К счастью, Хуберкран обрадовался звонку Веллера и отреагировал непринужденно:
– Да, ты действительно видел меня здесь. Ты не ошибся. Я снова в прекрасной Остфризии.
– Почему ты не позвонил? Мы могли бы встретиться.
– Я собирался, Франк, собирался. Ты же знаешь, как оно бывает…
Хуберкран многозначительно замолчал. От его слов веяло мужской компанией. Старой дружбой, но Веллер все равно знал, что Хуберкран говорит ему не всю правду.
Веллер закинул удочку:
– Ты здесь с семьей?
– Нет.
– Но вы еще вместе?
– Черт побери, нет! Обязательно сыпать мне соль на рану?
Веллер закашлялся, и впервые в жизни увидел, как Анна Катрина грызет ногти. Он сказал ей жестами: «Господи, ну что я могу сделать, без светской беседы тут не получится».
Она понимающе кивнула.
– Ой, прости, не хотел бередить старые раны, – сказал Веллер.
– Все нормально. Не каждый умеет начинать после развода новую, счастливую жизнь.
Веллер сглотнул.
– Все было вовсе не так просто, мой дорогой, уж поверь.
– Ладно, это не телефонный разговор. Давай встретимся в ресторане «Минна ам Маркт».
Веллер почувствовал облегчение. Хуберкран сам предложил встретиться. Лучше и быть не могло.
– Когда?
– Когда проголодаешься.
– Давай через полчаса.
– Хорошо.
Веллер положил трубку и посмотрел на Анну Катрину.
– Получилось. Я сейчас с ним встречусь.
– Да, – обрадовалась она. – Я слышала.
Вдруг Веллер ощутил угрызения совести. Она смотрела ему прямо в глаза. Он почувствовал себя не в своей тарелке.
У него оставалось немного времени. Он сказал:
– Анна, я даже не знаю, с чего начать. Мы с ним все-таки старые друзья, а теперь я должен выведать у него информацию? Получается, я его обманываю. Или я должен прямо спросить у него, что происходит? Но тогда он может вообще отказаться нам помогать. В смысле, мы же не хотим посвящать его в суть дела…
– Франк, мне совершенно все равно, как ты это сделаешь, – ответила она. – Главное – узнать, когда и где будет передача.
– Вообще-то, – заметил Франк Веллер, – меня учили, что государство не позволяет себя шантажировать и не ведет переговоры с террористами… По идее, передача денег вообще не должна состояться.
Анна Катрина резко возразила:
– Вообще-то, еще государство не выпускает на свободу убийц, выплачивая им к тому же денежное вознаграждение и выдавая новые документы…
