За всю жизнь бюрократия доставила Эрику немало неприятностей. В разорении своего пивного ресторана он тоже винил бумаги, пункты и предписания. Сначала ему запретили подавать еду, потом запретили курение, и наконец после по-настоящему успешного вопреки всем правилам и штрафам года заявилась налоговая служба и потребовала налоги. Когда он получал почту из какой-нибудь инстанции, там, заковыристо выраженное многими словами, заключалось одно-единственное послание: Эрик Хааг, сдавайся!
Да, именно так он это воспринимал. Придирки чистой воды.
Мы никогда не простим тебе, что ты хочешь зарабатывать деньги, работая своими руками. Мы будем ставить тебе палки в колеса, пока ты не сдашься.
Теперь он жил на пособие по безработице. Но бумажная волокита все не кончалась. Его поддерживали, и за ним присматривали. Он слышал об этом практически ежедневно, когда включал радио или телевизор.
Но теперь ему хотелось покоя, и к тому же были неплохие шансы поймать хорошего судака или жирного угря.
Когда у Эрика еще была машина, он часто ездил на Леду, Джюмме или Эмс, поудить морскую рыбу. В их течениях, неподалеку от Северного моря, ощущались приливы и отливы. Вверх по реке можно было поймать камбалу. В набегающих водах они с другом как-то раз поймали сома длиной метр сорок. И с гордостью запечатлели свой триумф на фотографии. Про них с рыбой даже написали в газете. Только у него, к сожалению, не было действительного удостоверения рыбака, и разразился большой скандал. С тех пор Эрик не желал иметь никаких дел с щелкоперами, как он называл журналистов.
Сейчас, в такое время, на променаде было спокойно. Суматоха еще не началась. Магазины закрыты, над водой висит белесый туман, прохладно, и у него нет с собой экстрактора для крючка, впрочем, как и ящика пива – только упаковка из шести бутылочек. Какая утренняя рыбалка без пива?
Эрик Хааг взял с собой два удилища. Одно из них он хотел поставить на угря. Кусок селедки на крючке, лежащий глубоко на дне. Он знал, где именно находится нора угрей, разместил наживку прямо там и закрепил на удочке колокольчик.
На блесну он рассчитывал поймать судака, прямо рядом с променадом. Эти разбойники предпочитали держаться в тени. Прохожие, гуляющие вдоль берега и небрежно бросающие в воду вафли из-под мороженого, и особенно пенсионеры, подкармливающие уток, приманивали крошками маленьких рыбок. А где много мелких рыбешек, там и хищники.
Эрик Хааг второй раз протянул под водой блесну. И вдруг увидел женщину.
Сначала он подумал, что она пьяна и упала в воду. Да, как ни странно, он почему-то решил, что она пьяна. Хотя ее конечности были неестественно вывернуты.
Пытаясь ей помочь, он промок насквозь, а его финский рыбный нож упал в воду. Эрик наблюдал, как он тонет. Он уже хотел отпустить женщину, чтобы поймать нож, но потом спасатель в нем победил.
Он немного приподнял тело. Голова женщины легла ему на бедро. Брюки испачкались в крови, и тут он увидел ее шею.
Эрик резко вскинул руки и отпустил труп. В ту же секунду его охватила паника.
Он уже видел себя в наручниках. У него нет двух разрешений на рыбалку. Здесь утонул его нож. У женщины глубокий порез на шее. По сути, ему и так здесь было нечего делать, а теперь еще и с кровью на брюках.
Эрик Хааг уже хотел тихо смыться, но колокольчик на угря вдруг затрезвонил как ненормальный. Он звенел, словно будильник.
Рыба клевала, да еще как! Удочка выгнулась, угорь с силой тянул леску. Катушка жужжала.
Это вообще угорь? Или наживку проглотила щука?
Теперь он не знал, что делать. Вытащить тело из воды? Достать удочку? Вызвать полицию? Убежать?
Он поступил, как всегда поступал, оказавшись в непростых обстоятельствах, – открыл бутылку пива и сделал большой глоток. Потом вытащил труп на деревянное укрепление и побежал к удочке.
Звон колокольчика еще долгие годы преследовал его в ночных кошмарах.
Он попытался вытянуть угря, но тот уже отмотал столько лески, что Эрику Хаагу пришлось нелегко.
Леска где-то крепко застряла. Угорь намотал ее на камень или на сук. Во всяком случае, шнур натягивался и грозил вот-вот разорваться.
А потом угорь вдруг подплыл к Эрику Хаагу. Тот принялся крутить жужжащую катушку. Увидел угря под водой. Рыба была длиной сантиметров шестьдесят, то и восемьдесят.
Эрик Хааг вытащил ее из воды. Угорь извивался и пытался нырнуть обратно. Но Эрик Хааг крепко держал скользкую тварь левой рукой, а правой инстинктивно нащупывал нож. Как он справится с таким огромным угрем без финского ножа? Как снимет его с лески?
Холодным ноябрьским утром Эрику Хаагу пришлось попотеть сильнее, чем в разгар лета. Будь это судак, щука или окунь, он бы, как обычно, оглушил рыбу коротким, тяжелым ударом по голове. Для этого он использовал простую пивную бутылку, а не деревянную дубинку в отличие от снобов из рыболовного общества. Но угорь с острой головой был невосприимчив к ударам по мозгу.
А может, подумал Эрик Хааг, его нельзя оглушить, потому что у этой древней твари вообще нет мозга.
Теперь угорь запутался в леске, и Эрик Хааг попытался просто разорвать ее руками, чтобы разделить удочку и угря, но прочность и грузоподъемность лески, сплетенной из восьми нитей, была не просто рекламным ходом, а вполне достоверным фактом. Он почувствовал это, когда она врезалась ему в пальцы.
У него пошла кровь, а в ведре с рыболовными принадлежностями не было бинта. Он вывалил все на землю, высоко поднял угря и просто опустил его в ведро. Угорь принялся крутиться как безумный, напомнив Эрику Хаагу хомячка в колесе.
Эрик еще раз отхлебнул из бутылки, размышляя, как побыстрее вызвать полицию. Он не брал с собой на рыбалку мобильник. Какой идиот будет отпугивать звонками рыбу? И вообще, кто бы стал звонить в такое время? Но где здесь, черт побери, телефонная будка?
Угорь гремел в ведре, и Эрик Хааг решил не искать общественный телефон, а просто поорать.
Как можно громче, он завопил:
– Здесь мертвая женщина!
Чуть не охрипнув, Эрик уже хотел собрать вещи и смыться, но наконец последовала реакция. Открылось окно, и мужской голос закричал:
– Заткнись, чертов бродяга! Другие, в отличие от тебя, работают, и им нужно спать!
С двумя удочками, ведром и открытой упаковкой пива наперевес он попытался улизнуть в сторону вокзала, но тут к нему подъехала полицейская машина. С него потребовали бумаги и разрешение на рыбалку.
Один из полицейских, – видимо, сам любитель рыбалки, – страшно возмутился, что угря не сняли с крючка, как полагается, и охарактеризовал это жестоким обращением с животными, не меньше. Пойманного угря следует убить, и немедленно.
– Да, только как? – посетовал Эрик Хааг. Он ведь потерял свой нож, пока вытаскивал труп.
