Анна Катрина осмотрела убитую и жестом подозвала Веллера.
– Мы же ее уже видели. Она была на чтении Уббо.
Веллер сразу с ней согласился.
– Точно. Она опоздала и, вообще-то, всем помешала. Уббо даже ненадолго прервался из-за нее.
Анна Катрина рассмотрела глубокие порезы на шее. Потом она захотела пообщаться с предполагаемым убийцей, но его уже посадили в маленькую, теплую камеру.
Веллер прошептал Анне Катрине, что все это вполне может подождать. По большому счету, здесь все понятно. Но она настояла на том, чтобы поговорить с подозреваемым.
Веллер простонал:
– Господи, в жизни есть вещи поважнее, чем этот больной ублюдок.
* * *
Эрик Хааг сидел за столом, сжавшись в комок. Похоже, ему удалось восстановить дыхание, но брови подрагивали.
Анна Катрина дважды обошла вокруг него. Она глубоко втягивала ноздрями воздух.
Руперт насмешливо называл это: она обнюхивает подозреваемого.
Она услышала запах пива, рыбьей крови и мочи. Он что, обмочился? Может, у него недержание и он носит какие-нибудь подгузники для взрослых?
Эрик Хааг никак не реагировал на ее вопросы. Анна Катрина поставила перед ним кружку с кофе, но мужчина к ней не притронулся.
– Молчание вам не поможет, – сказала она. – Мы можем пригласить адвоката, если вы хотите…
Он занервничал.
– Нет, не нужно адвоката. Не нужно. У меня нет страхования правовой защиты. Я не могу позволить себе адвоката.
– Вам полагается защитник по назначению суда.
– Я во всем признаюсь, я больше не буду, честно!
– Ну, тогда я спокойна. Вы признаете свою вину?
Он кивнул.
– Вообще, я нечасто так делал.
Анна Катрина сделала вывод, что он убил еще нескольких женщин.
Веллер стоял за стеклом. У него отвисла челюсть.
Веллер понимал, почему мужчина не притронулся к кофе. Вкус у него был просто ужасающий.
«И почему у нас нет таких хороших кофеварок, как у швейцарских коллег», – подумал он.
Анна Катрина положила на стол диктофон и сказала:
– А вот теперь я снова заволновалась.
– Все случилось только из-за того, что я провалил экзамен на удостоверение рыбака. Такая несправедливость! Я рыбачу с самого детства! Все мы начинали с браконьерства. А как иначе? У тех, кто вырос на Северном море, это в крови. Раньше мы выкапывали морских червей и приманивали на них камбалу. Тогда еще попадались такие камбалы!
Он изобразил руками форму сиденья для унитаза. Он важно посмотрел на Анну Катрину и ждал ее реакции. Возможно, надеялся произвести впечатление своими рыбацкими байками. Но Анна Катрина лишь спросила:
– Эске Таммене пришлось умереть, потому что вы провалили экзамен на удостоверение рыбака?
– Вздор! При чем тут она? К этому я отношения не имею. Я браконьер, но не убийца! Я нашел ту женщину и вытащил из воды. Думал, что смогу ее спасти, а потом вдруг зазвенел колокольчик на удочке, и мой нож упал в воду…
Он умолк.
Анна Катрина показала на его повязки.
– А это как получилось?
– У меня не было с собой экстрактора для крючка. Я пытался снять угря с лески и порезал пальцы.
– Рыболовной леской?
Он кивнул.
– Да, чем же еще?
– Вы знаете Эске Таммену?
– Нет. Откуда?
Анна Катрина молча вышла из комнаты для допросов, забрав с собой диктофон.
Веллер ухмыльнулся.
– Это действительно вполне могло подождать, правда?
– Леску нужно отправить в лабораторию, – сказала Анна Катрина. – Сомневаюсь, что на ней найдут кровь Эске Таммены, скорее только его собственную.
– Значит, ты веришь его показаниям?
Она кивнула:
– О да.
– А разве не может быть, – начал Веллер, – что он рыбачил, мимо шла добропорядочная женщина, между ними возникла ссора и в конце концов он ее убил? Возможно, он этого не планировал, но…
Анна Катрина пристально посмотрела на Веллера:
– Точно. А потом поднял на уши всю округу своими воплями и наконец побежал с угрем в ведре к полицейскому автомобилю…
– Некоторые преступники ведут себя как помешанные, – возразил Веллер. – А теперь, Анна, поедем домой. Я устал. Коллеги здесь в Лере справятся и без нас.
– Да, – согласилась Анна Катрина, – можем оставить им в усиление Руперта.
Веллер подозревал, что последнее было сказано не совсем серьезно. В коридоре Анна Катрина ускорила шаг, и он с трудом за ней поспевал.
– Так мы едем домой или нет?
– Мы отправимся в квартиру Эске Таммены. Думаю, не нужно тебе рассказывать, что с каждым часом шансы раскрыть убийство уменьшаются?
Веллер застонал.
– Нет, это я узнал еще до того, как пошел работать в полицию.
– Откуда?
– Так написано в любом хорошем детективном романе…
* * *
Руперт положил ноги на письменный стол, помешал черный чай и был крайне доволен собой и миром, ведь ему так быстро удалось раскрыть дело. Теперь он собирался насладиться спокойными утренними часами здесь, в Лере, и на сегодня – все. Работа закончена, можно возвращаться домой, в Аурих.
Он как раз собирался откусить кусок бутерброда со свининой, когда перед ним вдруг появился свидетель. На вид Петеру Гердесу было около шестидесяти, и Руперт считал, что мужчины в этом возрасте не должны носить подобных причесок. Несмотря на ухоженное впечатление, длинные волосы с бородой – это всегда длинные волосы с бородой.
– Вы же были вчера на мероприятии в культурном центре, – сказал Петер Гердес.
Руперт угрюмо убрал ноги с письменного стола и положил бутерброд на папку для бумаг.
– Вы меня не помните, комиссар? Я произносил небольшую приветственную речь.
Руперт поморщился. Он запомнил лишь нескольких горячих штучек и ту музыкальную группу. Писатели с приветственными речами его никогда не интересовали.
Вообще-то, он совершенно не собирался позволять Петеру Гердесу портить чудесное утро и уже злился на себя, что не уехал в Аурих раньше, но ходить вокруг да около было поздно: нужно принимать показания.
Петер Гердес сел, не дожидаясь приглашения, и начал спокойно рассказывать о том, что они пережили после детективного вечера с Уббо Гейде. При этом он постоянно поглядывал на чашку Руперта. Хоть Петер и не одобрял, когда остфризский чай заваривали пакетиком прямо в чашке, сейчас это было лучше, чем ничего.
