Он слишком хорошо помнил, как впервые увидел ее в пиццерии. Студентка литературного факультета, которая пишет стихи и ищет работу, чтобы оплачивать учебу. Все эти ночи, полные нежности и поэзии… Он верил, что действительно интересен ей. Она хотела знать о нем все. Они обсуждали даже его отношение к Серкану как к отцу. Иногда он чувствовал себя как на приеме у психолога. Но перед ней он открывался по-настоящему. Распахивал свое сердце. А она хотела знать все о человеке, из-за которого Серкан оказался в инвалидном кресле.
Может, Крыса подослал к нему Ингу, чтобы выведать их секреты? И он был для нее лишь полезным идиотом? А что, если Серкан об этом узнает? Или уже знает? Может, это проверка? Серкан хочет убедиться, что он готов убить женщину, которую любит и на которой хочет жениться? И поэтому отдал такой приказ? Разве может быть лучшее доказательство верности?
* * *
Когда Анна Катрина проснулась, во рту у нее было сухо и горло болело от многочисленных криков во время поездки.
Она оказалась в чистой комнате. Белые стены и мебель из «Икеи». Шкаф для одежды. Прикроватный столик и кресло для чтения. На стене над кроватью – фотография в рамочке. Закат в Альпах. Тоненький фикус с семью блестящими листочками в дешевом пластиковом горшке. Часы на стене остановились на половине двенадцатого.
Окно с двойным стеклопакетом не открывалось. Снаружи была решетка из литой стали. Большие цветущие металлические розы.
Анна Катрина заключила, что находится не в Остфризии. Подобные конструкции из стали там быстро ржавели и ломались из-за соленого воздуха и погоды. Подобную решетку в Остфризии пришлось бы перекрашивать минимум раз в году. Та, что была у нее за окном, давно утратила цвет, но ржавчины на ней практически не было.
По решетке полз дикий виноград. Засохшие побеги обвивали стальные розы.
«Должно быть, я далеко от побережья, – сделала вывод Анна Катрина. – Минимум Южная Саксония, если не Нордрайн-Вестфалия».
У нее сжался желудок. Она осторожно открыла дверь в туалет. Там висела самодельная табличка из глины. Два больших нуля или глаза, которые с любопытством осматривали комнату.
Анна Катрина открыла кран, в раковину потекла вода. Она подставила под струю запястье. Приятное ощущение.
Когда вода стала достаточно прохладной, она наклонилась вперед и принялась жадно пить. Потом осмотрела место, где кончик иглы вошел в ее тело. Пощупала припухлость и уплотнение. Кожа в этом месте была сине-желтого цвета.
Только тогда она заметила, что на ней не ее одежда, а просторная хлопковая футболка и штаны из пеньки или льна, все серое.
Она вылезла из чужих вещей, словно они были ядовитыми. Потом потрогала белые хлопковые трусы, которые тоже ей не принадлежали. Она сорвала и их. Ей была отвратительна даже мысль о том, что кто-то из этих типов раздевал ее и, возможно, даже мыл. Ее трясло от отвращения.
Еще один шок настиг ее, когда она попыталась найти на одежде информацию о производителе. На каждой вещи именная нашивка: Анна Катрина Клаазен.
Она чувствовала себя словно пойманное в сеть животное, которое уже включили в меню. Анна Катрина попыталась подавить паническую атаку. Потом снова надела выданную одежду. Это было лучше, чем ждать следующей встречи голышом.
Она обследовала ванную и спальню в поисках камер и подслушивающих устройств. Хотя и прекрасно знала, что сегодня подобные вещи могут быть размером с крупицу соли и без специальной техники их обнаружить практически невозможно.
Надежда найти в шкафу собственные вещи, возможно даже аккуратно сложенные и поглаженные, не оправдалась. Там было только три вешалки, шерстяное одеяло и рожок для обуви. Своих туфель она тоже не нашла.
Послышались шаги. Анна Катрина заняла выгодную оборонительную позицию в центре комнаты.
Вошла женщина, похожая на нее ростом и комплекцией, и улыбнулась:
– Я смотрю, вы уже проснулись. Уверена, вы хотите пить и есть.
На женщине был типичный наряд медсестры и удобные, хотя и ужасно страшные туфли. Она толкала перед собой тележку с едой. Там стоял термос и корзина с круассанами. Тарелка с сыром и колбасой. И пластиковая кружка.
Анна Катрина резким движением схватила правую руку медсестры и притянула к спине. Зажала ей рот и прошептала:
– Один звук, и я сломаю тебе руку. Дважды! Поняла?
Анна Катрина бросила взгляд на тележку и убедилась, что на тарелке лежали лишь пластиковые приборы. Значит, они ожидали, что она станет обороняться. Тем удивительнее, что они прислали к ней это беспомощное подобие медсестры. Она не могла оказать никакого сопротивления.
– Теперь вы снимите свою одежду и отдадите мне. Понятно? – прошипела Анна Катрина.
– Меня зовут Циль! Хайке Циль. Пожалуйста, не трогайте меня!
– Если будете делать, как я скажу, с вами ничего не случится.
Анна Катрина была рада, что медсестра выполняет ее требования и силу применять больше не приходится.
Хайке Циль, рыдая, расстегивала халат.
– Где я нахожусь? – спросила Анна Катрина.
– Частная психиатрическая клиника. Мы специализируемся на…
– Не болтай! Где я нахожусь? Планета? Страна? Область?
– Мы в Ганновер-Кирхроде.
– Где конкретно?
– Клиника Фройд-Адлер. Пожалуйста, я сделаю все, что вы скажете, только не трогайте меня!
Медсестре было неприятно стоять перед Анной Катриной в нижнем белье. Она тряслась от страха, и Анна Катрина почти жалела ее, глядя в ее испуганное лицо.
– Туфли тоже, – приказала Анна Катрина. Потом сняла больничную одежду и бросила на кровать:
– Это для вас. Надевайте. Этот цвет мне не идет.
Анна Катрина быстро превратилась из пациентки в медсестру. В кармане халата она нашла старую «Нокию». Сначала Анна Катрина хотела позвонить, но потом решила вытащить батарею и бросить телефон на кровать.
Она посмотрела на круассаны. Больше всего ей сейчас хотелось вонзить зубы в хорошую отбивную, оторвать мясо от кости и впитать его первобытную силу. Но пришлось довольствоваться круассаном. Она откусила кусок, мотая головой, словно хищник, отрывающий кусок мяса от своей добычи.
Анна Катрина сделала несколько шагов в своих новых туфлях.
– Мне связать тебя, чтобы ты не наделала глупостей? – спросила Анна Катрина и пристально посмотрела на медсестру, будто пыталась заглянуть в самую душу.
Хайке Циль покачала головой:
– Я не стану кричать и не выдам вас.
Но в этот момент в голове у Анны Катрин уже созрел новый план.
– Ты здесь на машине?
– Да.
– Давай ключи.
– Они в сумке, в кабинете медсестер.
