Кай Венцель откашлялся.
– Злоумышленники представили судьям экспертное заключение, из которого следовало, что IP-адреса были установлены обычным, признанным методом. И судьи положились на это заключение, они же не специалисты.
– Значит, эксперт тоже входит в банду!
– Очевидно, да.
– И почему суд признает заключение такого эксперта? Как он вообще мог стать судебным экспертом?
– Эксперт становится судебным экспертом, когда суд признает его в качестве эксперта. Судьи изучают юриспруденцию и не могут разбираться во всех сферах жизни. Эксперты нужны в вопросах транспорта, страховки – особенно сложна сфера медицины…
– Что ты изучаешь в Бохуме, Кай?
– Юриспунденцию. Думаю, нам нужны хорошие юристы, которые специализируются в вопросах интернета и провели детство не с кассетными магнитофонами и грампластинками, а…
– Да-да. И что мне теперь, по-твоему, делать?
– Ну, юридической консультации я вам пока дать не могу, господин комиссар.
Крепко держась левой рукой за турник, Руперт проделал несколько упражнений для коленей.
– С преступниками я разберусь. Это я умею. Намного больше проблем вызывает прекрасный пол. Моя жена, моя соседка и моя теща.
– И что я должен сделать?
– Прийти ко мне домой и разъяснить все дамам.
– Что?
– Ну, всю эту ерунду, что ты мне только что рассказал, про трансляции, загрузки, посещения сайта и так далее. В общем, что я не виновен!
– Да, но я живу в Бохуме! Мне нужно в университет. Я…
Руперт настаивал:
– К черту университет! Ты мне нужен здесь! Я оплачу поездку. Проведешь несколько прекрасных деньков в Остфризии. Если захочешь, бери подругу.
– Но у меня нет подруги.
– Ну что за парни пошли! В твоем возрасте, и нет подруги! У меня было минимум пять!
– И чтобы не путать имена, вы называли их всех «любимая», да? – рассмеялся Кай Венцель.
– Нет. Тюленька.
– Вы что, правда называли своих подруг тюленьками?!
– Конечно. Они всегда так плакали, когда я от них уходил – как маленькие, милые детеныши, которых находят на берегу. Женщины любят, когда им дают ласковые прозвища.
– Поверить не могу! Как можно называть своих подруг тюленьками! Это все равно что говорить им «ты моя маленькая, милая вислобрюхая свинья»!
– Здесь, на берегу, это работает. В смысле, тюленьки. Но вислобрюхая свинья, разумеется, нет.
– Да, спасибо, господин комиссар. Я запомню. Уверен, благодаря этому у меня начнется бурная личная жизнь.
Руперт услышал шаги и быстро положил трубку. Приближающиеся голоса заставили его желудок сжаться.
Марион Вольтерс, Сильвия Хоппе и Эльке Зоммер.
Еще в участке они начали сочинять про Руперта насмешливую песенку. И теперь исполняли припев:
– Супер-пупер Руперт!
Он спрятался за плинтами.
Очевидно, все три коллеги пребывали в прекрасном настроении – они шутили, что раньше выходили в перерыв покурить, а теперь вместо этого идут в спортзал. Сильвия Хоппе восхищалась тестом Баума: он создал в коллективе совершенно новое настроение, и всем стало ясно: женщины значительно превосходят мужчин ловкостью, координацией и гибкостью.
– Мужчины, – смеялась Марион Вольтерс, – обошли нас только в упражнениях на силу и выносливость. Хотя, – хихикнула она, – по личному опыту с мужчинами я этого подтвердить не могу.
– Итак, девочки, начнем нашу ЖНП-тренировку. Живот, ноги, попа. С тремя интервалами.
До Руперта дошло, что он не сможет уйти незамеченным. Он выпрямился, придерживая правой рукой спину, и широко ухмыльнулся:
– Значит, тренируете живот, ноги и попу? Но этого добра вам вполне хватает, зачем накачивать больше? Я бы лучше уделил внимание груди, здесь вам всем не помешает хорошая порция добавки…
– Я теряю терпение! – прошипела Марион Вольтерс.
Когда за Рупертом закрылась дверь, она фыркнула:
– Вот засранец!
* * *
Дёрте Лойшнер из детективного агентства Хансен в Олденбурге выглядела так, будто вышла из фильмов о Джеймсе Бонде шестидесятых годов прошлого века, когда агента 007 еще играл Шон Коннери. Да, именно такой она предстала перед Ульрихом Гроссманном: пришедшая сквозь года девушка Джеймса Бонда.
Черно-белая мебель и серебряные элементы излучали холод и чудесным образом контрастировали с теплотой этой женщины. Ее лицо было здесь самым ярким пятном, словно всю комнату обставили лишь для того, чтобы подчеркнуть вишневые губы.
Гроссманн знал, что агентство специализируется на проверках супружеской верности и разводах. Возможно, именно поэтому он выбрал его, чтобы найти женщину с огненной татуировкой.
Пока Дёрте Лойшнер говорила и пила кофе, Гроссманн поражался ее изобретательности.
«Женщины просто другие, – подумал он. – Почему я сам до этого не додумался? Я искал спортивную, тренированную женщину, возможно боксера. Я обошел в ее поисках все фитнес-студии и боксерские клубы. А все было так просто!»
– Я отправила трех наших девочек… – рассказывала Лойшнер и сделала пальцами жест, будто ей нужно было вытереть каплю с губ. Хотя это было вовсе не так. Он догадался, что она лишь хотела привлечь внимание к своим прекрасным губам.
– Итак, – улыбнулась она, – где найти девушку с особой татуировкой, если ее ищет поклонник? – Она выдержала паузу, словно ждала его реакции, но потом с улыбкой сама ответила на свой вопрос: – Конечно, в магазинах одежды. В парикмахерских салонах. Мы начали поиски от своей двери – в Олденбурге. – Она взяла в руку распечатку и прочитала: – В «Лефферсе», «Заре», «Боните»… Разумеется, мы заходили и в парикмахерские – «Кат Хэйр», «Профи Хэдкраш» или «Бьюти Хэйр Шоп». Но вам это не интересно. Список длинный, – подмигнула она.
Она засунула записку под свою чашку с кофе.
Он сидел, положив ногу на ногу, и она заметила, что он нервно покачивает левой ногой. Этот мужчина, который казался таким сдержанным и пытался произвести впечатление расслабленности, на самом деле был вне себя от волнения.
Она ни на секунду не поверила, что он – поклонник этой дамы. Но что за роль он исполнял, зачем искал ее?
– Ну, не буду утомлять вас историей наших поисков. Они продлились какое-то время. И повлекли за собой определенные издержки. Наконец удача посетила нас в Эмдене, в парикмахерской «Паскаль». Она не их постоянная клиентка, но один раз делала у них прическу, и они еще помнили ее фамилию. К тому же на ней была одежда, которую купишь не везде, а только…
– Будет вполне достаточно, если вы просто назовете мне имя и адрес, – напомнил он, стараясь не слишком повышать голос.
