Книга Сияние, страница 56. Автор книги Кэтрин М. Валенте

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сияние»

Cтраница 56

ЦИТЕРА: Когда вы взяли себя в руки, звук прекратился?

ЭРАЗМО: Нет.

ЦИТЕРА: А вам он что напомнил?

ЭРАЗМО: Шум радио, застрявшего между станций. Он был диффузный, шёл отовсюду. Но всё-таки оставался очень, очень далёким. Надо было шикнуть на всех, чтобы его расслышать. Марианна проверила свои микрофоны, но они были отключены и упакованы, всё тип-топ. Так что мы отправились обратно по койкам и выкинули случившееся из головы.

ЦИТЕРА: А утром?

ЭРАЗМО: Встали в 06:00. Тосты, сосиски, венерианский кофе и никаких проблем в целом мире, и ни звука с небес, не считая тех безумных чёрных птиц, которые поют на мандаринском.

ЦИТЕРА: И это у нас второе декабря, первый день настоящих съёмок. День, когда Северин вступила в контакт с мальчиком.

ЭРАЗМО: С Анхисом.

ЦИТЕРА: Вы же знаете, это не его имя.

ЭРАЗМО: Оно его вот уже год. Достаточно долгий срок, чтобы прилипло.

ЦИТЕРА: Вы хотите узнать, как его зовут на самом деле?

ЭРАЗМО: [изумлённое фырканье] Вообще-то, да. Хочу.

ЦИТЕРА: Туран Кефус.

ЭРАЗМО: [долгая пауза] Имя «Анхис» ему нравится.

ЦИТЕРА: Расскажите мне о ваших первых впечатлениях о нём.

ЭРАЗМО: Я ведь уже рассказывал… Мы провели почти всё утро, устанавливая камеры и осветительное оборудование. Мы с Горацием определили зону покрытия. Оборудование Мари начало капризничать из-за влажности – она здорово отстала от графика. Мы все были заняты… потому что стоило один раз на него взглянуть, и ты уже не мог остановиться.

ЦИТЕРА: Он ходил кругами?

ЭРАЗМО: Вы видели запись. Но в реальной жизни это было… это было просто ужасно. Бедный мальчик. Прошло столько лет, но он всё ещё выглядел ребёнком. Как на тех фотографиях, собранных нами, где Адонис изображался до… события. До катастрофы. Это была по-настоящему необъяснимая вещь. Северин всё твердила, что его кто-то подкармливает. Но я не знаю. Время от времени он как будто… мигал. Исчезал на мгновение, словно где-то закрывались шторки объектива. А потом возвращался так быстро, что ты говорил себе – ерунда, это ведь ты сам моргнул, кретин. Пока мы не посмотрели отснятый материал.

Меня накрыло. Затошнило. Я почувствовал себя так, словно бежал со всех ног и врезался прямо в кирпичную стену. Мы пересекли космос, чтобы его увидеть, и он был в точности такой, как в байках. В точности, как на фотографиях. Не было никакой новой информации. Все преувеличивают, все приукрашивают. Но Анхис был такой странный, что превзойти это оказалось невозможно.

ЦИТЕРА: В котором часу Северин вошла с ним в контакт?

ЭРАЗМО: Думаю, примерно в 13:00. Свет был безупречный; свет на Венере всегда безупречный. Макс считал, ей не надо к нему прикасаться. Он сказал: «Сперва просто попытайся поговорить. Мы же никуда не спешим». И доктор Нантакарн что-то сказала про жертв травмы и о том, что их реакцию на человеческое прикосновение невозможно предсказать. Я, по правде говоря, не слушал. Ринни совершенно точно собиралась обнять этого пацана, спорить было бессмысленно. Ринни не очень-то любила, когда её саму обнимали, но отлично умела обнимать других. Ей нравилось запускать процесс как таковой. Когда она была моложе, то говорила, что с помощью обнимашек можно исправить всё, если подгадать правильный момент и делать это умеючи. А она своё дело знала. Знала назубок.

Позже она уточнила это заявление: «почти всё».

Но она и впрямь попыталась сперва поговорить с ним. Не помню, что она сказала. Какую-то общую утешительную дребедень. Она умела утешать того, кто в этом нуждался. Нуждался в ней. Непросто, если у вас был плохой день, вы потеряли часы или что-то в этом духе. Для маленьких трагедий у неё жалости было в обрез. Но если вас угораздило повстречаться с большой, Ринни спешила на помощь со своими поцелуями. [прочищает горло] Ну так вот. Она сказала какую-то милую ерунду, приступила к обнимашкам, и тут ад разверзся.

ЦИТЕРА: Какой конкретно ад?

ЭРАЗМО: Чёртов пацан завопил как резаный. Я на миг подумал, что сейчас он опять мигнёт и ускользнёт от Северин, но она удержала его на месте. Она его держала, пока он вопил, трясся и впивался в неё ногтями. Как та девушка из сказки. Которая держала Там Лина, пока все злые фейри не промаршировали мимо. Как её звали?

ЦИТЕРА: Дженет.

ЭРАЗМО: [скрипит стул] Быстро же вы. В других обстоятельствах я бы счёл вас интересной персоной, Цит. Дженет. Она его держала, как Дженет, и в это же самое время звук начался опять, но он взревел – совсем не как накануне ночью. Он был громким, как оркестр марширующих музыкантов. И на этот раз абсолютно механическим. Шум машин и голоса. Мы сперва их не расслышали. Мы и близко не разбирали слов в той мешанине атмосферных помех – скачущая, щёлкающая, скрежещущая обратная связь, закольцованная сама на себя, с перекорёженным сверху донизу тембром. Но где-то там, среди всего этого, мы слышали… голоса. Мы все были здорово потрясены – это была та разновидность потрясения, когда ты чувствуешь восторг, прилив жизненных сил и такое дьявольское любопытство, что готов землю рыть в поисках ответа.

ЦИТЕРА: Мы можем уделить несколько секунд руке мальчика?

ЭРАЗМО: [громкий вздох] Столько времени прошло, а я всё ещё не знаю, что и говорить про его руку. Она была отвратительна, вот что я скажу. Я не разглядел её как следует, не сразу. Он продолжал орать, запрокинув голову. Глаза у него были совершенно безумные. Я однажды видел, как лошадь испугалась фейерверка. Когда гаучо её наконец-то догнали, она лежала в луже собственного пота, от паники утратив способность стоять на четырёх ногах. И её глаза, её бедные глаза – в точности как у Анхиса, – так и вертелись в орбитах.

Анхис протянул руку – ту самую руку – к Северин, как будто собираясь её ударить, но она не отпрянула. Я ею так гордился. Сам бы дёрнулся от такого. Я мог думать лишь об одном: «У него рот на ладони». Но это был не рот. Позже он позволил нам осматривать эту штуку сколько угодно. В перчатках и масках, заметьте. Мы не тыкали туда перстами. У него на ладони была дыра, которая не зарастала, или не могла зарасти, или не должна была зарастать, и из неё торчали жуткие извивающиеся ошмётки плоти, похожие на маленькие щупальца, но очень тонкие. Шелковистые. Влажные. Зеленовато-бронзовые. И живые: они двигались сами по себе, тянулись из него. Северин твердила ему, что это пустяки и всё будет лучше не придумаешь. Подарила ему своё самое совершенное Лицо № 124: «Любящая мать». Вместо того чтобы её ударить, он коснулся её щеки своей изувеченной рукой. Это был такой нежный жест, такой… взрослый. И когда он к ней прикоснулся, всё стихло. Он перестал кричать, атмосферные помехи прекратились, и он позволил Северин взять себя на руки. Она унесла его прочь от Мемориала, после чего Маргарета провела осмотр, пока Ринни баюкала его на коленях.

Три следующих дня Анхис спал в нашей палатке. Мы пытались разговорить его, но он молчал. Просто цеплялся за Рин, словно она заменила ему то, вокруг чего следовало ходить кругами. Мы сидели у костра и пели мальчишке все песни, какие только могли вспомнить. Максимо взял его на прогулку и тарахтел без остановки, надеясь, что он, как и положено примату, начнёт подражать большим обезьянам.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация