– Дай и мне попить, – капризно попросил Тутуев, тыкая пальцем в кофейник с шоколадом. – Я тебе ночью за водой-то бегал, когда ты рыдала… Таблетки запить. Никак ты успокоиться не могла, голубка.
Меланья не смотрела на них. «Правдоруб» выдал ее тайну.
– Дай попить, – снова попросил он.
– Сейчас налью тебе.
Катя заметила, что чистая чашка на сервировочном столике всего одна. И два блюдца костяного белого фарфора. Меланья взяла чашку с блюдцем. Но сделала это неловко – у нее дрогнула рука, она выпустила блюдце. И чашка упала на сервировочный столик, ударилась о сахарницу. Тонкий костяной фарфор лопнул. От чашки отскочила ручка.
– Весь сервиз перебили, надо новый достать, – устало произнесла Меланья. – В доме такой разгром.
Катя поднесла чашку к губам и хотела наконец выпить шоколада.
Удар!
Она даже не поняла, что произошло.
Чашка с блюдцем вылетели из ее рук, выбитые Дроздовым, который сорвался из кресла подобно вихрю – ударил снизу, не задев ни пальцев Кати, ни ее кисти. Лишь вылетела чашка, полная горячего шоколада.
Катя вскочила. Меланья вскочила тоже и…
Она толкнула ногой сервировочный столик, но он не опрокинулся, заскользил по полу, тогда она выбросила руку вперед, пытаясь сбросить с него кофейник. И в этот миг Дроздов схватил ее сзади и заломил руку за спину так, что Меланья болезненно вскрикнула. Дроздов оттащил ее подальше от столика.
– Отпусссссссти меня… Ты сссссспятил… – шипела Меланья.
А Дроздов коротко кивнул Мамонтову, тоже сорвавшемуся с места, но еще не осознавшему случившегося.
Мамонтов схватил Меланью, сковывая ее движения, так как это делают бодигарды в чрезвычайной ситуации.
– Всем сидеть на месте. Тихо, – приказал Дроздов. – Столика, посуды и осколков не касаться.
Он достал из кармана мобильный и позвонил.
– Алло, полиция? Это из дома Псалтырникова. Вы у нас были с обыском. У нас новая попытка отравления. Да… моя фамилия Дроздов… да… приезжайте. Мы сами задержали с поличным… при свидетелях. И доказательства, я думаю, вы теперь найдете с легкостью.
Катя без сил опустилась на диван. Она, как и Мамонтов, еще не осознала всего до конца.
Осколки чашки на паркете. Лужица шоколада…
– Вы все умом тронулись, что ли? – неистово закричала Меланья. – Вы что делаете?! Циклоп… Как ты мог только все это вообразить?!
– Не кричи. Не в твоих интересах сейчас орать на весь дом.
– Макар! Макар! – кричала Меланья. – Макар, не позволяй им этого сделать со мной! Макар, спаси меня!
На ее истошный крик сначала прибежала Лариса Суслова, затем Лишаев-Филин, горничная Маша.
А когда возле дома завыли полицейские сирены – полиция прибыла через десять минут, словно там все сидели в засаде и лишь выжидали – на пороге гостиной появились Гала и Макар.
– Мы с озера прибежали, услышали полицейские сирены, – объявила Гала. – Что? Что еще стряслось?!
Ввалились оперативники под предводительством майора Скворцова и сотрудники в синих комбинезонах экспертов-криминалистов. Целая толпа.
– Твоя жена только что на наших глазах пыталась отравить твою новую даму сердца, – объявил Дроздов Макару. – И думаю, это не первое убийство, которое числится за ней. Ты понял, что я имею в виду? Твой отец…
– Меланья?! – Макар не крикнул, а захрипел, словно ему воздух перекрыли.
Он растолкал полицейских и ринулся… Нет, не к жене. А к Кате. И схватил ее так крепко, словно она могла вот-вот развеяться как дым и исчезнуть навсегда.
Глава 36
Признание
Надо отдать должное майору Скворцову – увидев Катю в объятиях Макара, он, как руководитель «операции под прикрытием», ничем не показал, что изумлен и шокирован. Даже бровью не повел. Приказал двум оперативникам забрать у Мамонтова Меланью и надеть на нее наручники. Затем спросил – кто еще сейчас в поместье? Дроздов ответил – все собрались здесь, кроме помощника по хозяйству Кузьмы Поцелуева, который на конюшне. Майор Скворцов велел оперативникам привести Кузьму. Того привели. И Катя, хотя она еще и плохо соображала в этот момент, поразилась реакции поэта и «смотрящего куратора» по совместительству. На губах Поцелуева промелькнула ухмылка – была, и нет…
Скворцов вывел в коридор Ивана Аркадьевича Дроздова и сам лично расспросил его о том, что конкретно произошло. Затем они вернулись в гостиную.
– Эксперты сейчас изымут образцы и проведут токсикологический анализ, – объявил он. – После этого и решим, как действовать дальше. Всем находиться здесь. Комнату не покидать.
Катя поняла – прибыла передвижная химлаборатория. Криминалисты-токсикологи сейчас займутся кофейником, чашками, осколками и шоколадом.
Это были, наверное, самые долгие сорок пять минут на свете. Все ждали. Скворцов ушел к токсикологам, оставив в гостиной криминалистов и оперативников. Макар отпустил Катю, потому что она тихо попросила его об этом. Но встал так, что загораживал собой ее от Меланьи, сидевшей между оперативниками на диване в другом конце гостиной и неотрывно смотревшей на него. Не на Катю, словно той больше не существовало, на мужа.
Все хранили молчание. Все были встревожены, напуганы, сбиты с толку.
Когда ожидание и гробовая тишина уже стали невыносимыми, снова явился майор Скворцов.
– В изъятых образцах присутствуют следы яда, аналогичные тем, что ранее обнаружены нами у Саввы Псалтырникова, – объявил он так, чтобы слышали все.
И двумя пальцами – жестом «виктори» – поправил очки на носу.
И Катя поняла – яд номер два.
Аманитины и фаллоидины.
Бледная поганка.
Все внутри ее заледенело, руки вспотели, кожа покрылась противными мурашками.
Медленный страшный яд, от которого спасения нет.
Вот что уготовила ей она… его жена…
– Это значит, что убийство и покушение на убийство связаны напрямую, – продолжил Скворцов. – Гражданка Смирнова Меланья Андреевна, я задерживаю вас по подозрению в совершении отравления вашего свекра и покушении на второе убийство, произошедшее на глазах трех свидетелей с применением яда в качестве орудия.
– Это все… неправда, – хрипло ответила Меланья. И поднялась с дивана во весь рост, выпрямилась, держа скованные наручниками руки перед собой.
– Нет, правда. И тест сейчас это подтвердил, эксперты получили неопровержимые доказательства вашей виновности. На кофейнике и чашках ваши отпечатки. Где хранится яд, который вы добавили в шоколад? Где вы его прячете?
– Это все ложь. Макар, слышишь, это все ложь!
– Это правда, – повторил Скворцов. – И ваш муж это понял, хотя, может, еще и не принял. Но он это примет как неопровержимый факт. Вы отравили его отца. Вы пытались отравить его знакомую. Я повторяю свой вопрос – где вы прячете яд?
