На Багамских островах живущие на воле атлантические пятнистые дельфины часто играют с исследователями в «а ну-ка, отними». Однажды они появились с живыми спинорогами в зубах. «Дельфины аккуратно держали их челюстями, а потом отпускали, приглашая нас схватить испуганных рыб, – писала Дениз Херцинг. – Но как только один из нас протягивал руку, дельфины демонстрировали свое превосходство в водной среде, делая рывок и хватая рыбу». Удивительно, что эти живущие на воле существа рассматривают людей как достойных товарищей для игр. Это предполагает наличие разума, осознающего разумность других существ. Дельфины на своих условиях преодолевали межвидовой барьер, сами приглашали к игре, сами придумывали игру и устанавливали правила. Они проделывали это много раз. Тем временем испуганная рыба тоже понимала, кого ей нужно опасаться – она пыталась спрятаться в купальных костюмах или между видеокамерой и лицом человека от дельфинов, забавляющихся со своими живыми игрушками. Херцинг говорила, что ей было жалко рыбу, но «из вежливости пришлось вернуть ее дельфинам».
Однажды Кен наблюдал за несколькими косатками, которые сосредоточились на ловле рыбы. Все, кроме молодого самца Д-6. «Он плавал от лодки к лодке, высовывал голову из воды прямо у борта и смотрел на всех, просто красуясь». Когда косатки проплывают мимо тех мест на берегу, где выстраиваются люди, аплодируют и кричат, утверждает Кен, «киты радуются и выполняют акробатические прыжки, устраивая настоящее шоу». Люди бегут вдоль берега, а косатки шлепают по воде хвостом и плавниками, прыгают. Точно так же они ведут себя вблизи наблюдающих за китами лодок, с которых люди приветствуют их. Почему? «Я думаю, – говорит Кен, – мы для них такое же развлечение, как они для нас».
Интеллект, но какой?
Подбирая примеры «когнитивной способности» дельфинов, я вдруг понял, что они так же разумны, как и мы. Примеров сознательного и разумного поведения дельфинов (потому что они сознательны и разумны) столько, что приводить их так же бессмысленно, как примеры сознательного и разумного поведения людей. Потому что такова наша природа. И дельфинов тоже. Общий предок людей и дельфинов жил десятки миллионов лет назад. Тем не менее, несмотря на все ограничения образа жизни в воде, при виде нас они часто приплывают поиграть, а мы приветствуем их и чувствуем в их взгляде что-то особенное. «Там кто-то есть. Это не человек, но разумное существо», – говорит Дайана Рейсс.
Когда речь идет о «дельфинах», нужно помнить, что из более чем восьмидесяти видов дельфинов и китов более или менее тщательно изучались лишь несколько – бутылконосые дельфины, темные дельфины, пятнистые дельфины, косатки, кашалоты и горбатые киты – причем далеко не все популяции. В морях и океанах обитают более семидесяти видов зубатых китов (кашалоты, дельфины и морские свиньи) и около десятка видов больших беззубых китов (вместо зубов у них похожие на сито пластинки, через которые они процеживают воду). Все вместе они называются «китообразными» (происходит от греческого слова, обозначающего морское чудовище). Это морские млекопитающие с дыхалом в верхней части головы. И мы с ними едва знакомы.
Научные исследования интеллекта дельфинов начались не слишком удачно, в результате чего было потеряно целое десятилетие. В каком-то смысле они так и не избавились от влияния первого получившего известность исследователя, который окружил дельфинов ореолом до сих пор не развеявшейся таинственности. Однако дельфины заслужили этот ореол.
В конце 50-х и начале 60-х нейрофизиолог и исследователь мозга Джон К. Лилли познакомил нас с существами, гигантский мозг которых превосходит наш. Это был шаг вперед по отношению к идее, что киты ничего не чувствуют, кроме желания проглотить человека. Но Лилли тоже ошибался. Он заявил, что животное с таким большим мозгом, как у кашалота, должно иметь «поистине богоподобный» разум. Оставим в стороне вопрос о том, что такое «богоподобный» разум и зачем он киту. Лилли ошибочно предположил, что размер мозга напрямую связан с его способностью мыслить.
У разных видов животных мозг обладает разными способностями. Нервные пути и структуры, предназначенные для обнаружения и анализа запахов, занимают значительную часть мозга собаки, но у кита они почти отсутствуют. В то же время огромные ресурсы мозга кашалота отведены на генерирование, обнаружение и анализ звука. Мозг кашалота больше, чем мозг синего кита, а размеры тела в два раза меньше. Как кашалот использует свой выдающийся мозг? Он прокладывает курс для дальней миграции, поддерживает связь с семьей и друзьями на протяжении десятилетий и на расстоянии тысяч километров. Он подготавливает кашалота к погружению на глубину больше полутора километров, управляет перекачкой, распределением и перераспределением крови и кислорода, когда кит задерживает дыхание почти на два часа, отвечает за наблюдение и за координацию мышц при охоте в полной темноте на осьминогов таких размеров, которые могут присниться только в страшном сне. Кашалот может многое, чего не могут люди, и не может многое из того, что можем мы. Это гораздо интереснее и полезнее с практической точки зрения, чем нечто «поистине богоподобное». Как бы то ни было, выражение «богоподобный» было просто неудачной заменой «мы не знаем». Оно прикрывало большую интеллектуальную ошибку в мышлении самого Лилли.
У ученых были серьезные основания критиковать Лилли. Его утверждение, что мы сможем разгадать коммуникативные способности дельфинов – обучив их английскому, – оказалось неверным. Но его представления о превосходстве дельфинов над людьми захватили воображение публики, которая до сих пор ждет подтверждения этого. Возможно, мы втайне надеемся, что кто-то лучший, чем мы, когда-нибудь избавит нас от наших недостатков.
Только в 70-е годы после исследований группы Луиса Германа работы по изучению когнитивных способностей дельфинов обрели реальную основу. Герман продемонстрировал, что гавайский бутылконосый дельфин по имени Акикамаи может правильно реагировать, когда ему показывают произвольный символ (а не изображение) «мяча» вместе с символом «вопрос». Если мяча не было, Акикамаи нажимала на рычажок «нет». Это доказало, что дельфин способен сформировать понятие «мяч», а также опираться на это знание, когда ему показывают символ, используемый для обозначения мяча. То есть дельфины очень умны, как и предполагалось. Что бы это ни значило.
В Институте морских млекопитающих дельфины выучились убирать свой бассейн, обменивая мусор на рыбу. Самка дельфина по имени Келли сообразила, что получает рыбу одинакового размера и за большой клочок бумаги, и за маленький. Поэтому она прятала на дне бассейна под грузом всю бумагу, которую находила. Когда появлялся тренер, она отрывала кусок бумаги и обменивала на рыбу. Потом отрывала еще кусок и получала следующую рыбу. Она экономила на мусоре, создавая инфляцию, чтобы получить больше еды. В Калифорнии точно так же вел себя дельфин по имени Спок – он отрывал кусочки от бумажного пакета, который сунул за одну из подводных труб, и обменивал каждый кусочек на рыбу.
Однажды в бассейн Келли залетела чайка. Келли схватила птицу и стала ждать тренеров. Похоже, люди очень любят птиц, потому что за чайку она получила несколько рыбин. Келли разработала новый план. Во время следующего кормления она спрятала последнюю рыбину. Когда люди ушли, Келли достала рыбу и использовала ее в качестве наживки для чаек, чтобы получить еще больше еды. В конце концов, зачем прятать случайные клочки бумаги, если можно наладить успешную коммерцию, ловя птиц? Она научила этому трюку своего детеныша, тот – своих детей, и дельфины превратились в профессиональных ловцов чаек.
