Тем не менее, хотя землепашцы торжествовали над скотоводами, а на местах свободного обитания животных выросли города, масаи и их стада сегодня кажутся не угрозой существованию дикой природы, а причиной, по которой эта природа все еще существует. Только благодаря неусыпному надзору масаи за своими землями национальным паркам удается зарабатывать такие огромные деньги.
– Вы вдумайтесь: наши слоны до восьмидесяти процентов времени проводят на территориях масаи. Их триста воинов! – Вики молитвенно воздевает руки к небу. – А у нас тут всего сорок егерей.
Слонам в заповеднике тесно, и они вынуждены уходить за его границы. Масаи приходят в заповедник поить скот, когда на их землях нет воды. За пределами парка слоны сталкиваются со скотоводами. Внутри парка они снова сталкиваются со скотоводами. Жутковатая симметричность совместного существования. Встречное напряжение идентичных потребностей.
По мнению Вики, будущее слонов в этом регионе зависит от того, получат ли масаи возможность продолжать свой патронат. Это совсем не означает, что между ними и слонами царит безоблачная идиллия. За сорок лет работы заповедника от рук масаи пали многие сотни слонов.
Слонов они и почитают, и поносят. Они верят, что душа есть только у человека да у слона. Новобрачную, когда ей предстоит покинуть родительский дом, наставляют, чтобы не смела оглядываться, ведь стоит ей посмотреть назад, как из девушки она превратится в слониху. Вот почему у слонихи женская грудь. Когда масаи находят кости слона, то покрывают их травой в знак уважения. Со скелетами простых животных они так не поступают.
Слава о свирепости масаи к чужакам веками давала обитателям этих земель возможность безбедно плодиться и размножаться. Эти территории по сию пору открыты и свободны, и это хорошо. Но даже без решеток и заборов кольцо сжимается, и это плохо.
Земли масаи по большей части поделены. На долю каждого масаи приходится примерно двадцать четыре и три десятых гектара. Среди чужаков немало желающих купить эти гектары. Тот, кто продает, получает деньги, но лишается источника существования. На вырученные за землю доллары можно купить мотоцикл, которому требуется дорогостоящее топливо и который, в отличие от скота, не приносит дохода. Уровень жизни у большинства стремительно падает. Североамериканские индейцы через это прошли. Закон о распределении земли
[30] превратил коренное население США из простых бедняков в нищих. На землях масаи эти анклавы, принадлежащие новым владельцам, либо распахиваются, либо застраиваются туристическими объектами. Турбазы и фермы будут и дальше разрушать ареал обитания диких животных и мешать их беспрепятственному передвижению. Так что это роскошная дорога в никуда.
Аутентичная культура масаи была никак не связана с промыслом слоновой кости. Сегодня бедственное положение и деньги, которые сулят за слоновую кость, превращаются для некоторых в непреодолимый соблазн. В языке масаи есть слово «морани», которое обычно переводится как «молодые воины». Так называют юношей, прошедших обряд инициации. Вступив в эту возрастную группу, они на несколько лет становятся для племени главными защитниками и одновременно зачинщиками конфликтов. Это солдаты. Если молодым солдатам, собравшимся вместе, нечего делать, они начинают дебоширить, например громить витрины или ломать рекламные щиты. Но в этих местах магазинов нет. Значит, бунтарские настроения можно вымещать на слонах. Слоны оказываются жертвами морани по разным причинам: тут и месть, и подростковая бравада, и политический протест.
Вики рассказывает мне про слона по имени Эзра.
– Он за всю свою жизнь мухи не обидел. Даже во время муста запросто подходил к машине, чтобы поздороваться. Сама доброта.
Догадываетесь, чем все кончилось?
– Сорок шесть лет бродил себе по холмам, никого не трогал, в потраве замечен не был. Морани, выступая против политики властей, метнули в него семь (!) копий. Люди долго шли за ним по пятам, но раны были такими глубокими, что он истек кровью. Ему было не помочь, он умер от кровопотери. И каждый раз, как я проезжаю мимо места, где последний раз видела его…
Голос Вики прерывается. Какое-то время мы молча наблюдаем за слоновьей жизнью на болоте. Потом Вики продолжает:
– Это был ответ морани на пренебрежение со стороны властей, и они в своем праве.
Оказалось, что мальчика масаи затоптал африканский буйвол, и представитель администрации Амбосели, которому полагалось оценить размер денежной компенсации, предположил, что ребенка могли убить ради этих денег члены семьи.
– Это было настоящее оскорбление. Члены племени были вне себя. Понимаете, масаи, они же хорошие. И детей своих любят, как все нормальные люди. Человеческая жизнь для них значит очень много.
Представитель Амбосели, кстати, был не из народа масаи, так что все это спровоцировало и межплеменные разборки.
Прошлым летом на глазах у Вики триста морани пришли в парк, чтобы забивать копьями животных в знак протеста.
– Смотреть на это было тошно. И жутко, потому что, когда эти юнцы выходят из-под контроля, мы бессильны и беспомощны.
Самосознание, самоопределение, слоны. Дискриминация, дискредитация, дисгармония.
Но самое главное, слоны Амбосели боятся масаи, и тому есть причины. Стоит им учуять масаи в радиусе восемьсот метров, у животных начинается паническое бегство.
На разных людей слоны реагируют по-разному.
Ричард Бирн и Люси Бейтс в ходе своих экспериментов демонстрировали слонам футболки, которые раньше надевали на себя либо представители народа камба
[31] (будучи земледельцами, со слонами они сталкиваются редко), либо потрясающие копьями масаи, либо сами исследователи. Реакция страха была только на футболки масаи. Вот как сильно развиты у слонов обоняние и умение распознавать запахи. И вот какой ужас внушают им масаи.
Человеческое ухо не очень точно различает слонов по голосам. А вот слоны не просто способны распознавать таким способом до сотни сородичей, но и могут отличать один человеческий язык от другого. Запах репродуктора остается неизменным, доносится ли из него английская речь или слова на языке масаи. Тем не менее, когда слонам включали записи с голосами людей камба, англичан из группы Бирна и Бейтс и масаи, они пугались только последних.
Записанное на пленку звяканье колокольцев, которые масаи вешают на шеи своих коров, ученые проигрывали чуть ли не двум десяткам разных слоновьих семей. Животные тут же застывали как вкопанные, поворачивались на звук и принимались крутить головами, стараясь поточнее определить его источник. Все это время вздернутые вверх хоботы жадно нюхали воздух. Потом они сбивались потеснее, разворачивались и начинали отступать – как правило, бегом – на расстояние не меньше трехсот метров, где занимали оборону, сгрудившись вокруг поставленных в центре слонят. Звуки антилоп гну, которые слонам тоже давали послушать, никак не отражались на их занятиях: они не останавливались и к источнику звука не поворачивались. Вот как хорошо слоны ориентируются в своем мире.
