– Ей было десять лет (поразительное долголетие для волка в условиях дикой природы), но она как-то пробéгала всю следующую весну и лето. Думаю, стая ей помогала.
Волчицы не стало только осенью.
– Когда ощупываешь их кости, то понимаешь, что жизнь у волков – не сахар, и живучести их можно только подивиться.
Даг Смит рассказал мне о волчице-матриархе, которая, несмотря на волочащуюся переломанную лапу, внимательно наблюдала за охотой своей стаи.
– Ей бы забиться куда-то и зализывать раны, так нет, она должна быть в самой гуще событий, должна знать, что происходит!
Волчица, кстати, поправилась, лапа зажила.
– Волк никогда не станет жалеть себя. Никаких «ой, бедный я, бедный!». Он всегда приказывает себе: «Полный вперед!», а если и спрашивает, то не «За что?!», а «Кто на новенького?!».
Внутри волчьей стаи выковывается определенный тип характера. Скажем, Друиды кочевали где вздумается, не ведая границ. Стая Молли облюбовала себе территорию высоко в горах, где летом красота, а зимой белое безмолвие – глубокий снег и сорокаградусный мороз – и ни единого оленя. Изредка попадаются бизоны (по словам Дага, бизоны – «здоровые, как бегемоты»). Через несколько лет волки из стаи Молли превратились в отменных охотников на этих громадин весом под полтонны каждый. Например, во время одной охоты четырнадцать волков настойчиво загоняли бизона в глубокий снег, чтобы лишить его основного преимущества: возможности бить с ноги. Он с легкостью пару раз буквально стряхивал их у себя со спины, но стая не сдавалась, и после девятичасового преследования они получили свою добычу. Бизон – редчайший и почетнейший охотничий трофей для волка, и охотники на бизонов из стаи Молли были самыми крупными из йеллоустонских волков. Очень может быть, что это результат естественного отбора, поскольку ходить на бизона и выживать в условиях круглогодичного холода могут лишь самые могучие экземпляры.
Хищники, как правило, охотятся на животных мельче себя, и только у волка добыча по размеру намного превосходит охотника. Она порой оказывается в пять, а то и десять раз тяжелее волка. Загнать ее в одиночку не получится, для этого требуются совместные усилия. Вот почему волки живут группами. Для волка превыше всего командный дух. Вот откуда их высочайшая степень социализации. Вот почему они так отличаются от всех остальных животных.
Немногочисленные хищники, которые охотятся на дичь крупнее себя по размеру, обычно сбиваются в группы, где существует четкая иерархия и разделение труда. В эту «охотничью элиту» входят гиеновидные собаки, львы, пятнистые гиены плюс несколько видов дельфинов, включая косаток, охотящихся на ластоногих. И еще человек. Он тоже отличается от остальных животных.
Львы нападают по центру и с флангов; задача «фланговых» – посеять панику и, сжимая клещи, гнать жертв на поджидающих их в засаде «центровых». И у львов, как у футболистов, есть те, кто играет в центре поля, есть правые, есть левые. У афалин тоже существует разделение труда: одни дельфины плавают взад-вперед, не давая окруженному косяку сельди рассыпаться и уйти, а другие в это время активно ловят рыбку, причем составы регулярно меняются местами, то есть «едоки» уступают место «загонщикам» и наоборот. Очевидно, смене состава предшествует сигнал, который афалины подают друг другу. А иногда у «загонщиков» роли подразделяются на «ныряльщиков», которые заходят под косяк снизу, и «крайних», на которых ныряльщики гонят сельдь, причем каждая из подгрупп четко выполняет свои функции. Горбачи, или горбатые киты, тоже предпочитают подплывать под косяк рыбы и плавниками взбивать вокруг него кольцо пены. Оказавшиеся в «пенной сети» рыбы от растерянности плотнее сбиваются в кучу, и тут киты подныривают под пенное кольцо и, широко раскрыв пасти, взмывают на поверхность, заглатывая «упакованную» в пену рыбу. Исследователи с изумлением обнаружили, что у горбачей внутри стаи формируется постоянная группа «взбивальщиков», то есть одни и те же особи год за годом слаженно «работают» вместе, четко занимая во время охоты одни и те же позиции. Ученые наблюдали, как стая из восьми горбатых китов за три дня произвела сто тридцать кормовых погружений. При этом у каждого члена стаи относительно остальных было конкретное место, которое он неизменно занимал. Судя по всему, горбачи, так же как и волки, отлично понимают, что кому надо делать и при какой расстановке сил у стаи оптимальные шансы для выживания.
Охота волчьей стаи может на неподготовленного зрителя произвести впечатление хаотического «броуновского движения», когда десяток волков гонит сотню оленей и может показаться, что каждый занят только своей добычей.
Но в этом кажущемся хаосе цель стаи – наметить в стаде единственного оленя, который слабее остальных. Поэтому каждый волк следит за действиями других. Это очень эффективный способ в кратчайший срок определить потенциальную добычу.
У волков существует разделение труда. Матерые самцы бегают медленнее, чем самки и поджарые поярки (вес средней волчицы – 40–50 килограммов; вес матерого волка на четвертом году жизни достигает максимума и составляет 55–59 килограммов, хотя встречаются особо крупные экземпляры весом килограммов под 80, но это редкость). Поэтому погоню за выбранным оленем возглавляют именно волчицы и годовики-поярки, и именно пояркам удается первыми поравняться с жертвой и вцепиться в задние ноги или круп. Их задача – замедлить бег оленя, но завалить его правильно им пока не под силу (причем чем дольше длится погоня, тем опаснее она для волков, которых загнанный олень может либо поддеть на рога и изувечить, либо с отчаянной меткостью пнуть так, что переломает им кости, выбьет зубы или нанесет раны, которые не заживут, загноятся и приведут к гибели от заражения крови). Загнанную жертву должен прикончить вожак, матерый волк, который прыгает из-за спин поярков и волчиц, обходит оленя спереди и в броске перегрызает ему горло.
Начинают охоту тоже матерые – молодняк часто не способен понять стратегию. Рик однажды видел, как Пушок, вожак стаи Джанкшен Бьютт
[52], пытался вывести своих волков на возвышенность, но за ним никто не хотел идти, хотя Рику сверху было видно, что именно там, высоко в горах, притаилось стадо оленей. Пушок, прозванный так за свой роскошный мех, один двинулся вверх по склону и скрылся в чаще. Вскоре оттуда вихрем вылетели переполошенные олени, а за замыкающей взрослой самкой мчался Пушок.
– Олениха в панике допустила несколько тактических просчетов, и Пушок ее почти настиг, – рассказывал Рик.
К этому моменту остальные волки сообразили, что происходит. Матерая волчица, «супруга» Пушка, бросилась через поле и повисла у оленихи на задних ногах. Той удалось ее сбросить, но бег она при этом замедлила, так что Пушок смог нагнать добычу, обойти ее, прыгнуть и вцепиться ей в глотку. Тут подоспел еще один член стаи, и совместными усилиями волкам удалось завалить олениху.
