12 января 1995 года точно на этом самом месте остановился прибывший из Альберты пикап с грузовым прицепом, в котором находились шесть волков, пойманных в Канаде: альфа-пара и четыре волчонка. Впереди у них были два месяца в адаптационном вольере, расположенном в полутора километрах к югу, а потом жизнь на воле.
Выпущенные на волю волки облюбовали для себя долину реки Ламар. Их жизнь проходила на глазах десятков тысяч посетителей заповедника – случай беспрецедентный и для людей, и для волков.
В 1995–1996 годах в естественных условиях обитания оказался тридцать один волк. Таков был итог двадцатилетней борьбы, потребовавшей участия всего Конгресса США и бесконечных судебных разбирательств – все ради того, чтобы просто вернуть на гибнущий от нарушения экологического равновесия квадратик местности ее исконного обитателя и главного охотника.
С возвращением волка Йеллоустон полностью восстановил перечень искони обитавших там млекопитающих. Пумы по собственной инициативе пробрались в заповедник еще в конце 80-х. (Со временем это могли сделать и волки. В 90-е годы на территории Скалистых гор произошло самовосстановление популяции канадского волка.) Сейчас в заповеднике представлены все его коренные жители, все, для кого это родной дом. Волки вернули Йеллоустону былое великолепие. Конечно, работа хищника не всегда красива, но без этой работы нет красоты.
А для чего, по-вашему, заточен клык у волка?
Зачем быстрые ноги антилопе?
Робинсон Джефферс
[60]
Поголовье волков росло, поголовье оленей уменьшалось. Волки помогли осиннику и тополиной поросли воспрянуть от ига ненасытного аппетита многочисленных парнокопытных. С восстановлением растительного покрова по берегам рек вновь расселились бобры, так что вновь было кому слушать, что шепчет ветер в ивах. Водная гладь, возникшая благодаря возведенным бобрами запрудам, стала домом для ондатр, лягушек, саламандр, рыб и уток. Назад вернулись даже прибрежные певчие птицы. Если бы представители йеллоустонской флоры и фауны имели право голосовать, то голоса свои они отдали бы за волков. Пик расцвета популяции волков пришелся на 2005–2006 годы, а потом она начала сокращаться, поскольку экологическое равновесие было восстановлено и в игру вступили другие факторы. Разумеется, это лишь схематичное изложение куда более сложной истории, но в целом схема изложена верно. «Йеллоустон сейчас переживает самую прекрасную свою пору», – писал Даг Смит, под руководством которого начались и продолжаются исследования йеллоустонской популяции волков с первых попыток ее восстановления.
Тут бы и подвести черту.
Но некоторым любителям пострелять в оленей такой хеппи-энд не по вкусу.
«За время, которое требуется человеку, чтобы выпить чашку кофе, волк успевает загнать и зарезать нескольких оленят, – утверждает один из апологетов охоты на оленей. – Это же настоящая кровавая бойня!»
На самом деле за подобными разглагольствованиями стоит не столько стремление защитить оленей, сколько желание получить возможность беспрепятственно их убивать. Находятся те, кто хотел бы видеть в заповеднике звероферму, где оленей подращивают, чтобы потом отправлять их по всей Америке под пули охотников.
После возвращения волков в экосистему Йеллоустона в северных Скалистых горах (к северу от 45° с. ш.) снова появились волчьи тропы. Но сторожкий волчий след мигом взяли западные конгрессмены, и йеллоустонские волки вновь оказались на мушке. Под давлением политиканов Служба охраны рыбных ресурсов и диких животных США официально признала популяцию волков «восстановленной». В 2012 году Конгресс США – на основе прецедентного вмешательства – учел этот факт в дополнении к проекту бюджета, и, как результат, Canis lupus, или волк обыкновенный, был изъят из списка исчезающих видов. Всего за полгода после изменения природоохранного статуса от пуль и капканов охотников в Монтане, Айдахо и Вайоминге погибли более пятисот пятидесяти волков из популяции, общая численность которой составляла тысячу семьсот животных. На западе США самая распространенная причина гибели волков – смерть от руки человека. В Йеллоустоне половина волчьих смертей на совести человека, остальные – результат волчьих драк. (Для волков это нетипично. В первые годы программы по восстановлению популяции избыточное количество крупной дичи привело к перенаселенности, поэтому стычки стай происходили чаще обыкновенного.) Но за пределами заповедника от рук охотников погибают 80 % волков. По горькой иронии судьбы, отстрел волков часто заставляет уцелевших членов стаи резать больше скота, потому что, лишившись опытного вожака, бесконтрольные оголодавшие волки начинают активнее шастать в округе.
Судя по данным передатчика на радиоошейнике Ноль-Шестой, 95 % отведенного ей времени жизни прошли в границах Йеллоустонского национального парка. В течение охотничьего сезона 2012 года охотники подстрелили семь волков, носивших ошейники с дорогостоящими радиопередатчиками, надетыми на территории заповедника. У общественности есть серьезные основания предполагать, что во время охоты были использованы данные радиоперехвата. Это не паранойя и не теория заговора, просто зайдите на веб-сайт HuntWolves.com и найдите следующий лайфхак: «при наличии возможности запеленговать радиоошейник ищите сигнал в диапазоне 218.000–219.000 МГц с шагом в 0,005 МГц».
– Отражается ли это на наших исследованиях? Несомненно, – заявил Даг Смит в интервью газете The New York Times. – Это просто удар в спину.
Из всех йеллоустонских волков Ноль-Шестая была самой знаменитой, самой популярной среди туристов. Спустя несколько дней после ее смерти The New York Times опубликовала статью «Поминальный вой» – по сути, некролог по Ноль-Шестой. Но если об усопшем человеке полагается говорить «либо хорошо, либо ничего», в некрологе волчицы-матриарха приводились мнения тех, кто не испытывал к убитой и скорбящим по ней лютую ненависть. Кто-то клеймил любителей волков «дикарями» и «безбожниками». Президент Ассоциации стрелкового спорта штата Монтана сравнивал Ноль-Шестую с «маньяком, разгуливающим по Центральному парку» и готовым «…перерезать горло неосторожным туристам». А Натан Варлей из города Гардинер в штате Монтана, сотрудник туристической компании, предлагающей экскурсии по волчьим тропам Йеллоустона, сокрушался, что охотники убили волков, стоивших «миллионы долларов». К слову, большей частью своего заработка он обязан многочисленным любителям волков, нанимающим его в качестве проводника по заповеднику.
Миллионы долларов, говорите? По статистике, которую приводит журнал «Йеллоустон сайенс», «…специально ради того, чтобы увидеть и услышать волков, в заповедник ежегодно приезжают девяносто четыре тысячи туристов», а ежегодный доход от туризма трех прилегающих к заповеднику штатов «составляет в совокупности тридцать пять миллионов пятьсот тысяч долларов». Для сравнения: рыночная стоимость зарезанного волками скота (сумма, которую владельцы ранчо получили бы, продав его на убой) не превышает «шестидесяти пяти тысяч долларов в год». Давайте посчитаем: девяносто четыре тысячи туристов, которых интерес к волкам заставляет тратить в среднем по триста семьдесят пять долларов с человека – то есть убытки скотоводов легко покрыть, взяв от трат каждого туриста каких-нибудь семьдесят центов. «Если сопоставить экономический эффект от развития туризма с ущербом от сокращения поголовья крупного рогатого скота и охоты на крупную дичь, то мы имеем положительный нетто-эффект программы по восстановлению популяции волков, с учетом прямых затрат ориентировочно составляющий тридцать четыре миллиона долларов».
