Мне доводилось многократно наблюдать, как чайки разделывают моллюсков, прицельно швыряя их на прибрежные камни, шоссе, плоские крыши. (Ключевое слово – «плоские». Мои многострадальные соседи знают: раз крыша их дома подвергается массированной бомбардировке с воздуха, значит, морские гребешки в этом году уродились на славу. У нас, слава тебе господи, крыша двускатная.)
Стервятник обыкновенный, чтобы добавить в свой рацион содержимое найденного страусиного яйца, разбивает его скорлупу камнем. Американская зеленая кваква
[67] ловит рыбу «на живца» или «на блесну», используя в качестве приманки насекомых или выдернутое и специально брошенное в воду перышко, а иногда даже хлеб. В сети можно посмотреть поразительное видео с кваквой
[68], которая ловит рыбу на хлеб, но размениваться на мальков не хочет. Раз за разом она бросает в воду кусок хлеба и тут же выхватывает его, потому что клюет всякая мелочь, но наконец ее настойчивость вознаграждается и ей удается выхватить из ручья по-настоящему крупную рыбу.
Горбатые киты, или длиннорукие полосатики, бьют плавниками по воде, чтобы загнать косяк рыбы, на которую охотятся, в «пенное кольцо» и, не давая добыче опомниться, заглатывают ее. Для этого кит подныривает под «пенное кольцо» с открытой пастью, глотает добычу вместе с водой и поднимается на поверхность, взметывая к небу фонтан из дыхала – это одно из самых впечатляющих зрелищ в мире.
А вот факт практически неизвестный: обитающие на Багамских островах дельфины афалины молотят плавниками по песку, добиваясь, чтобы со дна поднялся вихревой столб, похожий на торнадо, который скользит по горизонтали и в какой-то момент зависает. Дельфины тут же бросаются разрывать дно там, где «мини-торнадо» прекратил движение, потому что он зависает над зоной пониженного давления, а оно указывает на то, что внизу есть углубление или полость, где может прятаться рыба. Получается, что дельфины специально запускают «торнадо», чтобы находить места скопления рыбы, для них это инструмент придонной разведки. «Я не могла поверить своим глазам, – пишет Дениз Херцинг, – но, как выяснилось, багамские афалины проделывают такие вещи постоянно».
У многих животных, пользующихся подручными средствами, технологический прорыв начинается с игры, когда они просто возятся с камушками или палками. Ребенок тоже, прежде чем научиться говорить, сперва лепечет, а постижение внешнего мира у него идет через игру с кубиками, когда безо всякого давления извне он исследует собственные возможности.
Мне попалась интереснейшая видеоиллюстрация к научной статье, где какаду Фигаро, которому дали побег бамбука, делает и доводит до ума приспособление, похожее на импровизированные садовые грабли, чтобы захватить ими и затащить внутрь клетки разложенные снаружи лакомства. (В эксперименте участвовали еще два попугая, но никаких граблей из бамбука они делать не стали, что лишний раз доказывает, как мы похожи. Талант – товар штучный: что у нас, что у пернатых он редкость.) Меня поразила самка орангутана, воспользовавшаяся пучком соломы, чтобы замести внутрь еду, которую специально положили так, чтобы она не могла до нее дотянуться. Но ведь голубые сойки тоже проделывают нечто похожее: когда птице надо смести в одну кучу разбросанные крошки, она делает это с помощью найденного куска бумаги, который разрывает на полоски.
Среди рыб такое тоже случается. Например, некоторым видам губанов подводные камни и кораллы служат «наковальней» для того, чтобы разбивать морских ежей, моллюсков и ракообразных. Кстати, коэффициент энцефализации
[69] у губанов довольно высок и вполне сопоставим с аналогичным показателем у птиц и приматов, которые пользуются орудиями труда. Некоторые цихлиды
[70] и сомообразные приклеивают икру к листьям водорослей или небольшим камушкам, которые в случае опасности утаскивают из гнезда. Рыба-брызгун выпускает изо рта струю воды, которой сбивает живущих в листве прибрежных растений насекомых.
Можно встретить случаи использования орудий труда и среди насекомых, причем их действия носят настолько нетривиальный, очевидно сознательный и даже остроумный характер, что просто диву даешься. Муравьи, например, обнаружив истекающий соком подгнивший фрукт, уходят и возвращаются с абсорбентами: листьями, песчинками, щепочками мягкой древесины, – которые пропитывают соком и в таком виде доставляют жидкую субстанцию в муравейник. Некоторые виды муравьев заваливают входы в муравейники конкурентов песком, то есть, по сути дела, ставят конкурирующей фирме палки в колеса, заставляя их тратить время и силы на расчистку. А есть муравьи, которые специально выманивают из нор земляных пчел. Энтомолог Джон Д. Пирс описывает их действия так: «Обнаружив пчелу-андрену, муравей несколько секунд выждал у края норки, а потом пошел бродить окрест и через какое-то время вернулся с кусочком грунта <…> Подойдя точно к краю норки, он секунду словно бы колебался, а потом сбросил туда свою ношу».
Переведя дух, муравей отправляется за новой порцией грунта. Тем временем подоспели другие муравьи. Андрена уже на поверхности, она грозно вытягивает верхние челюсти-жвалы. Все это очень похоже на битву с драконом, только в миниатюре. Пчела пытается разить врагов из своего разоренного гнезда, но под натиском атакующих муравьев гибнет.
Некоторые осы прячут в подготовленную норку-камеру парализованную ядом добычу, откладывают сверху яйцо и с помощью камушков или земляного кома замуровывают норку. Личинка, вылупившись, будет питаться оставленной для нее жертвой. Опять читаем у Пирса: «Основной ком помещается глубоко внутрь и поверх засыпается всякой мелочью <…> Иногда самка осы утрамбовывает материал с помощью камушка, чтобы получилась плотная затычка».
Полужесткокрылые клопы-хищнецы, когда охотятся на термитов, прибегают к камуфляжу, для начала наклеивая на себя куски термитника, чтобы по запаху сойти за «своих». Потом, поймав термита и высосав его внутренности, хищнец держит пустой хитиновый панцирь перед своей головой и «слегка покачивает им, явно стараясь привлечь внимание». Стоит привлеченному термиту вцепиться в панцирь, хищнец начинает планомерно отступать, утаскивая термита из термитника. Едва голова термита оказывается в досягаемости, хищнец бросает панцирь-приманку и впрыскивает жертве яд.
Это лишь несколько примеров использования насекомыми орудий труда. И мы еще ни словом не обмолвились об их домах – термитниках, муравейниках, пчелиных и паучьих гнездах, – об их конструкторском совершенстве, системе вентиляции, производстве корма, системе поддержания температуры. Значит ли это, что пользующиеся орудиями труда насекомые отличаются изрядным умом? Или, напротив, что для изготовления орудий труда интеллект не требуется? Или что подобная деятельность не производит особого впечатления, потому что заняты ею безмозглые букашки? И что творится у этих безмозглых букашек в головах? Мы можем считать их наделенными сознанием? Если можем, то до какой степени? Как они принимают решения, как оценивают собственные действия, как понимают, удача это или провал? Значит ли это, что человеческий мозг принимает решение без участия разума или сознания (есть и такая точка зрения), а мы потом верим, что совершили действие осмысленно?
