По части изготовления орудий труда человеку нет равных, но по иронии судьбы среди животных он самый беспомощный. Ни спать, ни есть, ни даже испражняться без приспособлений и подручных средств, призванных помочь нам справиться с ситуацией и достичь намеченной цели, мы не в состоянии. Если голый человек на голой земле сможет продержаться хотя бы одну ночь, не имея никаких дополнительных инструментов для выживания, ему придется немедленно начать каким-то образом эти инструменты делать. Но делать-то мы не приучены, человек все больше пользуется тем, что сделал для него кто-то другой. В окружающей природе мы вряд ли найдем то, из чего можно изготовить кусок веревки, нож, одежду или развести огонь. Никто из нас не умеет изобретать. Я сейчас сижу за компьютером, но знать не знаю, как он работает или как его делали. Homo sapiens, конечно, звучит гордо и производит впечатление, но отдельно взятая особь вряд ли способна сшить рубаху, даже если завалить ее рулонами любых тканей.
И тем не менее мы гордимся коллективными достижениями человечества, к которым каждый из нас лично ни малейшего отношения не имеет и которые большинство просто не в состоянии понять. А вот личной ответственности за коллективные грехи человечества мы не чувствуем. В XX веке одни представители цивилизованного человечества уничтожили более ста миллионов других представителей все того же цивилизованного человечества, и в XXI веке радикального оздоровления ситуации не намечается. Нам больше по вкусу ставить во главу угла способность человека строить самолеты или делать компьютеры, – весь этот «нас возвышающий обман» в первую очередь для тех, кто понятия не имеет, как же именно построить самолет или сделать компьютер. Собаки не знают, что машины делают люди. Они не знают, что требуется для того, чтобы сделать машину, не знают, что за этим стоит горнорудная и химическая промышленность, металлургия, работа инженеров-конструкторов, сборщиков, не знают ни производителей, ни дистрибьюторов, то есть, по сути, практически ничем не отличаются от тех из нас, кто просто садится в авто и жмет на газ.
Волчья песнь
Мы движемся на восток. На белом снегу долины уже отчетливо заметно красное пятно, над которым кружит черное воронье. Я смотрю в зрительную трубу: волки из стаи Ламаров с окровавленными мордами энергично вгрызаются в тушу только что заваленного лося, который стремительно превращается в собственный скелет. Острые лосиные рога потеряли горделивый вид, изувеченная голова мордой вверх лежит рядом на снегу, как охотничий трофей. Похоже, воронам и сорокам мало что достанется. Но, судя по их терпеливому ожиданию, им и того хватит: доедать остатки – их основной способ пропитания. Всего возле туши девять волков, семеро из них уже насытились и с довольным видом растянулись на заснеженной земле.
Время немного пофилософствовать. Лось, бьющийся за жизнь, становится плотью, костями и нервами волка, чья вечная цель – догнать и убить животное, бегущее от смерти, от судьбы, которую вершат такие же живые существа, как и он сам. Говоря на языке «Звездного пути», Хищник предопределяет участь Борга
[71]. В небе над жертвой с карканьем кружатся создания, чьи тела тоже сотканы из плоти лося. Проходит время, и Хищник гибнет. То, что когда-то было убитым лосем, а потом превратилось в волка, ворона или медведя, теперь прорастает травой, и по отношению к ней хищником становится уже сам лось. Он ест эту траву, и трава входит в его кровь и плоть: одно из многих колес Вечности совершает полный круг. И это вечное вращение колес способен прервать только человек – питающийся Боргами Супер-Борг.
Я топаю ногами, пытаясь понять, отмерзли они окончательно или нет. Пока волки предаются сытому сну, мы, наблюдатели, ждем их пробуждения, смотрим по сторонам, болтаем, чем-то перекусываем, обсуждаем, у кого теплее ботинки и рукавицы, – в общем, делаем все что угодно, только не греемся. Рик рассказывает мне историю о годовалом слабеньком волке по имени Треугольник – так его назвали из-за белого треугольника на груди. Времена у стаи тогда были тяжелые. Волки совершенно обессилели от чесотки, вдобавок соперники только что убили их матриарха.
Однажды утром годовик Треугольник и его сестра трех с половиной лет столкнулись с тремя чужими враждебно настроенными волками. Брат и сестра бросились бежать и – то ли специально, то ли поддавшись панике – разделились. Агрессоры кинулись в погоню за сестрой. Она бегала быстрее всех в стае, но один из волков все же нагнал ее и повалил наземь. Вырвавшись, волчица вскочила на ноги и со всех сил помчалась в сторону реки. И еще дважды ей удавалось выскользнуть.
В четвертый раз все три брата-волка набросились на нее одновременно. Поверженная, она отчаянно отбивалась. Двое волков, злобно тряся головами, кусали ее за живот и бедра, а третий, самый большой, готовился сомкнуть мощные челюсти на горле.
Внезапно большой волк отстранился – зубы уперлись в радиоошейник волчицы. Быстро сообразив, в чем дело, он поменял положение челюстей, но не успел нанести смертельную рану. Глядя в зрительную трубу, Рик с изумлением увидел маленькое черное пятно – кто-то вмешался в борьбу и спутал планы агрессоров. Это был слабый, болезненный Треугольник – он примчался, чтобы вырвать сестру из лап смерти.
Его появление ошарашило нападавших: от неожиданности они отпустили волчицу. Она мигом вскочила на ноги и побежала к реке. Конечно, Треугольник сумел отвлечь волков лишь ненадолго – на берегу они нагнали ее, и все четверо начали барахтаться в воде. Треугольник снова смело бросился сестре на помощь. Воспользовавшись общей неразберихой, она в несколько прыжков преодолела реку и понеслась по долине на север, стремясь в свое семейное логово.
А все три волка пустились вслед за Треугольником. И в этой, пожалуй, самой странной за всю историю заповедника гонке маленький и слабый годовалый волк сумел оторваться от преследователей. В конце концов они сдались и медленным шагом направились по долине в сторону юга.
Сестра Треугольника вернулась домой спустя полторы недели. Она выздоравливала. Треугольник продолжал охотиться и еще несколько месяцев бегал вместе со стаей. Но зудящая чесотка и раны, полученные во время борьбы, окончательно подорвали и без того слабое здоровье. Он не сумел выжить.
Рик считает его героем.
Хм. Человека можно назвать героем, это да. Но разве молодой волк, ввязываясь в борьбу, мог о чем-то думать?
– Героизм – это не мысли, а дела, – говорит Рик. – Представьте себе пожарного, который врывается в горящий дом, чтобы спасти незнакомого ребенка. Разве у него есть время для раздумий? Герой – это тот, кто рискует своей жизнью ради другого. Треугольник, молодой и слабый, не раздумывая бы умер за свою старшую сестру. Добавить здесь нечего.
Проспав пару часов, волки просыпаются и приветствуют друг друга с радостным воодушевлением. Потом отбегают совсем недалеко и начинают выть. Мы замолкаем и зачарованно слушаем. Волчья песнь завораживает, она полна глубоких чувств – и вместе с тем совершенно необъяснима. Голоса колеблются, взлетают и падают, в них звучит и радость, и скорбь. Это похоже на волшебство.
