Я отрываю взгляд от текста и задумываюсь. Может, меня тоже надо убить – ведь я столько раз ужинал курицей? Статья рассказывает о других случаях, не связывая прошлые смерти с усиливающимся хаосом в сообществе волков, который мы наблюдали всю зиму и все лето и который привел к последним событиям.
Еще две особи из стаи Ламаров были застрелены прошлой осенью во время охотничьего сезона в Вайоминге, причем одна из них была альфа-самкой. Всего в прошлом году охотники из окружающих парк штатов застрелили двенадцать волков, которые часть времени проводили в Йеллоустоне. Шесть из двенадцати волков носили ошейники.
Так закончилась печальная история Восемь-Двадцать, рано повзрослевшей волчицы, которая в лучшем мире могла бы вырасти, созреть и встать во главе сплоченной стаи. Но она так и не поняла – несмотря на смерть дяди и своей знаменитой матери, – что люди могут быть убийцами.
К хорошим новостям – если вы любите волков, как люблю их я, – можно отнести то, что Семь-Пятьдесят пять наконец образовал прочную пару с Угольком. Она имела самый низкий статус в стае Джанкшен. И ей стоит посочувствовать. Приветствуя друг друга, они с Семь-Пятьдесят пять радостно виляют хвостами, и вид у них явно счастливый. Среди всех этих смертей и трагедий их ежедневный ритуал приветствия внушает оптимизм. Их преданность друг другу очевидна. Мы ее чувствуем.
Несмотря на катастрофу, которая обрушилась на него самого и всю стаю прошлой осенью и должна была погубить его, Семь-Пятьдесят пять будет жить. Через два года после того, как он лишился своей подруги, брата, стаи и территории, я закончил эту книгу. В тот же день я зашел на страницу журнала Йеллоустонского парка, который ведет Лори Лайман. И нашел его. Семь-Пятьдесят пять жив и здоров, он выжил несмотря ни на что. Мне вспомнились восхищенные слова Дага Смита.
– Волки выносливые, – сказал он тогда. – Очень выносливые.
Домашняя прислуга
В характерах, способностях и социальных отношениях волков я видел самостоятельных собак, которым выпала возможность повзрослеть и самим определять свою жизнь. У них есть семьи, социальная иерархия, политика и амбиции, они сами принимают решения и добывают себе пищу. Они хозяева своей жизни; иногда они жестоки и грубы друг с другом, а иногда дружелюбны, лояльны и готовы прийти на помощь. Они знают, кого защищать, а кого атаковать. Они самостоятельны, и их лучшие друзья – они сами. Никаких поводков. Никаких мисок с едой. У них есть свобода, а вместе со свободой приходит риск. У них в избытке и того и другого. Они всегда играют всерьез.
Глубокое сходство с собаками объясняется тем, что все собаки – это одомашненные волки. Коммуникативные позы, которые мы наблюдаем у собак – они приседают, приглашая играть, опрокидываются на спину или поджимают хвост, демонстрируя покорность, – все это характерное для волков поведение, которое сохранилось при одомашнивании.
Очень важное замечание: «одомашненные» животные генетически отличаются от своих диких предков, что является результатом селекции. Например, в зоопарках содержатся в неволе дикие животные, а на фермах – домашние. В питомниках растут дикие растения, на полях – домашние. «Одомашненный» не означает прирученный. Волк, рожденный в неволе, выкормленный из бутылочки и абсолютно ручной, все равно остается диким животным, живущим в неволе; он не одомашнен. Попугаи, которых люди держат у себя в домах, даже разведенные в неволе, – не домашние птицы.
Одомашнивание предполагает намеренное создание человеком пород животных или сортов растений, не существующих в природе. В прошлом это достигалось с помощью селекции, но сейчас применяется и генная инженерия. Фермеры, разводчики животных и исследователи выбирают нужные характеристики и воспроизводят их. Они скрещивают особей с этими характеристиками, в результате чего получаются разные породы домашних кур, коров, свиней, голубей, лабораторных крыс, терьеров, разводимого лосося, сорта риса, пшеницы и так далее, которые генетически отличаются от своих диких предков, сформировавшихся естественным путем.
А вот одомашнивание собак – особый случай, очень интересный. Возможно, собаки – единственные существа, которые одомашнили сами себя. А может быть – не единственные.
Таким образом, все собаки произошли от одомашненного серого волка, живущего в дикой природе. Одомашнивание происходило всего лишь несколько раз – а может, и вообще один – около пятнадцати тысяч лет назад. Все собаки – это домашняя разновидность волка. Чрезвычайно изменчивая разновидность. Многие породы собак настолько не похожи на волков, что поначалу ученые считали их отдельным видом. Систематики назвали домашнюю собаку Canis familiaris. Серые волки получили название Canis lupus. Совершенно очевидно, что породы собак – грейхаунд, мастиф, такса – генетически отличаются друг от друга. Но когда ученые стали изучать ДНК собак, выяснилось, что, несмотря на огромную разницу во внешнем виде, генетические различия у них минимальны. Конечно, можно поставить под сомнение определение «видов» (многие так и делают). Но генетически волк почти не отличается от домашней собаки. Разница настолько мала, что ученые изменили латинское название собак, вернув им Canis lupus и таким образом напоминая нам, кем они были до того, как мы взяли их к себе, и кем они по-прежнему остаются. Теперь собаки – это Canis lupus familiaris. Волк. Но термин familiaris указывает, что это «наш» волк.
Когда люди впервые осознали, что собаки – прямые потомки серых волков, они представили, как первобытные люди находят щенков волка, приносят их в пещеры и делают первыми домашними любимцами. Но, насколько нам известно сегодня, все происходило иначе: сами волки держались поблизости от становищ и пещер, подбирая выброшенные кости и остатки разделанных туш. Менее пугливые подходили ближе, и им доставалось больше еды. Сытые особи могли вырастить больше щенков, и многие из них наследовали смелость от родителей. Эти щенки, немного отличавшиеся от остальных, росли поблизости от людей, что способствовало более дружелюбным отношениям.
Для людей оказалась ценной склонность волков поднимать тревогу при появлении незнакомцев или хищников. Люди поощряли таких сторожей, оставляя им больше еды. Хорошее питание помогало выжить большему числу щенков, дружелюбно настроенных к людям.
Этот процесс длился несколько веков. Ориентированные на людей, волки специализировались на использовании человека как нового ресурса. Стоянки человека стали местом их обитания. Дружелюбные особи получали больше еды. В конечном итоге они стали регулярно заходить на стоянки, начали охранять их как свою территорию, а также сопровождать людей на охоте. Гены дружелюбия распространялись.
Современные исследователи убеждены, что именно так появились собаки; первыми пойдя на сближение, волки невольно одомашнили себя.
Собаки понимают человека, например когда тот указывает направление, лучше, чем даже шимпанзе, – как это ни удивительно. (Слоны тоже следуют указаниям человека.) Волки тоже способны по подсказке людей находить спрятанную пищу, причем без всякого обучения. Иногда волки показывают лучшие результаты, чем собаки. Как бы то ни было, живущие на свободе волки должны хорошо понимать, на что направлено внимание сородичей. Собаки отлично понимают, на что направлено внимание человека, и поэтому, если вы бросите мяч и отвернетесь, ваш пес принесет мяч с той стороны, куда вы смотрите. Но что еще важнее, ученые, изучающие волков, утверждают, что «одомашнивание не является необходимым условием для человекоподобного социального познания». Человекоподобное социальное познание – запомните эти слова.
