Чула однажды облаяла скульптуру собаки в натуральную величину, но только один раз: понюхав, она поняла, что форма ее обманула. Собака – или, скажем, слон – часто определяет аутентичность объекта по запаху. Пес, который любит гоняться за кроликами, один раз ткнется носом в фарфорового кролика. Совершенно очевидно, что он узнает кролика по внешности, но он слишком умен, чтобы его обманула подделка. Собака не признает уткой объект, который выглядит как утка и крякает как утка, если он не пахнет как утка.
Эти короткие истории показывают, что собаки превосходно умеют отличать разумные объекты от неразумных. «Теория разума». Невозможно переместить в лабораторию плавающих лебедей или стаю ныряющих уток. Иногда вместо «тестирования» животных в неволе или в искусственных условиях, где они не могут быть самими собой, мы может просто сформулировать интересующую нас идею, а затем наблюдать за животными в дикой природе, в естественных ситуациях. Демонстрируют ли они понимание того, что у других есть другие мысли и намерения и что их можно обмануть? Да. Это происходит вокруг нас двадцать четыре часа семь дней в неделю, но мы не замечаем очевидного. Вы должны держать свои глаза открытыми. Психологи, работающие в лабораториях, и изучающие поведение философы, похоже, зачастую просто не знают, как работает восприятие в реальном мире. Мне бы хотелось, чтоб они вышли из своих лабораторий, наблюдали и получали удовольствие.
Секс, ложь и ревнивые птицы
Наши две молодые собаки переехали к нам из приюта весной. За лето они выросли. В теплое время года они могли свободно выходить из дома и возвращаться через приоткрытую дверь. Им почти никогда не приходилось просить, чтобы их выпустили. В тех редких случаях, когда дверь была закрыта, а они хотели выйти, собаки просто стояли у двери; они никогда не лаяли, чтобы кто-то их выпустил. Последний раз они выходили около десяти часов вечера, затем поднимались в спальню, где устраивались на ночлег на своих ковриках. Они отдыхали до самого рассвета, а с первыми лучами солнца просыпались и будили нас. Однажды в октябре, в их первый год жизни в нашем доме, мы вернулись домой позже, чем рассчитывали, и покормили собак необычно поздно. Сбитые с толку нарушением режима, они проснулись в четыре утра и спустились вниз, к двери. Я понял, что их нужно выпустить, потому что одна из них залаяла. Раньше они никогда не лаяли, просясь на улицу, в этом не было необходимости. Почему же они подали голос? Вероятно, они понимали, что мы спим наверху и нужно привлечь наше внимание к закрытой двери. И собаки отправили сообщение, которое мы получили и поняли, – по определению это и есть коммуникация.
Когда моя жена Патриша первый раз привезла собак в наш домик в Лейзи-Поинт, я жил там уже несколько дней. Прибыв на место, Чула заметила мою машину и тут же направилась к ней, разыскивая меня. Я как раз отправился на прогулку, но взволнованная Чула обежала все комнаты в доме, надеясь – так показалось Патрише – найти меня и поздороваться.
Вы не можете знать, о чем думает ваша собака, – за исключением тех случаев, когда вы это знаете. Вы оба понимаете, что происходит, когда собираетесь идти на прогулку или ехать в машине или когда намерены угостить собаку остатками со своего стола. Разумеется, в большинстве случаев я не знаю, о чем они думают. Но в большинстве случаев я не знаю, думает ли моя жена о том, как сильно она меня любит, или размышляет, что бы ей хотелось на ужин. Но она может сказать мне об этом. Любовь и ужин занимают мысли и наших собак, но их способности выразить свои мысли ограниченны. Чуть лучше они умеют это демонстрировать. Тем не менее у них есть свои мысли. И нескольких слов и жестов, а также любви и доверия нам достаточно для совместной жизни.
Джуд – самый милый пес из всех, что мне приходилось видеть, но не самый умный. Мы называем его «поэтом», поскольку он всегда рассеян, словно погружен в мечты. По крайней мере, мне так кажется. Однажды я взял их с Чулой на пробежку по берегу. На полпути к берегу они уловили запах оленя и исчезли в лесу на вершине обрыва. Как правило, минут через пять они возвращаются. На этот раз их отсутствие затянулось; прошло двадцать, потом двадцать пять минут. Я их все время звал, наконец не выдержал и вскарабкался на обрыв. Ничего. Затем я увидел Джуда, который со всех ног мчался по пляжу в том направлении, в котором мы шли, когда они отвлеклись.
Это было странно. Чула всегда бежала впереди Джуда и первой начинала искать меня. Я окликнул Джуда, и он остановился, а потом бросился мне навстречу по заросшему лианами склону. Спустившись на пляж, я пристегнул поводок. Но где же Чула? Я начал волноваться. Меня охватили дурные предчувствия: она могла пораниться, ее мог кто-нибудь увести, решив, что собака потерялась, ее могла сбить машина. Минута проходила за минутой, но Чулы не было. Может, она вернулась к машине? Джуд пару раз уже так поступал. Я решил, что пройду полмили до машины и, если Чулы нет, оставлю там Джуда, а сам вернусь.
Джуд сопротивлялся. Он явно не желал менять направление. Совершенно очевидно, он тянул меня в ту сторону, куда мы все первоначально направлялись. Потому что ему нравилось гулять? Маловероятно. Обычно после такой пробежки он держался рядом со мной и был готов вернуться домой. Его настойчивость была странной. Затем вдалеке – гораздо дальше, чем я когда-либо доходил, – я увидел Чулу, которая неслась со всех ног, зигзагами. Какое облегчение! Однако она бежала не к нам, а от нас. Я позвал ее как можно громче и замахал руками, надеясь, что ветер донесет до нее мой голос.
Чула услышала, мгновенно развернулась, заметила, что я машу руками, и бросилась к нам. Похоже, она думала, что все то время, которое они провели в лесу, я продолжал идти в прежнем направлении – именно так обычно бывало во время их коротких отлучек. Вероятно, она вернулась на пляж в том месте, где рассчитывала перехватить меня. Судя по тому, как быстро она бежала, Чула пыталась меня догнать. Знал ли Джуд, что она там? Может, он боялся, что я брошу Чулу? У меня нет возможности выяснить, но именно об этом свидетельствуют его действия. Да, малыш, речь идет о тебе (он лежит рядом с моим письменным столом, когда я пишу эти слова). Оглядываясь назад, я прихожу к выводу, что собаки все время знали, что делают; растерялся только я.
Я прерву свой рассказ о собаках, чтобы сообщить о подборке новостей из журнала «Сайенс», где упоминается статья под названием «Собаки не читают мысли». А кто читает? Разве это новость? Как если бы эксперимент показал, что собаки обладают даром ясновидения? Предположительно статья рассказывала об эксперименте, «демонстрирующем, что собаки продолжают доверять людям, которые их обманывают, и поэтому так называемая „теория разума“ не про них». Мы преодолеем искушение спросить, обладают ли разумом клиенты Берни Мэдоффа или жертвы любого мелкого мошенника. Неужели автор хочет сказать, что мы никогда не верим ненадежным людям? Иногда мы склонны применять очень странные двойные стандарты: начинаем с предпосылки, что другие животные не так умны, как люди, а затем требуем от них высоких достижений. Кстати, похоже, эксперимент продемонстрировал совсем не то, о чем говорилось в новостях.
Исследователи протестировали две дюжины собак. В эксперименте использовались два ведра, которые пахли одинаково – едой. Позади каждой пары ведер стоял незнакомый собаке человек. Половина людей всегда указывали на ведро с угощением, половина – на пустое ведро. За пять сеансов собаке предоставлялось сто попыток. Те, кто говорил правду, и лжецы чередовались в произвольном порядке. Собаки следовали указанию того, кто говорит правду, более чем в 90 % случаев. При первой встрече со лжецом они следовали его указанию только в 80 % случаев и тратили в два с лишним раза больше времени даже на то, чтобы подойти к человеку, который лгал (четырнадцать секунд против шести секунд для того, кто говорил правду). Похоже, у них великолепная интуиция. Со временем собаки все реже и реже подходили к ведру, на которое указывал лжец, научившись не доверять обманщикам. К последнему сеансу собаки по большей части игнорировали указания лжецов и выбирали ведро случайным образом, приблизительно пятьдесят на пятьдесят. Исследователи пришли к выводу – с ними согласились бы большинство разумных людей, – что «собаки учились по-разному относиться к тому, кто честен с ними, и к обманщику».
