– Понимаю. Вы намерены осесть в столице. Наверное, и жилье вам какое-то понадобится, и деньги?
– Да, пожалуй, я останусь в Тероне… По крайней мере на какое-то время. Барон предлагал мне жить в его доме, и, думаю, я воспользуюсь его предложением. Хотя бы на первых порах. Но в дальшейшем, конечно, хотел бы обзавестись собственным жильем.
– А что потом?
– Пока не знаю, ваша светлость. Мой отрицательный ответ связан еще и с тем, что сначала я хотел бы разобраться со своими делами, прежде чем с головой окунаться в чужие.
– Вот за что вы мне нравитесь, Таннер, так это за здравомыслие. Редкий дар среди людей, с которыми мне приходится иметь дело. Я, пожалуй, даже не обижусь на ваш отказ, – ухмыляется Урмарен. Потом задумывается и после едва не затянувшейся паузы говорит: – Значит, так. Сержантов я отпускаю. Без оговорок. Мне это не нравится, врать не буду, но даю слово. Надеюсь, я об этом не пожалею. Что касается вас… Документы я вам обеспечу. По прибытии в столицу, само собой. Это и в моих интересах тоже. О деталях вашей биографии мы еще поговорим. Жилье, думаю, вам хочется найти самому, но если нужна будет помощь – помогу. Не сам, конечно, но у меня есть кого этим озадачить.
В этот момент происходит обратное переключение – темнота за окном сменяется обычным дневным светом, а светильники в купе гаснут. Слышен гудок. Поезд прошел Уларскую червоточину. То есть мы уже в Ханаране.
До Тигуры поезд останавливался трижды, но стояли каждый раз недолго – станции были маленькие, высадка и посадка пассажиров занимали совсем немного времени. Из наших наружу никто не выходил. Граф, похоже, не собирался пользоваться телеграфом, пока мы пересекаем Ханаран.
Особых отличий в пейзаже за окнами вагона не наблюдалось. Разве что лес здесь не тянулся сплошняком, открывая большие пространства лугов или чем-то засеянных полей. И чаще, чем в Уларе, можно было заметить в отдалении довольно большие деревни.
После каждой станции мы с Ладером и Дикером проходили по вагонам, изучая новых пассажиров – угрозу нарваться на очередных «чистильщиков» и «контролеров» исключать было нельзя. Однако никого больше не выловили. Перед Тигурой по вагонам отдельно прошелся Меченый, но ему тоже «никто не приглянулся». Похоже, враги графа возложили на ту команду слишком большие надежды.
Выгружались мы без особой суеты. Как ни странно, но нас встречали. Правда, не так торжественно, как в Меленгуре. Да и были это не люди из Серой стражи – здешних своих коллег граф явно не удосужился уведомить. Всего лишь, когда схлынула основная масса наших попутчиков – поезд дальше не шел, выходили все, – прямо на перрон въехала неприметная фура, куда какие-то шустрые личности под присмотром Ладера принялись перегружать наш багаж, а потом ее место поочередно заняли три довольно большие кареты, куда все и поместились.
Точнее, почти все.
Меня и моих подопечных в этих каретах не было. Здраво рассудив, что будет лучше, если никто не увидит Кимера и Ангира рядом с графом Урмареном, да и меня тоже, мы – с ведома графа, конечно – остались в вагоне и вышли лишь тогда, когда шум отъезжающих карет перестал различаться среди прочих звуков, а проводник, рассыпаясь в извинениях, попросил нас покинуть поезд. Вышли мы через тамбур вагона, третьего от нашего. Иногда и такие уловки помогают.
Наверное, можно было вручить им деньги на дорогу и бумаги и попрощаться прямо в вагоне, но граф рассудил, что будет лучше, если кто-то проконтролирует их отъезд из Тигуры. Своими людьми он рисковать не хотел, их и так мало осталось, людьми барона, к числу которых я уже фактически не принадлежал, тоже, телохранителям маркизы он по вполне понятным причинам не доверял, так что альтернативных кандидатур на роль провожающего не было. Решено было, что после всего я вернусь на вокзал, а оттуда меня заберет графский посланец.
Мы уже собрались проводить Ангира до знакомой ему гостиницы, но тут случайно выяснилось, что он еще успевает на последний дилижанс до Ханора. Мы попрощались, и он, заплатив за билет, вскочил в повозку. Дверца закрылась, дилижанс тронулся и вскоре скрылся из виду. Удачи тебе, «земляк».
Мы же с Кимером вернулись на станцию. По дороге решили, что ему лучше возвращаться в часть тем же маршрутом, каким отряд Мархена прибыл в Улару, только в зеркальном отображении. То есть выехать первым же местным поездом на Терону, но сойти не доехав до столицы сорок тиг, в городке Кларин, а уже там сесть на дилижанс, идущий до Градены – города, где расквартирован его полк. Возможно, через столицу вышло бы и проще, и быстрее, и дешевле, но так – меньше чужих глаз. Поезд отправляется завтра, еще до полудня. Сержант решил устроиться на ночь в гостинице, которую приметил, пока провожали ларинийца. Я не стал заходить с ним внутрь, больше того – остановившись у предыдущего перекрестка, остался ждать за углом дома на другой стороне улицы. Он скрылся внутри примерно на четверть часа или чуть больше, потом вышел, уже без вещей, и, когда мы оказались вне видимости гостиничных окон, сказал:
– Ну что, господин лейтенант, будем прощаться? Я же понимаю, дальше у нас дороги разные.
– Верно, сержант. Но ты помнишь, о чем мы договорились?
– Помню. Дослуживаю до конца срока, новый договор не подписываю. Еду к родителям, жду письма. Если в течение двух месяцев не получаю его, волен делать что хочу. Если получаю, обязан на него ответить, даже если не смогу принять приглашение.
– Все правильно. Ну, удачи тебе.
Мы обнимаемся, он скрывается за углом. Выждав минут пять, выхожу на улицу – никого. Все. До отхода его поезда чуть меньше двенадцати часов. Завтра, едва состав тронется, он забудет все, что должен забыть. И не вспомнит, пока не получит письмо.
А пока я снова возвращаюсь на вокзал. Там у расписания меня должен ждать человек, который отведет или отвезет в нынешнее укрытие моих попутчиков.
Вот только у расписания, висящего в зале ожидания рядом с окошком кассы, я никого не вижу. Расписание – это, впрочем, громко сказано. Деревянный щит, на котором кем-то очень старательно выписан перечень всех поездов и время отправления. Поездов, собственно, всего шесть: Тигура – Норос, Тигура – Терона и Терона – Мелата, который экспресс, и они же, только в обратном направлении. Экспресс проходит раз в неделю в каждом направлении, местные – раз в сутки.
Еще раз оглядываюсь – по-прежнему не вижу знакомых лиц. Более того – вообще никого. Ну да, конечно. Следующий поезд только утром. Скорее всего, здание вокзала вот-вот закроют на ночь. В конце концов, зал ожидания – не место для ночлега, гостиниц вокруг хватает. Но что делать мне? Если я правильно понял Урмарена, за мной должен кто-то прийти. Кто-то, кого я знаю в лицо. Я ожидал увидеть если не Ладера, то кого-то из его парней. Ну, или Хонкира.
Завидев служащего со связкой ключей, выскользнувшего из-за двери без надписи и уткнувшего в меня недовольный взгляд, киваю – понял, мол – и выхожу на привокзальную площадь, если это можно так назвать. Хотя, как по мне, для площади маловато этой самой площади. Впрочем, десятку повозок места разъехаться хватит. Людей на выходящих к вокзалу улицах немного. И никто из редких прохожих не проявляет ко мне интереса. И уж точно не движется в мою сторону. А скоро стемнеет.
