Мы сидим на лавке, терпеливо дожидаясь, когда состав остановится, когда начнется и закончится высадка пассажиров. Наконец объявляют посадку, и я прощаюсь со своими новыми знакомыми – наши места в разных вагонах. Занимаю свое место в купе – моими соседями оказываются двое офицеров-артиллеристов, едущих в отпуск, и немолодой мужчина, по виду чиновник или банковский служащий. Офицеры сели в Норосе, их попутчик – в Мелате. Пристраиваю свой багаж, один из офицеров выходит на перрон, я – следом, но лишь в коридор – окна там смотрят на здание вокзала.
Паренек, до того лениво подпиравший стену вокзала, уставился на меня с сонным выражением лица. Служащий, проходящий мимо, не обращает на него внимания – конечно, Остена здесь знают. Отрицательно киваю головой – нет, еще рано.
Как я и предполагал, едва раздается гудок и чей-то зычный голос объявляет, что до отправления поезда осталось пять минут, на перрон тут же выкатываются знакомые кареты. Процесс, ранее мною виденный, сейчас происходит в обратном порядке и заметно быстрее. Толком не разобрать, где кто, но графа и барона выделить несложно, а Тиану и Ольту ни с кем не спутаешь. Так, а это, наверное, Меченый – остановился, повел глазами в мою сторону… Почувствовал взгляд, что ли? Отодвигаюсь от окна – пусть все думают, что меня тут нет. Главное я увидел. Все они здесь. И Ксивен тоже. Со злорадством отмечаю, что вид у него помятый и напряженный. Это хорошо, пусть понервничает.
Все же любопытно, если он в курсе, что Пирен не должен появиться (он ведь действительно не придет), то почему в напряжении? Просто не уверен, что тот мертв, или уже извещен каким-то образом, что все пошло не так, как планировалось… или все-таки испытывал к Пелеру дружеские чувства?
Киваю Остену – пора. Паренек подбегает к проводнику, стоящему вне кольца охранников, и протягивает вытащенный из-под куртки конверт. Проговаривает заученную фразу и бежит прочь. Проводник, пожав плечами, прячет конверт за отворот куртки, прилагавшуюся к нему монету – в карман. Все верно – он должен отдать послание графу лично, после того как поезд тронется. Если бы адресат не появился, Остен отдал бы конверт мне.
Кареты уезжают, вроде бы все прибывшие в них поднялись в вагоны – на перроне никого нет, кроме проводника, еще одного человека в такой же униформе, ну, и кого-то из свиты графа – видимо, охранника. Повадки незнакомы, значит, кто-то из вновь прибывших. Так, а это кто? Из-за здания вокзала появляются шестеро мужчин. Судя по одежде – из торговой братии, но не купцы, а, скорее, приказчики. Быстрый шаг, в руках почти одинаковые то ли пузатые портфели, то ли уплощенные саквояжи. Что за делегация? Причем направляются к нашему вагону, к дальнему от паровоза тамбуру. Надо же. Идут наугад или хотят пройти по вагону, посмотреть на попутчиков?
Возвращаюсь в купе – выходивший на перрон артиллерист уже вернулся, но дверь не закрываю. Угадал – все шестеро проходят мимо открытого проема. Вполне ожидаемо скользят взглядами по нашей компании. Страж молчит, – но вот мне почему-то эти взгляды не нравятся. Так не потенциального клиента оценивают, а возможную угрозу. Радует лишь одно – никто из них не похож на мага.
Тут же начинается нервное шуршание-бормотание в коридоре. Как оказалось, билеты шестерым «приказчикам» достались в разные купе, и они принялись меняться с уже едущими пассажирами, чтобы разместиться всем вместе в соседних купе. При этом сразу предлагали весьма щедрую «компенсацию за беспокойство». Смысл в подобном, конечно, есть – до Тероны четыре дня пути, и лучше провести их в знакомой компании, чем притираться к случайным попутчикам. Особенно если получилось поменяться так, чтобы в этих купе чужих не было вовсе.
Все это и кое-что еще я узнаю у словоохотливого проводника заодно с ответом на вопрос, когда можно будет заказать чаю. Не нравятся мне эти «любители комфорта». Как и то, что разместилась подозрительная шестерка в ближнем к голове поезда конце вагона. В случае чего трудно будет их опередить. Впрочем, если мои подозрения оправданы, время у меня все же есть – со слов проводника, Ханаран мы покинем только завтра днем, а если шестерка подчинена Ксивену, то до пересечения границы провинции будет сидеть тихо. До этого нас ждут только две остановки – одна на закате, другая завтра утром. Экспресс останавливается только на крупных станциях, привязанных к административным, торговым или промышленным центрам.
И что я могу сделать?
Мне неизвестно, как разместились мои недавние спутники. Знаю только, что в головных вагонах – и вряд ли все поместились в одном. Пока неизвестно, передал ли проводник послание и если передал, то отдал ли его именно графу, причем без посторонних. Неизвестно, как отреагирует граф на мою писанину. В письме не говорится, что я буду в поезде. Охрану наверняка несут новые люди, которые меня не знают. Паролей на такой случай у меня нет. Моего описания у них может не быть. Надеяться на то, что на крайнем посту будет кто-то, знающий меня в лицо, не приходится – слишком мало таких осталось. А даже если прибывшие из Тероны поверят бумажке с подписью и печатью Фогерена, где гарантия, что для подтверждения моей личности не позовут первого попавшегося и этим первым не окажется кто-то из телохранителей Тианы? Нельзя спугнуть Ксивена раньше времени. Хотя, наверное, лучше спугнуть, чем позволить ему убить графа Урмарена. Ведь, скорее всего, церемониться убийцы не будут и умрет не только граф.
А что если попробовать «отыскаться» на одной из этих остановок, чтобы вынудить Ксивена и его банду покинуть поезд? Может получиться, ведь численный перевес будет не на их стороне, а если еще лишить их шанса на внезапность… Таннер, а оно тебе надо? Ты же вроде хотел остаться в тени?
Гудок. Откуда-то издалека доносится приглушенный лязг, и вот уже пейзаж за окном начинает медленно меняться.
Вскоре появляется проводник с заказом. За чаем знакомлюсь с попутчиками. Оба артиллериста – лейтенанты, служат в полку, расквартированном в Норосе. Служат там уже третий год. Марсен уроженец столицы, Вернегер – чуть пониже приятеля и пошире в плечах, да и лицом круглее, – едет к родителям, живущим где-то в Западной Аларии. У каждого при себе револьвер. Нужды особой нет, но и не запрещено. Хорошо, в общем, что при оружии – мой нынешний арсенал в случае чего даже на двоих толком не разделить.
Мой третий попутчик – действительно банковский служащий. А молчалив и не слишком весел потому, что едет на похороны старшей сестры. Это мне шепотом сообщает Вернегер, когда господин Альмелен ненадолго выходит из купе.
Тигура давно скрылась из виду. Здешние пейзажи отличаются от оставшихся за хребтом. И леса неуловимо другие, и поселения попадаются чаще, причем не только на пределе видимости. И даже еще не везде убранные поля кое-где подходят совсем близко – меньше чем на тигу – к насыпи, по которой несется экспресс. Именно несется, выдавая никак не меньше тридцати тиг в час – железный путь здесь проложен с меньшими кривизной и перепадами высот, чем в Уларе или Сентере. Здесь, наверное, и местные поезда ходят быстрее, и грузовые. И двухколейные участки для расхождения встречных составов встречаются чаще, и малые станции не такая редкость – мы их видим чуть ли не каждые полчаса. Говорят, дальше путь и вовсе имеет две постоянные колеи – от южной границы Ханарана до самой Тероны.
