Но Ксивен, похоже, до последнего верил, что сможет оправдаться и заслужить прощение. Наверное, и сейчас надеется. Так что он мне не союзник. Если до него и дойдет, как он не прав, то, скорее всего, будет уже слишком поздно.
Освещение в «лабораторной» стороне плавно меняется, снова слышны шаги. Но теперь шум производит не один человек. Четверо, самое меньшее.
Закрываю глаза – я же вроде как не в сознании должен быть.
– Итак, мастер, что у нас тут? – Никак «его высочество»? Буду звать его герцогом – ни один из двух имеющихся в империи принцев не может быть этим человеком.
– Вот, господин, – отвечает слегка надтреснутый старческий голос. Странно, по звуку шагов его обладатель явно был моложе и уж точно крепче.
– Так что же придумал наш милый Грен?
– О, господин, план его весьма забавен. Он предложил сделать из этого мальчика наше оружие. То есть вложить в него еще одну личность, нацеленную только на одно…
– О, неужели?
– Да. Но эта личность будет спать до определенного момента. И я, с учетом ваших рекомендаций, внес в этот план кое-какие изменения. Наш неудачливый друг еще вам послужит. Ведь мальчик не может вернуться к графу Урмарену с пустыми руками, верно? Так вот, он притащит с собой Грена. Возможно, нам придется еще кем-то пожертвовать. Полагаю, что граф захочет отблагодарить его за это. Правда, Грену придется умереть, но это, как говорится, издержки его профессии.
– Умереть?
– Ну, не прямо сейчас. Лучше будет, если это произойдет, когда мальчик доставит его к графу. Допустим, он будет тяжело ранен в их поединке.
– Мне нравится ход ваших мыслей, мастер! – Опять этот мерзкий смешок.
– Благодарю, мой господин… Итак, умирающий Грен даст показания… которые невозможно будет опровергнуть – по причине его смерти. И достаточно правдоподобные – мы об этом позаботимся. У графа Урмарена будет достаточно доказательств, что заговор полностью раскрыт. Благодарный граф захочет отплатить верному слуге и представит его императору, отметив его роль в раскрытии заговора.
– Да, за такое и возведения во дворянство не жалко, причем с титулом…
– Именно, господин, именно на это и расчет.
– А если учесть, что при этом обычно присутствует и наследник престола… Браво, мастер. Но помни, моя дочь не должна пострадать. Даже случайно. Иначе…
Дочь? Что?! Это Вальдер, герцог Сентерский?.. Те слова на лесной дороге: «…Все равно никто не поверит…» А ведь Урмарен прав. Никто. Не поверит. Наместник самой большой из северных провинций. Чьи предки не были завоеваны, а добровольно присоединили свое герцогство к империи. Никогда не участвовали ни в каких заговорах… Пока дочь Вальдера не стала женой наследного принца, а теперь и императора.
Ладно, в данный момент у меня есть дела поважнее, чем донести эти свои мысли до графа Урмарена. Тем более что он уже сам до этого додумался. Сейчас мне надо уцелеть и выбраться отсюда. Пока ясно, что мастер Гремур намерен вселить в меня убийцу Антара Третьего и его сына. Как эта вторая личность будет выпущена на свободу, пока не ясно. Возможно, это будут слова императора из церемониала, возможно – «поводырь» будет рядом. Или оба варианта в связке. Или что-то третье и даже четвертое… Радует, что зловредный старикан, похоже, еще не почуял, что у него тут привязано. Долгая жизнь сделала его излишне самоуверенным. Нет, он вполне серьезно считает меня вполне обычным человеком, не способным сопротивляться его колдовству. Что ж, пожалуй, подыграть ему в этом – не худший способ выбраться отсюда живым.
Здорово было бы сделать копию себя внутри себя. На случай, если Гремур опять перестарается. Только как? Интересно, а всего лишь не дать ему понять, что во мне заложено, можно? Тем более это явно должно быть более простым делом, чем умножение моих сущностей.
Погрузившись в выстраивание защитной оболочки для моей магической составляющей, я перестаю следить за разговором и слышу лишь его окончание.
– …Ладно, пойду готовиться к отъезду. Я должен быть поближе к императорскому дворцу, когда это случится. А ты поторопись – утром наша сладкая парочка должна быть у этого армарского пса. Понял?
– Да, господин. Будет исполнено.
Шум стихает. Кажется, можно слегка поднять веки. Нет, Гремур не ушел – шуршит и бормочет где-то среди стеллажей и шкафов. Оп-ля. Ксивен открыл глаза. Сколько в них ненависти, однако. Пожалуй, не буду его спасать. Пусть подыхает. Сейчас тут темновато, чтобы он понял, что я тоже его вижу. Пока можно и прикрыть веки. Не на что тут смотреть… глазами.
А если вторым зрением?
Прелюбопытнейшая картина. Все стены и потолки – в какой-то тускло светящейся узорчатой паутине. Магическая защита с сигнализацией пополам. Да, в таком случае можно выйти только через дверь и только с ведома хозяина. А Гремур – маг действительно высокого уровня. Выше мне пока не попадался. Вон как аура светится. Только в его почти всемогуществе имеются явные пробелы и перекосы. Иначе почему он до сих пор меня не раскусил?
Так, маг идет сюда. В руках у него чаша с чем-то… вроде бы жидкость, но еще и светится при этом. Для смотрящего не глазами, конечно. Гремур подходит к изумленно вылупившемуся на него Ксивену, что-то бормочет – из-за криков Ксивена не разобрать, что, но определенно не слова утешения, – и когда тот вдруг затыкается, широко открыв рот, выливает бывшему телохранителю в глотку содержимое чаши. Тот едва не захлебывается, фыркая и тяжело дыша. Колдун же, обойдя лежак с неподвижным телом, становится сзади, закрыв ладонями уши, наклоняется и начинает что-то шептать Ксивену в затылок.
Нет, без магии не разобрать. Да и кажется мне, что лучше не слышать, что он ему там шепчет. Если исходить из услышанного ранее, и меня ждет что-то подобное. Ксивену, видимо, закладываются его «показания» для графа Урмарена. Мне же, вероятно, достанется внезапное желание убить императора и наследного принца с обязательным последующим самоубийством, а то вдруг живым взять попытаются.
Ладно, Ксивену уже не помочь… да и не хочется. А что делать мне?
Так и не решил. Колдун тем временем закончил шептать, сделал несколько непонятных пассов руками и щелкнул пальцами. Ксивен дернулся и открыл глаза. Гремур удовлетворенно кивнул и ушел к колбам и стеллажам. Обработанный им человек обвел помещение взглядом, на мгновение задержав его на мне, и закрыл глаза. На лице не дрогнул ни один мускул.
Маг возвращается с похожей – почему-то я уверен, что это не та же самая – чашей. Пахнет чем-то терпким, но запах незнаком. Он что-то бормочет и опять щелкает пальцами. Странно, я ничего не чувствую. Только словно кто-то из-за плеча подсказывает: «Открой глаза и рот и не дергайся». И это не страж, страж молчит. Гремур вливает содержимое чаши мне в рот. Что это?!
Я вдруг начинаю видеть сразу две картинки – то, что видят глаза, и то, что доступно второму зрению. Глаза видят лишь замершего напротив Ксивена, уши слышат бормотание колдуна. А вторым зрением я вижу, как нечто темное пытается расползтись по моим внутренностям, но тут же бледнеет, становясь чуть заметным. Вот это да… Выходит, невесть откуда взявшаяся и все еще до конца не понятая сила, подчинившись моему толком даже не оформленному желанию, сработала как обычный иммунитет? Я знаю, что я должен был бы делать, сумей герцогский прихвостень подчинить меня. Куда идти, что говорить. И как убить императора. И что должно послужить сигналом для атаки. Не знаю только, кто этот сигнал подаст. При этом я буду весьма убедителен, изображая полное подчинение.
