Выждав, осторожно приоткрываю глаза. Хм, а он, похоже, тоже подремывает. Ну-ка, я его знаю?
Демон меня пережуй, да это же лекарь графа Урмарена! Ну что, рискнуть раскрыться сейчас или подождать до утра? Подождать? А смысл? Вряд ли удастся прятаться при свете дня.
– Кравер?
– Что… Кто… Таннер?
Лекарь трет сонные глаза.
– Когда…
– Пока вас не было. Как долго я здесь? И где мы?
– А… Вечером три дня было как. Это… императорский дворец. Какая его часть – не скажу, сначала все было в такой суматохе, а потом я никуда не выходил из отведенных нам покоев… А…
– Кравер, мне бы…
Надо отдать должное сонному лекарю, он сразу понимает, о чем я. Когда я снова забираюсь под одеяло, он, усевшись рядом и немного успокоившись, спрашивает:
– Что вы помните, Таннер?
– То, что тот человек… – Мне Сенгира никто не представлял, неоткуда мне знать его имя и титул, – …зачем-то выхватил револьвер и навел его на императора. А я попытался его остановить. Если я ничего не путаю. У меня получилось?
– Не путаете, Таннер. И у вас получилось. А теперь, простите, я должен позвать графа.
– Но ведь…
– Да, сейчас четыре часа утра. Но его светлость приказал будить его в любое время, если вы очнетесь. Тем более что он тут рядом. Так что…
– Ясно. Зовите. Постараюсь не уснуть.
Граф появляется очень быстро – минут через десять-пятнадцать. Выглядит он не лучшим образом, что, впрочем, неудивительно, учитывая и время суток, и все предшествующие события. Он задает мне тот же вопрос, что и Кравер, и получает тот же ответ. Но продолжение разговора, естественно, отличается.
– У вас получилось, Таннер. Император и наследный принц живы. Вы знаете, почему потеряли сознание?
– Нет. – На самом деле знаю, но зачем же в этом вот так сразу признаваться?
– Маркиз Сенгир, министр двора – тот, кого вы остановили, – видимо, был ходячей магической бомбой. Как вы поняли, что он собирается атаковать?
– Мне очень не понравился его взгляд. Но чем – хоть убейте, не объясню.
– М-да, нас опять спасло ваше фантастическое чутье на опасность.
– А что случилось?
– Мы пока не знаем, какая магия была использована и к чему привел ваш удар, но маркиз не просто умер на месте, он еще и превратился в камень…
– Камень?
– Да. Знатоки из гильдии пока не могут сказать ничего определенного. Или что-то очень древнее, или наоборот – новодел. Главное, – что им такая магия неизвестна. И, видимо, какая-то часть заряда этой бомбы все-таки вырвалась наружу, если можно так сказать. Задело, кстати, не только вас. Граф Лейсен, адъютант его величества, сейчас в Главном военном госпитале. Говорят, неделю еще точно проваляется. Хотя, как по мне, у него ничего серьезного. Маркиз Легрелен тоже пострадал, но ему повезло больше. Он даже вчера вышел на службу… Кравер, вы ничего не рассказывали Таннеру?
– Нет, ваша светлость.
– Хорошо. Помните, Таннер, как вы предположили, что герцогу Сентерскому наплевать на внука, но вряд ли он не позаботился о родной дочери?
– И что же? – Когда это я ему такое мог сказать? Почему не помню?
– Вышло с точностью до наоборот, как вы говорите.
– То есть? Простите, ваша светлость, я пока плохо соображаю.
– Императрица Альтея мертва, – встревает лекарь, граф лишь утвердительно кивает.
– Но как?!
– Если помните, Сенгир успел выстрелить…
– Дважды, по-моему…
– Да, дважды. Первая пуля ушла в потолок, отбив кусок штукатурки, который, к счастью, никого не задел – всего лишь повредил люстру. Зато вторая пуля, которая срикошетила от пола, попала императрице в глаз и прошла сквозь мозг, все там разворотив. Фантастическое невезение. Если не считать везением то, что смерть была мгновенной и, по сути, безболезненной. Альтея умерла на месте. Личный маг императора ничего не мог сделать. Он известен как очень сильный целитель, но тут, скорее, некромант требовался. И то не факт, что помог бы. В том смысле, что вряд ли смог бы вернуть ее к полноценной жизни.
– Невероятно… Императрица мертва…
– Что делать, власть предержащие тоже смертны.
– Герцог знает?
– Уже да. Предупреждаю ваш следующий вопрос – он пока не предпринял ничего, поскольку о смерти императрицы еще не объявлено.
– Не предпринял? А что он может сделать? Он же арестован, насколько я помню.
– Нет, он сейчас в своем замке, недалеко от Тероны.
– Его отпустили?
– Да. Вы же помните, он позаботился о том, чтобы мы не нашли никаких следов. Герцог – не крестьянин из глуши, его нельзя держать взаперти бесконечно, если нечего предъявить суду. Конечно, прикрываясь следствием, мы не спешили его отпустить, но едва императрица узнала о его аресте…
– Понимаю, ваша светлость. А когда его освободили?
– Накануне приема у императора. Не знаю, как Альтея узнала, но его величество не смог ей отказать. Единственное, чего мы смогли добиться, чтобы Вальдеру было запрещено покидать свой замок до окончания следствия.
– О каком замке вы говорите, ваша светлость?
– Тарпефур. Это к северу от столицы. Совсем недалеко, не больше десятка тиг от городской стены. А почему вы спрашиваете?
Хм, а ведь похоже, что это тот самый замок. Даже у герцога не может быть дюжины таких владений вокруг столицы. Но пока я об этом говорить не буду.
– Я предположил, что он уехал в Норос. – В общем-то, я действительно так подумал в первый момент.
– Нет, иначе он бы еще ехал и ничего не знал. Хотя меня такой вариант вполне устроил бы. Увы, он засел гораздо ближе и вполне способен доставить нам немало новых неприятностей.
– Ясно. Скажите, а заговор действительно полностью подавлен?
– Как ни печально в этом признаваться… я не уверен, Таннер. Упреждая ваш вопрос – нет, газеты ничего не напишут. Свидетелей случившегося немного, их уже допросили и даже снабдили новыми воспоминаниями…
М-да, магия – благо, при грамотном использовании.
– …Так что самое большее, что выяснят наши враги – что свидетели, возможно, помнят не то, что видели. Но доказать ничего не смогут, как и выяснить, что случилось на самом деле. Обычно так не делается, но это не обычная ситуация.
– И как долго смерть императрицы будет оставаться тайной?
– Недолго. Но чтобы создать устраивающую всех версию случившегося, нужно немного больше, чем пять минут.
– Ладно, это детали, которые мне знать необязательно. Скажите лучше – что теперь будет со мной?
