Впрочем, он все-таки отправился на борт вместе с бочонком и рухнул в открытый люк, не получив ни малейших увечий. Так он и лежал в трюме до самого отплытия. Когда корабль отчалил, Тернер вскочил, не просыпаясь, и прокричал:
— Мистер Фосс, вы нас убьете! Дайте мне нож! А-ааааах! Масло! Масло! Сейчас не мой черед умирать!
Итак, он вырвался из своих кошмаров, и теперь у него было будущее.
* * *
Будущее?! Лора Тревельян не могла даже помыслить о нем, хотя настоящее, через которое пробиралась компания провожающих, в известной степени представлялось ей пренеприятным сном. Как бы то ни было, они ехали домой. Их царапали чайные кусты, со стороны Вуллумулу поднималась вонь протухшей рыбы, и какая-то ирландка, жена боцмана, как выяснилось позже, выбежала из хижины, чтобы разузнать, нет ли вестей о «Морском ястребе». Жена боцмана с ребенком у груди и мальчуганами, цепляющимися за подол, верила в эту жизнь всем сердцем.
Проводив девушек до самого Поттс-Пойнта, мистер Рэдклиф их покинул. Белла и Лора переоделись в свободные платья, обретя непринужденную, домашнюю красоту, как нельзя лучше подходящую весеннему полудню, и перекусили холодным мясом, хлебом и медом. Однако тревожное наваждение никуда не делось. Лора Тревельян раздвинула губы, чтобы откусить намазанного медом хлеба, и увидела стоящих вдоль фальшборта моряков с почерневшими зубами. У ножа, которым она резала масло, была пестрая, гладкая рукоятка, словно вырезанная из лошадиного копыта…
Перекусив, кузины поднялись в комнату Лоры.
— Я буду отдыхать, — объявила последняя.
— И я тоже, — сказала Белла. — Я лягу здесь, с тобой.
Она никогда не делала этого прежде.
Девушки прилегли, благодарные друг другу за компанию, и забылись тревожным сном, связанным отчасти с будущим, отчасти с настоящим и полным дурных предчувствий. Даже Белла, касаясь своей горячей щеки, осознавала будущее уже не как туманную дымку, а как нечто неумолимое и твердое, точно мрамор. Будущее обретало форму.
«Том, — говорила она, — мужчины влюбляются снова и снова, но всегда лишь в самих себя».
«Неужели ты думаешь сбежать? — спросил он. — Тебе не удастся, хотя иногда я об этом мечтаю. Сбежит только Лора, подняв паруса. Она уплыла».
Белла Боннер вскочила.
— Она уплыла, — сказала Роуз Поршен.
— Кто? — спросила Белла, все еще во власти полуденного сна.
— Ах, мисс, ну, конечно, шхуна! «Морской ястреб», — пояснила Роуз, торопливо вошедшая с блюдцем кумкватов.
Лора все еще лежала в длинных складках мрамора. Ее согнутую руку можно было принять за высеченную из камня, если бы она чуть не подрагивала.
— Мисс? Мисс Лора! — окликнула Роуз. — Там корабль! Это надо видеть!
Белла коснулась кузины. Бодрствующие женщины понимали, что событие представляет куда больший интерес для той, которая еще спит.
И тогда Лора Тревельян открыла глаза, поднялась на прямых руках, встала и вышла, не раздумывая, на длинный балкон. За ней струилась юбка бледного цвета и беспредельной полуденной прохлады.
В самом деле, вдали виднелась шхуна. Ветер нес «Морского ястреба» прочь из залива. Синяя гладь взъерошилась и пошла маленькими белыми волнами. Она превратилась в пушистого зверя, пока всего лишь игривого, словно котенок. «Морской ястреб» горделиво кичился своим превосходством. Серьезных потрясений он еще не знал.
— Да, они отплыли, — проговорила Лора четким, радостным, ровным голосом.
Лицо ее тоже было спокойно, как и выражение радости, которое она набросила, подымаясь ото сна, — такая же откровенно ущербная, ничуть не убедительная маска.
— Я буду за них молиться! — воскликнула Роуз Поршен, сжимая блюдце с фруктами.
— Ты же их совсем не знаешь, — возразила Белла, которой забота горничной показалась нелепой.
— Мне ни к чему их знать.
— Может быть, им тоже ни к чему твои молитвы. Что за чушь!
Роуз промолчала.
Три женщины наблюдали за кораблем.
Лора Тревельян откинула рукав сливочного платья с таким видом, будто он чрезвычайно ее обременял.
— Как думаешь, мистер Пэлфримен — милый? — спросила Белла Боннер.
— Насколько я успела его узнать, он человек исключительно милый, — ответила кузина.
— И очень тихий.
— Говорит именно то, что следует.
Женщины наблюдали за кораблем.
— Наверное, он человек образованный, — сказала Белла. — Не какой-нибудь там невежественный варвар-колонист вроде нас.
— Ну что вы, мисс! — воскликнула Роуз.
— И добрый, — продолжила Белла. — А добрым людям это не важно.
— Ах, Белла, что ты такое болтаешь?! — возмутилась Лора.
— Разве я не права?
— Все, что ты сказала, к делу не относится!
Три женщины следили за кораблем.
Вскоре Роуз Поршен, устыдившись вместо мисс Беллы, прошептала, держась за живот:
— Вот кумкваты, которые я несла вам попробовать, когда заметила корабль.
Она поставила блюдце с двумя вилками на бамбуковый столик и тихо вышла.
Ни одна из девушек не поблагодарила женщину за заботу, разве что мысленно, потому что слов у них не нашлось. Ветер и вода несли медленный корабль. Порывы того же ветра — то свежего, то теплого — нарушали покой сада и приносили на длинный балкон запахи сосны и жасмина. Две молодые женщины и сами не смогли бы сказать, оживляет он их или же дурманит, пока окончательно не погрузились в лихорадочную тоску. Тела их дрожали в легких платьях, разумы открылись острым стрелам мыслей, и вся картина, явившаяся их взорам, стала отчетливой и трепетной, красивой, но печальной.
И все же, думала Лора Тревельян, наиболее важные моменты ее жизни — одновременно расплывчаты и неприглядны. Эпизод с немцем в саду был неописуемо непригляден, неопрятен, тягостен. Она не могла не думать об этом, и во рту у нее возник привкус крови, словно она потеряла зуб. Девушка закусила губу и вспомнила, какими острыми ей показались зубы Фосса, когда он разговаривал утром на пристани.
Белле, которую окончательно ошеломил влажный, ветреный полдень, стало страшно.
— Лора, — очень тихо окликнула она.
Белла была полна решимости тесно прижаться к своей кузине, в то время как та не менее твердо намеревалась держать ее на расстоянии. Этого Белла вынести не смогла. Ее наполняли страх и желание приобщиться к тому, чего она не понимала, — тому, что ждало их в будущем, отсюда и проистекала ее настойчивость.
— Лора, — спросила она, — что с нами сталось? Что происходит?
Она заплакала, прижимаясь к таинственному телу своей кузины.
— Ничего не происходит. Ты все надумываешь, — напряженно ответила Лора, сопротивляясь изо всех сил — назойливые прикосновения приводили ее в ужас.
