У него тоже были голубые глаза, в которых сквозила некая примитивная красота. Позже он наверняка обрюзгнет и станет более-менее похож на своего будущего тестя, благодаря чему, возможно, Белла и полюбила Тома.
— Где же вы были? — Лейтенант продолжал беседу с малоинтересным ему знакомым. — Заблудились в буше? — Ответов он не ждал и не слушал. — Снова квартируете у бедняги Топпа? Говорят, все его помыслы сейчас устремлены к одной юной леди, берущей уроки игры на флейте.
— Инструмент оригинальный и ничуть не подходящий для девушки, — заметила миссис Боннер. — Если хочется разнообразия (некоторые, я знаю, питают отвращение к фортепиано), то уж лучше арфа!
— Да, я снова квартирую у бедняги Топпа, — сказал Фосс, у которого ум за разум заходил от этого общества. — Я не заблудился в буше. Хотя мне доводилось бывать там, точнее, в его населенной части. Недавно я путешествовал по Северному побережью, собрал несколько интересных образцов растений и насекомых. Еще я посетил Моравских братьев в заливе Моретон, провел у них пару недель.
Теперь Фосс обрел почву под ногами. Он и в самом деле немного пошатывался, зато обтрепанные штанины его брюк скрылись в густом ворсе ковра. Насколько меньшей разрушительной силой обладают жажда, лихорадка, физическое истощение, думал он, чем людское общество. Как-то раз в горном ущелье на него рухнул валун, едва не погребя под собой, и ободрал ему руку, а потом покатился дальше, ломая деревья и неся гибель кенгуру-валлаби. Смертельная опасность разбудила в немце дух противоречия и придала сил. Он продолжил путь, чувствуя в себе дыхание жизни. Но слова, даже если это слова доброжелательности и поддержки, даже если они падают мимо цели, едва его не убивали.
— Белла, когда-нибудь мы обязательно предпримем это путешествие, — заявил Том Рэдклиф, выставляя напоказ свои права на будущую невесту. — Я имею в виду залив Моретон.
К путешествиям лейтенант был равнодушен, зато перспектива потеряться вдвоем в каком-нибудь уединенном местечке его очень даже вдохновляла.
— Конечно, Том, — лениво и тихо согласилась Белла, и золотистый луч солнца упал ей на верхнюю губу.
Эти молодые люди имели привычку переглядываться так, словно надеются обнаружить вход в еще более сокровенные глубины в душах друг друга. Она была совсем дитя, и личность ее пока не сложилась окончательно. Кожа у девушки имела чудесный медовый оттенок, шея была несколько толстовата. Эти две особенности, вместе с превосходным телосложением, Белла Боннер передала впоследствии всем своим многочисленным потомкам, ради создания которых она и была предназначена.
— Вы тут всех заразите своей страстью к исследованиям, Фосс! — засмеялся мистер Боннер, который всегда находил выход из тупиковых ситуаций. — Пойдемте же, пусть леди тем временем приготовятся к обеду.
Они прекрасно дополняют друг друга, поняла Лора Тревельян и зевнула. Дядюшка такой хороший. А вот немец — тип неприятный, хотя и небезынтересный. У него крепкая, довольно мускулистая спина, которая несколько сглаживает впечатление худосочности. Теперь, когда он отвернулся, Лора вспомнила его лицо, и ей захотелось вглядеться в эти необычайно голубые глаза еще пристальнее, чем она позволила себе вначале.
Так или иначе, они удалились. Это был намеренный, мужской жест. Они отправились в меньшую комнату, которую в доме называли Кабинетом мистера Боннера и где действительно стоял письменный стол — совершенно пустой, не считая подаренных женой безделушек и нескольких серебряных монет, разложенных на роскошной красной тисненой коже. Пахнущие сыростью географические справочники, альманахи, сборники проповедей и книги по этикету, полное собрание сочинений Шекспира сдержанными цветами переплетов создавали приятный фон. В этой комнате к серьезным занятиям располагало все, кроме ее владельца, хотя порой он и мог вяло поразмышлять здесь после сытного воскресного обеда о перспективах торговли или, если его мучил ревматизм, порыться в счетах и полистать бухгалтерскую книгу, которую привозил из города мистер Пэйлторп. В домашнем кабинете в полной мере воплотились честолюбивые замыслы миссис Боннер. Царящая там безупречная чистота и порядок были предметом особой гордости, и некоторые посетители даже побаивались в нем находиться, сам же коммерсант предпочитал беспорядок и суматоху тесного рабочего кабинета в своем магазине.
— Теперь мы можем все обсудить, — предложил мистер Боннер и, подумав, добавил: — Без посторонних.
Была в нем некая страсть к конспирации, которая побуждает взрослых мужчин становиться масонами, а мальчишек — писать свое имя кровью. Более того, в обществе невзрачного немца он ощутил власть благодетеля над своим протеже. По колониальным меркам коммерсант считался богачом, и капитал нажил на солидном предприятии, торгуя ирландским льном и швейцарским муслином, камчатым полотном, бумазеей, зеленым сукном и саржей. На вывеску «Эдмунд Боннер — английский торговец тканями» пошло лучшее сусальное золото, и леди, проезжавшие в ландо и каретах по Джордж-стрит, жены офицеров и богатых скотоводов, кланялись этому уважаемому человеку. Пару раз с ним лично советовалась сама леди Г., которая была столь любезна, что согласилась принять в подарок скатерть и несколько льняных простыней.
Поэтому Эдмунд Боннер мог себе позволить сидеть, вытянув ноги, в солидном кабинете собственного каменного дома.
— Вы уверены, что готовы предпринять столь серьезную экспедицию?
— Естественно, — ответил немец.
Разумеется, он нашел свое призвание, и, разумеется, его покровитель этого еще не понял.
— Я хочу сказать, вы осознаете, насколько все серьезно?
— Если вас заботит, осознаю ли я значение этой экспедиции, мистер Боннер, — ответил немец, взвешивая каждое слово, будто драгоценный камень, — то, по всей видимости, мы с вами ждем от нее разных результатов.
Тучный коммерсант за столом красного дерева рассмеялся. Приятно прикупить товар, всю ценность которого понимаешь не сразу. После ряда примерок покупатель облачается в готовый продукт, воспринимая это как должное, остальным же остается только завидовать. Мистеру Боннеру льстила чужая зависть. Ноздри его затрепетали.
— Я покорю эту страну, — бесстрастно заявил Фосс.
— Все это очень хорошо, — сказал коммерсант, вытягивая ноги еще дальше вперед, — полагаю, вы полны энтузиазма — так и должно быть. Лично я могу позаботиться о кое-каких практических моментах. О припасах, к примеру. До Ньюкасла вас довезет капитан «Морского ястреба», если будете готовы подняться на борт до его предполагаемого отплытия. В Рейн-Тауэрс вас ждет Сандерсон, в Джилдре — Бойл, там будет ваш последний аванпост. Все эти джентльмены великодушно вызвались внести посильный вклад в виде крупного скота, Бойл предоставит также овец и коз. А вот любое научное оборудование по вашей части, Фосс. Вы уже подыскали подходящих компаньонов, которые станут сопровождать вас в сем грандиозном предприятии?
Немец презрительно прикусил кончики усов. У него сделался такой вид, будто он страдает от несварения желудка.
— Я буду готов, — заявил он. — Все под контролем. Я задействовал четырех человек.
