– Ну, давай знакомиться, – прошептала Данута. – Ты у нас будешь Янеком.
Тем временем в стане повитух и приживалок пошёл недоумённый гул. Все обсуждали проблему кормления ребёнка.
– Неужели пани будет сама кормить? Это же моветон!
– Нет, это она первый день, пока не нашли кормилицу. Не сидеть же младенцу голодным!
Сей аргумент показался всем убедительным, и споры затихли.
Варя давно чувствовала на себе взгляд пана Ежи. Чуть-чуть с веселинкой в глазах, потому что всегда был в подпитии, он наблюдал за ней неспроста. Она понравилась ему с первых дней её появления в их доме. Он тогда был хорошо выпивши, поэтому, забыв о том, что не пристало польскому шляхтичу снисходить до какой-то служанки, сразу спросил, как её зовут. Она скромно ответила:
– Варвара.
Пан Ежи крякнул, пригубил ещё из своего стакана, с которым не расставался, и бодро констатировал:
– По-нашему будешь Барбара. Бася.
С тех пор он её так и называл. Уже все знали, что господин проявляет симпатию к горничной. И даже пошли нехорошие слухи, домыслы и выдавание несуществующего за состоявшееся. Это ранило Варю, и потому она, несмотря на своё благорасположение к нему, старалась дистанцироваться от Ёжика, не встречаться с ним в доме и покидала помещение, куда он заходил, чтобы увидеть её.
Когда Данута родила сына, ещё лежала в постели и ей было не до своей горничной, пан Ежи как-то прижал Варю в углу и, дохнув перегаром, прошептал:
– Приходи ко мне ночью. Ты же знаешь, где моя опочивальня. Я буду ждать. Придёшь?
Варя затрепетала. Этого ей ещё не хватало! Милый, обаятельный Ёжик терял в её глазах все свои лучшие качества. Он уже не казался ей большим добряком. Ещё недавно он очаровывал её своим добродушным нравом, а теперь, когда он дышал ей в лицо алкогольными парами, она, пытаясь отвернуться и выскользнуть из его рук, лепетала что-то о том, что подумает над его приглашением.
– Нет, ты мне сейчас скажи! Придёшь? Дай слово, что придёшь! Отвечай же!
– Пан… Господин… Я не хожу по мужским спальням. Я честная девушка и сначала выйду замуж, а потом будет всё остальное.
Пан Ежи долго смотрел мутным взглядом ей в глаза, а затем, взяв за ворот платья, прошипел:
– Ах ты, мерзавка! Плутовка! Ты о чём говоришь? Ты хочешь замуж за польского графа? Неужели ты смеешь мечтать, что я женюсь на тебе? Да ты помнишь, кто ты такая?
– Я вовсе не собираюсь за вас замуж, – бормотала похолодевшая от ужаса Варя. – Я имела в виду, что никто, кроме моего будущего мужа, не прикоснётся ко мне до свадьбы.
Пан Ежи толкнул Варю с такой силой, что она упала. Он с презрением вылил на неё остатки жидкости из своего стакана и удалился.
Варя поднялась, дошла до своей комнатушки и, упав на кровать, разрыдалась. И этот человек казался ей беззлобным и добродушным! Неужели она так ошибалась? Но ведь все говорили, что Ёжик – самый добрый человек в этом доме! Как же так? Она всегда расцветала улыбкой, видя этого добросердечного и славного мужчину. Неужели и так в жизни бывает? Как жить в этом мире, если можно так ошибаться? Если даже такие люди оказываются с двойным дном? А ведь она так верила в добро, ей так хотелось чувствовать его в этом большом душевном человеке с его неизменной подбадривающей улыбкой в её сторону… Можно ли верить хоть одному мужчине, если даже Ёжик оказался негодяем? Или это норма для всех мужчин? Неужели они все такие?
После этого случая пан Ежи не оставил Варю в покое. На следующий день он снова грубо схватил её за руку и зашептал, не тая своего алкогольного перегара:
– Так ты придёшь ко мне? Я тебя жду!
И снова Варя заснула в слезах…
Граф Анджей Собчак приехал повидать новорождённого сына. Сказать, чтоб он очень спешил это сделать, было нельзя. У него всегда на стороне были более важные и более интересные дела. Домой он заезжал между прочим – проверить, как там дела, не спились ли совсем Ежи и Ядвига, и не поселился ли здесь Казимир Полонский. Появление сына не было для него особым событием. Родился так родился. Пусть будет.
Собчак вошёл в спальню жены. Она радостно протянула к нему руки. Он поцеловал её, потом посмотрел на спящего рядом отпрыска.
– Это наш Янек. Возьми его, – сказала ему Данута. Она очень надеялась, что супруг привяжется с ребёнку, перестанет уезжать из дому и всегда будет с ними.
Пан Анджей по-мужски неумело взял сына. Тот на секунду открыл глаза и снова заснул. Отец носил его по комнате, неловко держа на руках, а сбоку свисала простынка.
– Вот мы и все вместе. Я так рада, что ты приехал, – сказала Данута. – Вся семья в сборе. Ты так хорошо смотришься с ребёнком, – сделала она ему комплимент, всё ещё надеясь, что муж больше никогда их не покинет.
– Теперь я пойду других проверю, как тут вели хозяйство без меня, – пан Анджей отдал жене малыша, поцеловал их обоих в лоб и вышел из комнаты.
Выйдя, он тяжко вздохнул, понимая, что, по крайней мере, в ближайшее время надо играть роль заботливого отца и мужа.
После долгого отсутствия пан Анджей заметил в своём кабинете некоторый беспорядок. То есть всё лежало на своих местах, но чувствовалось, что тут кто-то побывал. Бумаги были перепутаны по номерам страниц и лежали в ящике стола не аккуратно сложенной стопочкой, как он их оставлял, а хаотично торчали во все стороны. Судя по тому, что все вещи в ящиках стола были вперемешку, здесь явно кто-то рылся. Граф оглянулся. Даже книги на книжных полках стояли не в том порядке, как обычно у него. Стоявший на столе письменный прибор оказался повреждённым: у головы оленя с ветвистыми рогами был надломлен один рог.
– Ванда! – не своим голосом закричал Собчак. – Кто здесь был?
Когда прибежала запыхавшаяся пани Ванда, граф уже был вне себя. Он раскраснелся, махал руками и громко кричал.
– Кто здесь был, я тебя спрашиваю? Ключ есть только у тебя!
Ванда ничего не могла понять. Она уверяла, что никому не давала ключ и никто не мог сюда попасть.
Варя очень удивилась, когда её вдруг позвали в кабинет пана Анджея. Она вошла с опаской, видя, что в кабинете полно людей – там была вся семья Собчаков и пани Ванда со старшей дочерью. Сама она, Варя, здесь никогда не была. Ей очень хотелось рассмотреть всё вокруг, но она не успела этого сделать.
– Это что? – закричал у неё над ухом граф Анджей Собчак. В руках у него была ленточка из Вариной косы. Он потрясал ею перед носом Вари.
– Почему она у вас? – изумилась Варя. Она где-то обронила эту ленточку, долго искала её, даже когда Данута дала ей целую горсть новых лент. Эта ей была особенно дорога, ведь её вплетала ей в косы ещё её мама… Но отчего из-за этой полоски материи стоит такой крик здесь, в кабинете хозяина имения графа Собчака?
– Что это такое, я спрашиваю? – снова и снова повторял пан Анджей.
