– Да уж, мы бы тогда сотворили мир для себя и своих детей, – согласилась Данута. – А мужиков бы держали в строгости, чтоб знали своё место.
Девушки частенько задумывались о месте женщин в этом мире. И для примера они вспоминали тех, кто внёс значимый вклад в мировую историю. Например, Клеопатра. Или землячка Дануты Елена Глинская.
Литовка Елена Глинская (1508–1538) была первой женщиной после княгини Ольги – правительницей Руси. По некоторым данным, её род тянулся от хана Мамая. Она была женой Василия III, а с 1533-го, когда она стала вдовой, то отправила регентов прочь и взялась сама за управление Великим Княжеством Московским. Она провела денежную реформу, ввела единую валюту серебряную копейку весом 0,024 унции
[15], а также ввела новый денежный номинал – полушку (четверть копейки). Это был верный шаг для стабилизации экономики. В международных делах она тоже сделала немало полезного. Она заставила Сигизмунда I заключить выгодный для Московского государства мир, а Швецию обязала не помогать Ливонскому ордену и Литве в борьбе с Россией. По имеющимся сведениям, она была отравлена то ли врагами Руси, то ли собственными придворными в борьбе за власть.
О ней с уважением отзывался даже пан Собчак. Когда он всякий раз изрекал, что они с Данутой – великая Речь Посполитая, то непременно упоминал и о Елене Глинской.
– А эта литовка русским-то спеси поубавила!
Дело в том, что Елена Глинская была матерью двух сыновей Ивана и Юрия, старший из которых, Иван, встав на престол, остался в истории под зловещим именем Ивана Грозного. Этим именем ещё долго пугали родители непослушных детей.
А вот поляки гордились своей соотечественницей Марией Валевской
[16]. Эта дамочка стала походной женой Наполеона Бонапарта, когда он захватил Польшу. Она родила ему сына Александра Флориана Жозефа Колонна-Валевского, который потом уехал во Францию делать карьеру на родине отца.
– У нас бы такую женщину дёгтем вымазали да в перьях вываляли, – сказала Варя. – Слыханное ли дело – к захватчику в постель идти да ещё бонапартёнка ему родить! А у поляков она – народная героиня.
Данута соглашалась. Не понимали они, как можно с врагом лечь и как можно такую женщину считать национальным идолом.
Вот так проходил день за днём в сердечных разговорах и мучительных испытаниях – не допустить встреч двух хозяек имения, двух жён графа Собчака. Как догадывалась Варя, Данута вообще не подозревала о существовании Каролины – ей никто ничего о мужнином прошлом не говорил. Она находилась в счастливом неведении, в то время как Варя и остальные обитатели графского поместья теряли последние капли терпения и готовы были вот-вот сорваться от раздирающих их противоречий между двумя хозяйками.
Как только граф Собчак получил сообщение о том, что в их фамильное поместье вернулась его прежняя супруга, он тут же примчался домой. По пути он придумывал варианты счастливого исхода этой ситуации. Он категорически не хотел встречаться лицом к лицу с Каролиной и потому решил, что надо уехать с Данутой и их ребёнком за пределы Российской империи – туда, куда Каролина не сможет добраться без документов, а их у неё, бежавшей из монастыря, определённо нет. Саму же её в это время надо будет отправить восвояси, так, чтобы Данута этого не видела. Значит, это должны сделать в их отсутствие другие члены семьи.
Прибыв в имение около полуночи, когда обе претендентки на его сердце спали, он тут же позвал к себе в кабинет брата Ежи и сестру Ядвигу. Он вкратце рассказал им свой план и обратился к ним:
– Я должен увезти отсюда Дануту, ей нельзя видеть подобные сцены, у неё слабая нервная система. Мы поедем в Лемберг. А вас попрошу разобраться с Каролиной без меня. Её надо вернуть назад в монастырь. Пусть за ней установят особый надзор, в келье её что ли держат, чтобы не сбежала снова.
В пространстве повисло тягостное молчание. Первой его нарушила пани Ядвига.
– Негодный мальчишка! – воскликнула она на правах старшей сестры. – Ты играешь с судьбами женщин, они для тебя ничто, игрушки в твоих руках, а теперь ты хочешь, чтобы мы за тебя делали грязные дела?
– Ядвига, пойми, так случилось, – попробовал оправдаться Анджей. – Их нельзя держать вместе, будет большой скандал, если они встретятся.
– Натворил «чудес», теперь отвечай за свои поступки сам. Ты для чего закрыл Каролину в монастыре? – наступала пани Ядвига. – Чем она тебе не угодила? Зачем новую жену привёл? Не надо теперь на нас перекладывать свои грехи.
– Тебе этого не понять, – ответил Анджей. – Ты не знаешь семейной жизни.
После такой тирады пани Ядвига замолчала. Брат попал по её больному месту. А пан Ежи уже успел перед сном принять чарочку, пожалуй, и не одну, поэтому его неустанно клонило в сон и он не стал ничего говорить.
А пан Анджей, понимая, что надо скорее бежать, пока его жёны не проснулись и не пришли к нему обе, а также и его забытый и появившийся нежданно-негаданно сын. Он велел заложить карету, поднял Дануту с малышом, заодно с ними и Варю, и под покровом ночи они двинулись в направлении австрийской границы.
Под Лембергом у предков Собчаков было имение. Они там давно не бывали. И вот теперь появилась прекрасная возможность проведать свою недвижимость на австрийской земле.
Лембергом австрийцы называли город Львов. Он находился на территории Червонной (или Красной) Руси
[17]. Червенские города упоминались в русских летописях 981 года, Владимир Великий присоединил их к Киевской Руси. В 1018 году их захватила Польша, но к 1031 году они были возвращены.
Город Львов был основан князем Данилой Галицким и назван в честь его маленького сына Льва. Первое упоминание об этом городе в летописях встречается в 1256 году.
В 1340 году польский король Казимир III Великий организовал успешный большой поход для захвата земель Червонной Руси, которые стали Русским воеводством в составе Польши.
В 1704 году до Львова донеслись отголоски «шведского потопа» – он был захвачен и разграблен шведским войском Карла ХII.
Интересен факт, что в 1707 году во Львове на площади Рынок застряла карета Петра I, после чего площадь была вымощена брусчаткой.
В 1772 году после первого раздела Польши эти земли достались Австрии и были поименованы там как провинция Галиция и Лодомерия, а Львов стал Лембергом. Сразу пошла активная германизация, в городе жили преимущественно немцы и чехи, повсюду был немецкий язык. Многие культурные и общественные организации были запрещены. Был закрыт университет, где читались лекции на латинском, немецком, польском и русинском языках. Спустя много лет после вспышек общественного недовольства его открыли, но обучение уже велось только на немецком. Через несколько десятилетий после активной борьбы поляков за свои права им дали право обучаться в университете на польском языке. Кроме этого, горожанам дали возможность делегировать своих представителей в парламент Вены.
